Книга Домашний фронт - Кристин Ханна

— Она говорит по телефону.

— Скажи ей, чтобы повесила трубку.

— Она не хочет.

— Ладно, мы подождем…

— НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ! — взвыла Лулу. Глаза ее наполнились слезами.

Майкл понимал, что командует тут он, но решил, что истерика Лулу ему теперь ни к чему. Вздохнув, он пошел наверх. Бетси была в своей комнате, говорила по телефону.

— Может, пойдем, милая? Прочтем мамино письмо, пока твоя сестра не устроила скандал.

Бетси повернулась к нему спиной, продолжая разговор.

— Бетси, — строго сказал он.

— Уйди, папа, я говорю ПО ТЕЛЕФОНУ.

Майкл взял у нее трубку и нажал кнопку отбоя.

— Она перезвонит тебе через десять минут.

Ему показалось, что он нажал кнопку запуска ядерной боеголовки. От крика Бетси: «Это была Сиерра!» — у него заложило уши.

— Мы читаем письмо. Иди вниз.

Майкл пошел к себе в кабинет, оставив закипевшую от гнева Бетси.

Там он усадил Лулу за свой письменный стол, а сам сел на диван и стал ждать старшую дочь. Ждать долго не пришлось. Громко топая, Бетси спустилась по лестнице и влетела в комнату, как фурия, бормоча:

— Ладно, и где это дурацкое письмо?

Бетси подвинула Лулу, и та забралась к сестре на колени и сказала:

— Читай.

Бетси нашла электронное письмо и открыла его.

На экране компьютера появилась фотография. На ней Джолин и Тэми стояли, обнявшись, возле какого-то прилавка. Все вокруг было размытым и обесцвеченным, словно во время дождя или ветра. Но женщины весело улыбались.

— Мамочка. — Лулу указала на Джолин.

Бетси прокрутила письмо и стала читать вслух:

— «Перелет сюда был очень долгим, и я уже ужасно устала. Ты не поверишь, Бетси, какая тут ровная местность цвета пожухлой пшеницы. И жуткая жара. Я была вся мокрая, даже не успев выйти из самолета.

Нас с Тэми поселили в маленьком трейлере. Именно так я когда-то представляла себе колледж. Нам нужны фотографии и плакаты, чтобы тут стало уютнее. Поможете? Я пришлю снимки как только смогу.

Сегодня мы ужинали в столовой. Лулу, нам дали твой любимый пирог с персиками. Не такой вкусный, как у Йа-Йа Милы, но я вспоминала о доме.

Нас называют группой поддержки 131 бригады. Люди здесь просто замечательные. Уверена, что у нас появится много друзей.

Ладно, ребята, мне нужно немного поспать.

Я все время о вас думаю и люблю вас, как до луны и обратно.

Крепко, крепко, крепко обнимаю.

Мама.

P. S. Удачи на экзамене, Бетси. Я знаю, ты справишься. Я тобой горжусь!:)»

— Прочитай еще раз, — попросила Лулу. — Там, где про меня. Папа, пусть она прочитает еще раз, — захныкала она.

— Ну вот, я прочла. Ничего особенного. Там жарко. — Бетси повернулась к Майклу: — А теперь мне можно вернуться наверх и позвонить Сиерре?

— Конечно. — Майкл ее почти не слушал. Когда дочь убежала, он поднялся с дивана и подошел к компьютеру.

На фотографии две женщины в военной форме улыбаются, глядя в объектив камеры.

— Она веселая, — сказала Лулу.

Майкл подумал о том, что узнал сегодня, но это никак не вязалось со снимком. Ему рассказывали совсем о другой войне: фрагменты тел друзей, бомбы на обочинах дорог, град из ракет и мин.

Две женщины, лучшие подруги, улыбаются, глядя в объектив камеры.

Теперь он понял, что имел в виду Корнфлауэр. Она мать. Защита — это ее инстинкт.

Фотография была ложью, как и все, что Джолин рассказывала ему о своем призыве. Там нет линии фронта, сказал Корнфлауэр. То есть там нет безопасных мест.

Джолин — героическая женщина, мать — приукрашивала свою жизнь, пытаясь убедить их, что причин для беспокойства нет. И начала подготовку заранее. Женщины не участвуют в боевых действиях. Буду развозить важных персон, доставлять грузы. Никакой опасности.

Он купился на это, потому что хотел. Майкл отвел взгляд. А не должен был, черт бы его побрал! Он же понимал, что это война. Конечно, политические игры вокруг воображаемого оружия массового поражения — ловушка для Саддама Хусейна. Но Майкл почему-то считал, что это будет маленькая война, короткая, с минимальными потерями для американцев.

В новостях он видел фотографии солдат рядом с иракскими детьми, раздающими воду, позирующими перед камерой, читал о взрывающихся смертниках, но не связывал их между собой. Когда Джолин сказала, что будет далеко от линии фронта, он позволил себе в это поверить.

Наверное, он казался ей полным идиотом.

Он был так занят мыслями о себе, так злился, что выбор жены изменит его жизнь, что почти не думал о ней.

Что она чувствует, лежа ночью в своей постели, одна, далеко от дома, зная, что в любую секунду в ее трейлер может попасть бомба, что ее могут убить?

Июнь промчался незаметно; дни, словно капли дождя, пролетали мимо Майкла и впитывались в землю у его ног. Дома он думал о работе, а на работе о доме. Он всегда спешил и почти всегда опаздывал. «Прошу прощения» — эту фразу Майкл теперь повторял постоянно. За минувшие недели эти слова прозвучали чаще, чем за последние несколько лет.

После окончания учебного года пришлось перекраивать распорядок дня. Мама по-прежнему очень помогала с девочками, но для ее магазина садового инвентаря лето было горячей порой, и она уже не могла проводить в доме Майкла так много времени, как раньше. С пятницы по воскресенье он работал дома, пытаясь совместить отцовские обязанности с профессиональными. В свободное от магазинов, приготовления ужина и мытья посуды время он составлял записки по уголовным делам и изучал факты. Майкл отправил девочек во все дневные лагеря, какие только можно, но все равно ничего не успевал. Невообразимое количество времени отнимала перевозка дочерей из одного места в другое или поиски того, кто это сделает. На прошлой неделе он наконец признал, что не в состоянии справиться с нагрузкой, и передал помощникам большую часть мелких дел.

Это позволило ему посвящать больше времени защите Келлера.

Сегодня Майкл планировал поработать над вопросами для полицейского, который арестовывал Кита, а также для тюремного осведомителя.

Он встал пораньше и спустился в кухню, чтобы приготовить завтрак. В десять часов нужно отвезти девочек в магазин, где они будут «помогать» Миле, а в два часа забрать. Времени для работы оставалось немного, но в последнее время приходилось довольствоваться тем, что есть.

Началось все с вопросов Лулу.

— Папа, сегодня солнышко. Можно нам пойти на пляж? Мама всегда водит меня на пляж, когда светит солнце. Я буду строить замок из песка. Ты умеешь строить замок, папа?