Книга Канцелярская крыса. Том 1 - Константин Сергеевич Соловьев

футболом, ни чем бы то ни было еще. Он всего лишь ходячая арифметическая машина, способная путем определенной последовательности алгоритмов худо-бедно имитировать поведение обычного человека. Этот механизм еще несовершенен, оттого его поведение кажется обычному человеку немного несуразным, вызывает безотчетное подозрение.

Под натиском множества аргументов тот Герти, что отстаивал человеческую природу «мистера Иггиса», стремительно терял позиции.

«Но он пьет кофе! Я сам видел это!» – «Ничего сложного. Встроенная в горло трубка и специальная емкость внутри позволят ему без всякого вреда для механики вливать в себя жидкость» – «А к чему автоматону читать газеты?» – «Вероятно, лишь видимость. Впрочем, если он настолько сло́жен, вполне может быть, что он владеет навыком чтения. Тогда его интерес к событиям из людской жизни тем более объяснимы. Он пытается изучить нас, чтобы лучше мимикрировать под нас же. И, судя по всему, ему пока вполне это удается».

Герти рассеянно кивал собственным мыслям, потом вдруг восклицал «Вздор!» и начинал ходить взад-вперед по номеру.

Ладно, но откуда автоматон черпает энергию? Все автоматоны, что он видел, питались гальваническими элементами, похожими на большие и громоздкие лейденские банки. Мистер Иггис, если он автоматон, будет неуклонно потреблять такие элементы, но где он сможет восстанавливать свой энергетический запас? Впрочем, все гостиничные номера в «Полевом клевере» оснащены гальванической сетью, от которой питаются светильники. Вероятно, при некотором навыке возможно подключиться к этой сети… Для автоматона это было бы столь же удобно, как для Герти – получать провизию из ближайшего ресторана по трубопроводу.

Герти тряс головой, как будто это могло вытряхнуть из нее вздорные мысли. Но те плодились гораздо быстрее, чем он успевал от них избавляться.

Наверняка это помрачнение сознания, вызванное скудным питанием и врожденной мнительностью. Кто в здравом уме решит, что по соседству с ним живет механический человек? Вздор, вздор, трижды тридцать раз вздор! Да, мистер Иггис может выглядеть довольно странным. Да, он держится весьма необычно, а его отстраненность подчас выглядит подозрительно, но этого недостаточно, чтобы считать, будто внутри у него крутятся шестеренки.

За то время, что Герти провел в Новом Бангоре, он видел автоматонов во множестве. По крайней мере, повидал их достаточно, чтоб из удивительной диковинки они превратились во вполне привычный элемент окружающей обстановки.

Как правило, это были громоздкие и неуклюжие существа, отчаянно громыхающие, неловкие и наделенные очень куцым умом, напоминающим скорее неразвитый ум тихого деревенского дурачка, чем обычный человеческий. Иногда они выглядели как оживший комплект парадных лат тринадцатого века, иногда – как скафандр глубоководного водолаза, иногда – как гротескная, с гипертрофированными человеческими чертами статуя. Но никогда они не выглядели как человек, даже приблизительно.

Наблюдая за их тщетными попытками оказаться полезными, Герти размышлял о том, что даже в паровом утюге больше разума, чем в этих огромных нескладных куклах. Автоматоны Нового Бангора были старательны, дисциплинированны и терпеливы, но вот ясный ум к их достоинствам, увы, не относился. Автоматоны-привратники периодически вырывали дверь из петель, пытаясь распахнуть ее. Автоматоны-грузчики в лучшем случае относили свою ношу не туда, куда требовалось. Автоматоны-столяры умудрялись завязать узлом пилу, когда требовалось просто распилить пополам доску.

Они были еще детьми, слишком рано появившимися детьми стремительно и бездумно развивающейся технологической эры. Сама эта эра, думалось Герти, похожа на безоглядно несущийся вперед паровоз, машинист которого давно перестал разбирать знаки. Все выше давление в котле, все труднее его стравливать, и все страшнее гудит готовый лопнуть от напряжения металл. Все эти новые изобретения – аппараты Попова, подводные лодки, аэропланы, кинематограф, бензиновые автомобили, самозарядные винтовки – все это потоком льется из чрева эпохи, рожденное не тщательным расчетом, а лишь сиюминутной потребностью вечно спешащего человека…

Автоматоны в Новом Бангоре только входили в моду. Их военные и промышленные собратья трудились без малого четверть века, но лишь несколько лет назад кому-то пришло в голову, что подобные механизмы можно ввести и для гражданского пользования. С того момента автоматонов все прибывало на улицах. И хоть были они ужасно нескладными, напоминающими внешностью и повадками инопланетных существ, затесавшихся в людское общество, было очевидно, что в ближайшие годы спрос на них не уменьшится.

Автоматоны по своей природе были лишь бесхитростными исполнителями чужой воли. Они умели воспринимать простейшие приказы и, сообразно с узором на своих валиках, претворять их в жизнь. Себя как личность они не сознавали, как не могла подобного осознавать печатная машинка или стиральная доска. Всего лишь примитивные человеческие подобия, годные для выполнения несложных операций.

Испытывая поначалу немалое любопытство, Герти с особым вниманием слушал все, что говорят в городе про автоматоны, и уже через две недели у него набралась неплохая коллекция историй разной степени причудливости. За достоверность их он ручаться бы не стал, но и на пустопорожние сплетни они не походили.

Так, ходили слухи про автоматона-охранника, который посреди ночи решил, будто стая мышей организованной злоумышленной группой посягает на имущество его хозяина. Недолго думая, он попытался их задержать, уведомляя на трех языках о недопустимости нарушения частной территории. Но то ли мыши оказались недостаточно здравомыслящими касательно соблюдения гражданских прав, то ли автоматон – чересчур ревностным исполнителем хозяйской воли, дом в итоге пришлось снести: выглядел он так, будто его шрапнелью расстреливал весь королевский флот.

В пекарне на Рут-стрит не так давно трудился автоматон-пекарь. Конечно, пекарем его никто не звал, но куцего механического ума хватало на то, чтоб замесить тесто из приготовленных компонентов и отправить в печь. Для подобных операций не требуется глубокий ум, лишь сильные руки, так что гидравлические приводы автопекаря пришлись весьма кстати. Автоматон справлялся со своей работой так хорошо, что хозяин привык вполне доверять ему, возвращаясь в пекарню лишь затем, чтобы вытащить хлеб из печи. Не учел он лишь того, что из-за влажности и пара, царивших на кухне, бумажный свиток с программой в голове автоматона постепенно ветшал и приходил в негодность. Кончилось тем, что у него совершенно расползся участок, который отвечал за распознавание ингредиентов. И пекарь-автоматон, впервые в жизни избавленный от необходимости следовать программе, принялся творить на свой вкус.

Хозяина пекарни по приходе ждал настоящий кулинарный шедевр, повторить который не взялся бы повар ни на одном континенте. На начинку чудо-пирога пошли мелко изрубленная мебель, постельное белье и клочья ковров, а венчали его изящные украшения из битой посуды и газет. Когда хозяин пекарни появился, довольный итогом своих трудов механический пекарь занимался тем, что месил тесто из письменного стола.

Были и другие истории. Про первого в городе автоматона-водителя, который недрогнувшей рукой направил свой транспорт в море,