Книга Мефодий Буслаев. Свиток желаний - Дмитрий Емец

Сбежавший из психушки Германн выходил на поклон дважды,причем держался рядом с санитарами и все время поднимал их руки, будто именносанитары были здесь главные действующие лица. На сцену запоздало выскочилюноша-очкарик и, растерявшись, вручил цветы одной из актрис второго плана, чтоочень удивило и саму девушку, и стоящую рядом с ней Лизу. Спохватившись, юношапопытался отобрать букет и исправить оплошность, но смутился, не довел дело доконца и трусливо ретировался.

Постепенно зал опустел. Исчез из своего орлиного гнездаосветитель, обмелела оркестровая яма. Шпунцер-Сморчковский и О. Гулькиндпроследовали в ближайший ресторанчик, прочно, как два оперативника, придерживаяза запястья ораторствующего Лукиана Бабца. Даже капельдинеры, которые должныбыли закрыть зал, проверив, чтобы в нем никто не остался, таинственно сгинули,так этого и не сделав.

Лишь на сцене недостроенным карточным домиком громоздилисьникому не нужные тройка, семерка и туз да в проходе валялась оброненная кем-топрограммка.

С четырех кресел партера поднялись златокрылые ивыжидательно встали, поглядывая наверх. Там, на меркнущей театральной люстре,роняя вниз хрустальные висюльки, раскачивался кот Депресняк. Один иззлатокрылых материализовал флейту и атаковал Депресняка маголодией, но шустрыйкот мигом сиганул с люстры и повис, зацепившись когтями за бархат одной из лож.Расколотая люстра осыпалась в зрительный зал, проломив два ряда кресел впартере.

Арей подошел и, оперевшись локтями о край ложи, спокойностал смотреть на златокрылых. Мефодий был удивлен. Он ожидал немедленнойстычки, поэтому давно взволнованно прижимал к себе футляр с мечом. Однако –нет. И златокрылые, и Арей явно медлили со схваткой. Даже тот высокий страж,что пытался сбить Депресняка, опустил флейту.

А потом пораженный Мефодий увидел, как Арей слегкапоклонился златокрылым. Те в свою очередь также отвечали ему учтивыми кивками.Мефодий вопросительно покосился на Арея.

– Не удивляйся, синьор помидор! Это свежая вражда криклива.Старая же холодна и спокойна. Мы все еще успеем! Ночь длинна! – не отрываявзгляда от златокрылых, пояснил ему тот.

Улита, размахивая рапирой, встала рядом с Ареем.

Златокрылые, однако, посмотрели на нее лишь мельком. Виднобыло, что всерьез их тревожили только Арей и… пожалуй, Мефодий. На него и нафутляр меча в его руках они поглядывали внимательно и цепко.

В отдалении хлопнула дверь. Мефодий, чье внутреннеепространство вдруг расширилось, а зрение пронизывало даже стены, ощутил, что изтеатра, точно ошпаренный, выскочил последний лопухоид. Кажется, это былнесчастный Вольф Кактусов, задержавшийся по неведомой причине в фойе. И самоезабавное – это Мефодий ощущал совершенно точно, – бедный Вольф сам не ведал,что гонит его прочь. Он испытывал смутную тревогу самого непонятного свойства:то мерещилось ему, что за ним гонятся, то – что дома не выключен газ, то – чтоковарный наркоман за углом поигрывает битой, собираясь отобрать у него бумажники сотовый телефон.

Решив, что находиться в глубине ложи, за спинами Арея и Мефодия,не слишком отважно, Даф встала рядом с ними и принялась звать Депресняка,который, развоевавшись и перескакивая с яруса на ярус, обращал на нее дообидного мало внимания. Когда в четвертый раз Депресняк не пожелалоткликнуться, Даф прикусила язык и сделала вид, что кричала «Депресняк!» простотак, жалуясь на свое внутреннее состояние.

– Что, глухим притворяется? Надо было все-таки из арбалета!Отлично помогает против серных пробок в ушах, – сочувственно сказала Улита.

Дафна посмотрела вниз. Теперь ее и златокрылых разделяловсего лишь полтора десятка метров. Даф отлично понимала, что она давно ужеузнана. Иначе просто быть не могло. К тому же теперь, когда рядом с ней стоялистражи мрака, выводы, которые могли сделать златокрылые, были слишком очевидны.Убийственно очевидны. Дафна ощущала исходившие от них волны презрения и гнева.Она чувствовала, как напитываются ими, темнеют и тяжелеют ее перья.

Даф стало скверно и стыдно, но одновременно внутривсколыхнулось негодование. Захотелось вскинуть флейту и сдвоенной маголодиейсшибить вокруг златокрылых дюжину кресел. И пусть Эссиорх думает потом, чтохочет.

– Ты их знаешь? – поинтересовался Арей.

– Нет. Не видела раньше, – неохотно сказала Даф. Это былоправдой.

– Что так скверно? Они же твои, светленькие? – съязвилаУлита.

– А ты, конечно, знаешь всех стражей в Тартаре? Они же твои,темненькие? – в тон ей ответила Дафна.

Улита скривилась.

– Типун тебе на язык! Тартар – не то место, где следуетиметь знакомых… Вот Лысая Гора – это да. Там бывает весело, особенно еслиГрызианка разбузится как следует и начнет чудить.

В этот момент один из златокрылых шагнул вперед и, укоряющевскинув руку, указал на Даф флейтой. Он был немолод и смугл, с седыми вислымиусами.

– Дафна, помощник младшего стража! Ты слышишь меня,презренная изменница? С тобой говорю я, Алкид, второй хранитель золотыхкрыльев, кавалер ордена Верности, старший предсказатель Дома Светлейших! Еслихочешь жить, отстегни крылья, брось флейту и спускайся! Ты будешь лишена магии,крыльев и флейты, но тебе будет сохранена вечность.

– Ну уж нет. Флейта и крылья – это для меня как ключи изаписная книжка. Не отдам! – отказалась Даф.

– Ты сама избрала свою судьбу, Дафна, помощник младшегостража! Да будешь ты погребена под рухнувшей скалой своего упрямства! – ссостраданием сказал Алкид.

– Ишь ты! Все знают, что ты всего лишь помощник младшегостража! Вот это я называю рекламой! – громко заметила Улита. – И вообще,светленькие говорят какими-то штампами!.. Небось в свободное от капанья намозги время читают в своей караулке дамские романы.

– Молчи, ведьма! Да отравит тебя яд твоего ехидства! –возмутился молоденький белокурый страж, стоявший справа от Алкида.

Улита всплеснула руками.

– Прям-таки и замолчи!.. Уж и рот девушке открыть не дают!Эй, златокрылые! А если я тоже хочу в плен? Чего мне надо отстегнуть и снять,чтобы мне была сохранена жизнь? Только пусть за мной поднимется вон тотхорошенький блондинчик, иначе я несогласная! – крикнула она.