Книга Свет в окнах - Глеб Владимирович Липенский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Здесь десятилеткой не обойдешься, — подумал я, приглядываясь к попутчику, — техникум нужен, а может, и институт».
В Рязани, на автобусной станции, мы вышли из снующей толпы и, стоя рядом, смотрели, как в наступивших сумерках разгораются огни большого города.
— А у нас сейчас первую машину пускают, — негромко сказал мой попутчик.
Дальше автобус шел не останавливаясь. Еще не добрались и до города Пронска, а небо впереди уже засветилось электрическим заревом.
— ГРЭС светит, — оживился сосед.
Чем ближе, тем больше огней. И наконец вот она! Огромные, ярко освещенные окна, бетонные переплеты вновь монтирующейся части здания, труба…
Наш «Икарус» идет мимо, к поселку. Вначале вдоль дороги рядами выстроились маленькие домики, затем, за большим и красивым магазином, засветились окна многоэтажных домов. И несмотря на то, что время позднее, скоро полночь, везде движутся люди, самосвалы, автобусы.
Останавливаемся. Выходим. Соседа окружает группа галдящих ребят, девушек. Он машет мне шляпой, и все они, взявшись под руки, уходят по асфальту широкой улицы.
Ушли уже и последние, запоздалые пассажиры, а я все стоял и осматривался: «Где же гостиница?»
— Загляните в третий подъезд вон того дома, — показал мне шофер нашего автобуса, — туда как-то заходили командировочные.
Никакой гостиницы ни в подъезде, ни во всем доме не оказалось. Но проходивший мимо парень в мохнатой шапке, узнав, в чем дело, сказал, порывшись в карманах:
— Пошли в двадцать третью. Там сегодня нет никого, а ключ подходит.
Квартира действительно оказалась свободной. Две комнаты, пять кроватей. Тепло, светло, горячая вода в ванной. О хозяевах напоминают тренировочные костюмы на вешалке да домашние туфли на ковриках у постелей. «Нет, это не землянка на „Бобрикстрое“».
Выспался по-домашнему, а с утра отправился на ГРЭС.
Встретила она меня гулом и грохотом. Всего два дня назад начал отдавать энергию в единую электрическую сеть Центра турбогенератор № 1. Сегодня будут раскручивать вторую машину. Заканчивается монтаж третьего блока.
Рядом с главным корпусом, между рельсами разбежавшихся железнодорожных путей, — монтажные площадки. Трубы прямые, трубы согнутые, трубы тонкие и толстые. Сто двадцать железнодорожных платформ одних только труб! Молодые ребята подгоняют краны, цепляют подготовленные пучки труб, раскладывают, приваривают…
— Сборка узлов четвертого котла, — объясняет бригадир.
— Одного котла? — с недоумением смотрю я на составы с металлом.
— А вы как думали? Да этот котел только за одни сутки сто двадцать вагонов угля съест.
Около здания ГРЭС — дымовая труба. 320 метров ее высота! Представьте себе — 320 метров, взметнувшиеся в небо!
— А где у вас комсомольский штаб? — спросил я у бригадира.
— Вон там, — махнул он рукой.
Обходя штабели кирпича, пробираясь между вагончиками строителей, наткнулся я на непонятное сооружение. Не то гигантская палатка с выпуклыми боками, не то дирижабль, вот-вот готовый взмыть вверх.
Подошел. Постоял у гудящего вентилятора, который гнал воздух внутрь через дыру в матерчатой боковине. Потом открыл тяжелую железную дверь.
Под куполообразным верхом разместился целый механический цех. Станки, панели с приборами, различные аппараты.
И здесь работают молодые ребята. Одни что-то сверлят, другие вытачивают, третьи, стоя на коленях и прикрыв лицо щитком, приваривают одну к другой замысловатые детали.
Позже я узнал, откуда взялся этот «дирижабль».
Строители сооружали дома, склады, дороги, школу, клуб, магазины, столовые, бетонный завод, железнодорожную ветку… Со строительством мастерской произошла заминка.
У склада стояли станки, сварочные аппараты. Прибыли мастера. Но как же быть с помещением?
Начальник механического цеха Семен Васильевич Правдин то и дело заходил к директору.
— Нашел я вам помещение, — обрадовал наконец директор Правдина. — Восемьсот квадратных метров, хоть в футбол играй.
— Наверное, далеко где-нибудь, — предположил Правдин.
— Зачем далеко? У самого управления и поставим.
— Кто поставит? — в недоумении спросил Семен Васильевич.
— Вы, конечно, — ответил директор.
— Да что ставить-то?
Иван Александрович вынул из стола какие-то чертежи, инструкцию и протянул Правдину.
Семену Васильевичу сразу же бросился в глаза яркий рисунок на обложке: что-то большое, полукруглое. Вопросительно посмотрел на директора.
— Чему удивляешься? Надувной павильон. Производство ГДР.
— Когда начинать установку?
— Сейчас. Сегодня.
Бульдозером расчистили снег. Самосвалы привезли песок и бетонные блоки. Один к одному укладывали эти блоки на мерзлую землю и к выступающим из бетона деталям приваривали железо, шпильки с резьбой. Рядом поставили три вентилятора.
Несколько дней ушло на соединение трех огромных кусков специальной ткани и на крепление их к штырям фундамента. Пришлось повозиться и с тамбуром, имевшим две герметичные двери.
А на седьмой день с начала работ Семен Васильевич подошел к щитку и включил один за другим все три вентилятора. И прямо на глазах у всех бесформенная груда материи зашевелилась, распрямилась и приподнялась, как туша огромного, невиданного животного.
Потом делали бетонный пол, фундаменты под станки и, механизмы, стали завозить оборудование.
Сразу же за надувным павильоном — белое трехэтажное здание дирекции ГРЭС. На третьем этаже и находится комитет комсомола.
Саше Козлову, комсомольскому секретарю, скучать не приходится. Идут и идут к нему ребята. Спрашивают, рассказывают, о чем-то просят.
— Это еще что, — улыбается Саша. — Было время, что с самого утра толпа стояла.
Главные события развернулись на стройке после XXIV съезда партии. Стройку объявили ударно-комсомольской. Вот тогда-то и ринулись сюда ребята и девушки. Ежедневно с путевками приходило по пятьдесят, по сто человек. Всех нужно было разместить, работу дать. Поставить каждого на такое место, чтобы и ему интересно и делу польза.
Всего два года прошло,