Книга Утрата и обретение - Алан Дин Фостер

Только после того, как на круге дерна не осталось ни крошки еды, Браук отполз от места раздачи, нашел уютную яму и, скатившись туда, безмятежно заснул, даже не взглянув на несчастного человека. Уокер продолжал мрачно смотреть на спящее чудовище, время от времени бормоча ругательства и оскорбления.

Прошло несколько минут. В коридоре появились двое виленджи. Они тихо переговаривались, но чувствительность имплантата позволила Уокеру понять, что они обсуждали события, происшедшие в загоне туукали. Уокер, однако, не смог понять, какие выводы сделали виленджи и что они решили делать. Время от времени оба протягивали свои клапаны-конечности в сторону Браука или Уокера. Когда виленджи оборачивались к нему, Уокер молча отвечал им злобным взглядом. По опыту он уже знал, что они едва ли отреагируют на такой пустяк.

Через некоторое время виленджи ушли, исчезнув в коридоре справа, там же, где до них выходил инопланетянин. В загоне они не стали делать ничего. Никто не заставил Уокера вернуться в кусочек Сьерра-Невады. Никто не уволок Браука вслед за навсегда пропавшим трехногим. Прижавшись спиной к камню, подтянув колени к груди, Уокер положил голову на руки и принялся сверлить равнодушного ко всему туукали ненавидящим взглядом. Уокер просидел так весь остаток дня и часть ночи, пока под утро не уснул. Он не мог спать не от гнева. Не оттого, что был подавлен. Не оттого, что неожиданные события уничтожили всякую надежду и погрузили его в бездну отчаяния. Нет, он долго не мог заснуть из-за сильного возбуждения.

Пока все шло как надо.

* * *

Браук схватил Скви и отправил в рот. Потом он поймал Джорджа и тоже сунул его в рот. Но и в припадке охватившего его сумасшествия мнимо осатаневший туукали не стал делать одну очень важную вещь.

Он не стал глотать.

Браук всем телом бросился на круглую площадку пищевого лифта в тот самый момент, когда тот начал спускаться. Мало того что туукали начал шарить конечностями в поисках пищи, которую должен был поднять лифт, он еще и полностью закрыл отверстие всем своим корпусом, а значит, и ртом. Брауку потребовалось всего несколько секунд, чтобы выплюнуть двух существ, не слишком уютно поместившихся в его обширной ротовой полости.

Джордж вылетел первым и, сориентировавшись, ловко приземлился на уже начавший подниматься лифт и соскочил с него, разбросав в стороны сложенные грудой брикеты. За Джорджем немедленно последовала Скви. Множество конечностей позволили ей приземлиться на площадку лифта еще более мягко, чем это смогла бы сделать любая собака. Учитывая скорость поднимающегося лифта, ей как раз хватило времени на то, чтобы протиснуться всем своим гибким телом между брикетами еды и площадкой, которая теперь стала их с Джорджем непроницаемым потолком. Не встретив никакого противодействия своему присутствию в этом подземном царстве, не слыша удивленного шипения виленджи, пес и к'эрему принялись лихорадочно искать ближайшее укрытие.

Несмотря на то что темнота регулярно опускалась на большой загон и индивидуальные загоны пленников, чтобы они могли следовать привычному суточному ритму сна и бодрствования, большая часть помещений огромного корабля виленджи освещалась, по крайней мере частично, все время. Даже те помещения, где работала одна только автоматика и куда хозяева заходили редко, были тускло, но освещены.

Но Джордж и Скви не стали полагаться на случай. Оставшись запертыми в недрах механизма корабля и оказавшись на приличном расстоянии от маленького лифта, доставлявшего еду в загон туукали, они решили дождаться наступления ночи, чтобы проникнуть в помещения, нависавшие над их головой. Пока же они решили почиститься и изучить обстановку.

В пасти Браука было жарко и влажно. Впрочем, иного они и не ожидали. Джорджу нравилось тепло, но теперь он исступленно вылизывался, чтобы убрать с шерсти засохшую слюну туукали. Напротив, Скви буквально наслаждалась сыростью, но едва не умерла от высокой температуры. Но самое главное было не в этом. Главное, что они оба пережили этот эксперимент.

Минимальное освещение давало ровно столько света, чтобы они могли видеть. Уокер бродил бы здесь, как слепой, натыкаясь на предметы, но пес и к'эрему обладали куда более острым ночным зрением, чем люди. Кроме того, эта странная пара могла воспользоваться безошибочным нюхом Джорджа.

Но из всех четверых заговорщиков именно они были выбраны для попытки уйти из загонов отнюдь не поэтому. Просто эти двое были достаточно малы, чтобы без труда поместиться в громадной пасти туукали, и только у него была ротовая полость, способная вместить неразжеванным живое существо. Только поэтому Уокер, если можно так выразиться, оказался вне игры. Кроме того, было очень важно, чтобы в прорыве участвовала Скви, которая единственная из всех что-то знала о технологиях виленджи. Было, кроме того, решено, что Джордж пойдет с ней, чтобы охранять к'эрему и помогать ей.

Уокер весьма точно подметил, что единственным выходом из загонов, единственным местом, где виленджи не установили защитные электрические барьеры, были круглые отверстия маленьких лифтов, доставлявших еду и воду пленникам. Эти отверстия не могли быть использованы для попытки к бегству по одной простой причине: даже если бы кто-то попытался бежать через открывающееся на короткое время отверстие, даже если бы этому существу удалось остаться целым в механизме лифта, его тотчас засекла бы следящая система виленджи. Все остальное было делом техники. Все мысли Уокера в последнее время были заняты одним: как скрыть от всевидящего ока виленджи момент ухода пленников в отверстие лифта?

Решение — дерзкое и абсурдное одновременно — пришло, когда Уокер однажды смотрел на обедающего Браука. Туукали, поначалу скептически отнесшийся к этой идее, потом все же заверил Уокера, что сможет прекрасно справиться с этой задачей. Теперь оставалась одна проблема: как отвлечь виленджи и убедить их в том, что Браук съел двух существ, а не просто подержал их во рту, как держит во рту белка запасенные ею орехи. Но туукали сам предложил разыграть приступ вызванного голодом безумия.

— В конце концов, все и так говорят, что туукали безумный берсерк. — Именно так гигант изложил свою идею.

Виленджи, уже знакомые со вспышками ярости гигантского существа, едва ли что-то заподозрят, столкнувшись с очередным припадком. Для того чтобы еще больше накалить обстановку, Уокер должен был отреагировать на каннибализм Браука со всеми эмоциями, на какие он только был способен. Браук заверил его в том, что никакие его действия не смогут причинить ему ни малейшего вреда.

Пес, лежа на брюхе и прислушиваясь к гудению и треску механизмов, благоговейно думал: это сработало! Пока. Он и Скви незамеченными выбрались из огороженного загона, вероятно первыми из всех пленников виленджи. Если допустить, что виленджи доверяют своим электронным средствам слежения, то они не могли прийти к иному выводу, кроме того, что маленькое четвероногое и немного большее десятиногое существо были съедены и сейчас тихо перевариваются в чреве Браука. Это значит, что никто не бросится на их поиски.

— Всем этим мы обязаны Марку, — прошептал Джордж, стараясь одновременно смотреть во все стороны. — Для человека он, надо признать, очень умен.