Книга И грянул гром - Уилбур Смит

— Я хочу его. — Син проиграл первый раунд, и Ронни радостно засмеялся.

— Ты в хорошем обществе. Половина фермеров Наталя хочет его. Но не думаю, чтобы они смогли заплатить нужную сумму.

Установленная цена пастбищных земель в районе Ледибурга равнялась одному шиллингу и шести пенсам за акр. Десять минут назад Ронни решил просить по два шиллинга. Но, посмотрев в глаза Сину, он вспомнил, кто впервые разбил ему нос. В ушах звучал высокомерный смех Сина. «Нет уж, — подумал он с ненавистью. — Нет, большой самовлюбленный дурак, теперь ты за все заплатишь!»

— По три шиллинга, — произнес он. Син задумчиво кивнул. Он все понял.

— О Боже, Ронни! Я слышал, что ты дельный бизнесмен. Но должно быть, это ошибка. Если ты действительно заплатил по три шиллинга, то тебе, наверное, пришлось заложить последние штаны.

Ронни покраснел. Гордый Син торжествовал.

— Я платил девять пенсов, — отрезал он. — А продаю по три шиллинга…

— Сойдемся на двух шиллингах двадцати пяти пенсах. Я беру.

«Черт побери. Чтобы ему провалиться! — молча молил Ронни. — Он заплатит все пять».

— Это только за землю. Еще по одному, за мелиорацию.

— Ты что-то сказал?

— Нет.

Син быстро подсчитал, что с уплатой госпошлины у него останется несколько сотен фунтов.

Ронни уставился на него, продолжая лихорадочно соображать.

«Я не знал, что он так ее хочет. Он мог бы отдать мне свою душу за это!»

— Конечно, мой совет должен утвердить сделку. Это действительно зависит только от него. — Совет директоров состоял из него самого, его младшей сестры Одри и ее мужа Денниса Петерсона. У Ронни было восемьдесят процентов акций, и Син знал это. Он тщательно изучил бумаги и хорошо подготовился.

— Послушай меня, дорогой друг моей юности. — Син перегнулся через крышку стола, сделанную из какого-то вонючего камня, и поднял тяжелую серебряную сигаретницу. — Ты, сделал предложение. Я его принял. Сегодня в четыре я буду здесь с деньгами. Пожалуйста, подготовь бумаги. — Он зажал сигаретницу в кулаке, мускулы напряглись, как живой питон. Коробка треснула и развалилась. Син кинул куски металла на книгу записей, лежащую перед Ронни.

— Не пойми меня превратно. — Ронни нервозно усмехнулся и отвел глаза в сторону. — Я приложу все силы, чтобы уговорить совет.

Глава 33

Наступила суббота, и Дирку не надо было идти в школу. Син взял его с собой прокатиться на ранчо. Чуть не сходя с ума от радости, Дирк гнал лошадь вперед, потом на полном скаку разворачивал ее и снова ехал рядом со своим кумиром, смеясь от восторга и неумолчно болтая. Но чувства снова захлестывали его, и он мчался вперед. У перекрестка под откосом Син встретил маленький караван.

— Я вижу тебя, Мбеджан. — Хозяин мрачно приветствовал слугу.

— У Мбеджана был вид осоловелого кота, только что вернувшегося после бурно проведенной ночи. — Я тоже вижу вас; хозяин.

Последовало долгое, приводящее в замешательство молчание, во время которого Мбеджан взял щепотку нюхательного табака и уставился на небо. Син изучал попутчиков Мбеджана. Две зулуски среднего возраста, лет по тридцать пять, с высокими прическами, обмазанными глиной, что свидетельствовало об их замужестве. Хотя они сохранили гордую, прямую осанку, их отвислые груди были пусты, а дряблая кожа на животе над короткими передниками свидетельствовала, что они не раз рожали. С ними ехали две девочки, только что достигшие половой зрелости. Луноликие, с молодой кожей, они сидели в седле очень прямо. Их хорошо развитые ягодицы напоминали зрелую дыню, а груди были твердыми и круглыми. Они опустили головы и весело захохотали.

— Возможно, сегодня пойдет дождь, — заметил Мбеджан.

— Возможно.

— Это будет хорошо для травы на пастбищах. — Мбеджан очень хотел поддержать разговор.

— А какого черта делают здесь эти женщины? — Син не мог сдержать любопытства, и Мбеджан нахмурился, так как этикет был нарушен. Разговоры о погоде и пастбищах должны были занять еще минут пять.

— Хозяин, это две мои жены. — Он указал на старших женщин.

— А другие две — твои дочери?

— Нет. — Мбеджан сделал паузу, потом произнес замогильным голосом: — Не пристало человеку моих лет иметь только двух жен, годных для работы и деторождения. Мне пришлось купить еще двух.

— Понятно, — сказал Син и ухмыльнулся. Должно быть, Мбеджану пришлось основательно потратиться. — И что ты собираешься делать со всеми своими женами? Ты же знаешь, что скоро мы опять вернемся на войну.

— Когда настанет время, они вернутся к своим отцам и будут ждать меня там. — Мбеджан не отличался особой деликатностью. — Теперь же я собираюсь жить с ними, пока не взойдет луна.

По-зулусски выражение «пока не взойдет луна» означало: пока женщина не забеременеет.

Мбеджан был уверен, что сообщил очень важную новость.

— Там на горе есть ферма. — Син решил сменить тему разговора.

— Много раз мы говорили об этом, хозяин. — Мбеджан все понял, и его глаза загорелись от ожидания. — Хорошая ферма?

— Это действительно отличная и очень красивая ферма. Вода там слаще, чем тростниковый сок, земля богаче, чем тело молодой коровы, а трава густая и сулит столько же благоухания, как женщина.

Глаза Мбеджана сияли от радости. По его представлению, ферма была местом, где мужчина сидит на солнышке, поставив перед собой кувшин бузы, и слушает пение женщин, работающих в поле. Большие стада тучных коров, богатые урожаи и много маленьких послушных сыновей. Это счастливый конец длинной и трудной дороги.

— Возьми с собой жен и выбери место, где ты хочешь построить свой крааль.

— Хозяин. — В зулусском языке нет эквивалента слову «спасибо». Он мог сказать «я боготворю вас», но этого было мало для Мбеджана. И поэтому он произнес: — Да здравствует хозяин!

Так приветствуют королей.

Лошадь Дирка была привязана у дома. Кусочком угля мальчик написал свою фамилию большими печатными буквами на стене передней веранды.

И хотя дом изнутри надо было штукатурить и красить заново, Син неожиданно стал задыхаться от ярости. Он, крича и размахивая кнутом, соскочил с лошади, и Дирк исчез за углом дома. Гнев Сина скоро прошел, он сидел и с радостью смотрел на фамилию собственников, написанную на стене. Появился Мбеджан. Они немного поболтали, и Мбеджан увел своих женщин. Син вполне мог доверить ему строить свою хижину на богатейшей земле Львиного холма.

Последней уходила самая молодая и симпатичная жена Мбеджана. Большой узел на голове, прямая спина. Она ушла с такой королевской грацией, что Син тут же вспомнил Рут.

Его радость угасла. Он встал и медленно вышел на улицу. Без Рут этот дом не будет домом.