Книга Венец проигравшего - Ярослав Коваль

Через некоторое время бойцы противника, ругаясь так, что моим солдатам аж завидно становилось, действительно приволокли к воротам заострённое бревно. Оно было слишком велико, и потому они тащили его с огромным трудом. Закладывая зигзаги, чтоб обойти бугры и ямы, ребята транспортировали деревяху, словно скопище пьянчуг, даже по дороге не сумевших договориться, куда именно следует доставлять трофей. Потом кому-то отдавили ногу, и обиженный принялся громогласно поминать родственников обидчика, его коней, собак и шатры. Интересно, при чём тут шатры…

Наконец бревно оказалось прямо под надвратными башнями, и мои солдаты стали неуверенно оборачиваться то на меня, то на Тархеба. Один из них даже взялся за котелок горячей воды, стоящий в небольшой башенной печке — в воду ещё не успели бросить крупу и мясо, хотя снедь уже наготове.

— Нет, подожди.

Я провёл пальцем по артефакту, приводя в действие личную магическую защиту — от стрел, от дротиков, от ножей… Ну, что там ещё могут придумать эти кочевники. Теперь можно было спокойно высовываться в машикуль, откуда разворачивался самый лучший панорамный вид. Вот они, мучающиеся с бревном выходцы из чужого мира, как на ладони! Вот поднатужились, разбежались и попытались воткнуть гигантский кол между створками. Выронили своё орудие, но успели отскочить в разные стороны, и пока никого не придавило. По-быстрому обменялись ругательными репликами, снова поднатужились, подняли, разбежались…

— Эй, парни! Я понимаю, что вы стараетесь, но как насчёт немножко подумать? Где ваш здравый смысл? — Я приветственно помахал рукой всем, кто задрал голову, чтоб на меня посмотреть. — Как считаете, зачем нужны эти окошки? Ну, подумайте!

Пра-авильно, чтоб на таких, как вы, шустрых ребят выливать всякие неприятные горячие жидкости. И хорошо, если это будет просто кипяток. Хотя тоже неприятно. А если горячая смола?

— Откуда у нас тут смола? — прошипел за моей спиной внимательно слушающий Аканш. От него я просто отмахнулся.

Кочевники растерянно переглянулись.

— И что нам, интересно, надо делать? — спросил один из них.

— Ну подумайте! Уж, наверное, щитами прикрыться, а? Как вы полагаете, а? Зачем щиты вообще нужны?

— Д-да, пожалуй… Эй, слушай, ты не против, если мы сходим за щитами?

— Валяйте. Мы тут подождём. Никуда не уйдём… Да оставьте вы своё бревно. Обещаю — мои ребята его не тронут. — Я вылез из машикуля и подмигнул давящемуся от хохота Аканшу.

— Знатно ты умеешь изводить, — заметила Аштия.

— Ну извини. Это ж не война, а дурдом какой-то. Бред по плоти. Если не относиться к этому с юмором, то можно и самому съехать с катушек. Свихнуться, если проще.

— Оставь. Ты верно взялся за дело. Когда балагуришь с противником, всё труднее становится смотреть на него как на врага, стремиться к его уничтожению. А нам ведь только того и нужно. Пусть им не захочется поднимать против нас мечи. И пускать в ход чары. — Она покивала в задумчивости. — Ты всё делаешь правильно.

Глава 7

Перелом

Период магического перемирия получился забавным. Каждый день солдаты противника приходили к воротам — иногда с раннего утра, но чаще ленились и появлялись только к обеду — и дальше умеренно развлекали себя и нас. Пара дней ушла у них на то, чтоб раздолбать бревно о ворота, естественно, без особого успеха. Я со своей стороны не особо-то пытался им мешать. Какой смысл? И без того было очевидно, что даже магически укреплённая конструкция не сможет взломать створки, в которые при отливке было вложено столько поддерживающей магии. Кроме того, имелась дополнительная трёхуровневая защита, тоже «вшитая» в структуру. Их даже по-настоящему качественным тараном было б не взять, что уж говорить о жалком эрзаце. По-любому «сражение» тарана с воротами в нынешних условиях могло быть лишь поединком чар с чарами, но не твердыни с твердыней.

Поэтому все усилия кочевников были изначально обречены на провал. Я даже сочувствовал им и пару раз, поощряемый Аштией, распоряжался спустить из машикулей кувшины прохладительных напитков. Раз уж война всё больше напоминает театр полного абсурда, так почему бы не привнести последние штрихи, почему не придать ему, действительно, шутливый характер пикника? Аканш, хмурясь отчасти в шутку, спрашивал, стоит ли пускать в ход кипяток и смолу. Последнюю, в принципе, можно было заменить жидкой горючей смазкой, вырабатываемой из древесного материала способом, в котором я ничего не понимал и не желал вникать.

Но было как-то лень зверствовать. Так что и в этом деле я решил быть милосердным.

— Ну их, — сказал я Аканшу, и эта моя краткая фраза стала чем-то вроде общего руководства к действию.

«Ну» так «ну», мои бойцы были только рады — на них громоздилось меньше работы. Противник дурил под нашими стенами и иногда вызывал кого-нибудь из наших солдат и офицеров на поединки. Я не препятствовал, и почему-то из моего «валяйте, ежли хотите» ребята сделали вывод, что мною подобное времяпровождение поощряется. А может, им самим лихачество-молодечество пришлось по душе.

На протяжении всего магического перемирия перед воротами через день происходили поединки, организованные по всем правилам. Результаты они давали самые разные. Иногда побеждали наши, чаще — их бойцы… Их фехтовальщики стоили внимания, попадались и вовсе самородки. Борцы тоже были хороши.

Меня ещё пытались вызывать. Бесполезно. Я решил, что героизма уже достаточно, и на провокации не поддавался. К тому же по всему было видно, что отказ не грозил моей репутации. Офицеры противника вели себя со мной безупречно вежливо, хоть это и нелегко, когда орёшь во всё горло (обеим сторонам приходилось поднапрячься, чтоб собеседник вообще мог расслышать, о чём речь, ведь стена-то очень высокая).

А тем временем работа кипела. Гонцы летели во все концы, доставляя мои приказы и привозя в ответ свежайшие новости. Сводки поступившего с юга продовольствия и разных припасов, отчёт об обстановке на границах, и сколько народу прибыло-убыло, и что там на Восточном канале, и как убирают урожай. Только с севера, где застряли имперские войска, почти не было сведений. Мы только знали, что они стараются не вступать в сражения, ждут приказов — и кочевники не лезут на рожон. Те и другие талантливо делают вид, будто всё так и должно быть. Меня начинало беспокоить это вражеское безразличие. Их берут в клещи, а они только помаргивают? Или им действительно прибор положить? Что-то хитрое имеется в запасе?

Я делился беспокойством с названой сестрой, но она по примеру кочевников сохраняла полнейшее спокойствие. Может, просто решила сосредоточиться на собственной задаче? Аштия активно готовилась к продолжению военных действий в современном виде, с применением магии. Я почти не вникал в это, тем более что она прямо давала мне понять: вмешательство излишне. Ей было к чьей помощи прибегнуть. Помимо моих офицеров, которые охотно взялись повиноваться её светлости, с госпожой Солор работали и те, кого она привезла из своих владений.