Книга Ресторан «Кумихо» - Хёнсук Пак

мир с пустыми руками и уходит с пустыми руками. Такая вот истина. Деньги, заработанные покойником – это не деньги. Поторапливайтесь, – Господин плавно выскользнул за дверь.

Мы с Ачжосси последовали за ним.

Врум-врум, – когда мы вышли из ресторана, шумно подъехал мопед. Это была мама Сучана.

– Ой, ресторан закрыт. А ведь я приехала за «Сливочной нежностью». И курицу привезла, приготовила по особому рецепту. Как же быть? – Она громко стучалась в дверь.

Мы с Ачжосси стояли возле нее, но кажется, она нас не видела.

– Теперь на этом свете нигде не поешь «Сливочной нежности», – пробормотал шеф.

Он не знает, что вскоре в нашем районе может появиться уличная палатка, где будут продавать этот деликатес. А если торговля пойдет хорошо, то маленькая лавочка со временем превратиться в ресторан под названием «У Джона Вана» или, может, «У Ван Досу», который будет готовить только «Сливочную нежность». Мать Сучана станет его постоянной клиенткой. Сучан говорил, что для нее это блюдо нечто вроде лекарства. С его помощью она выздоровеет. Ее сын больше не будет развозить курицу на мопеде.

От этих мыслей мне стало радостно.

– А куда делась Сохо? – спросил Ачжосси, шагая рядом с незнакомцем.

– Умерла.

– Что-о-о? Умерла? Она ведь говорила, что скоро станет фениксом.

– Она верила, что станет бессмертной, если отберет у других возможность воскреснуть и напьется горячей крови. Все люди с рождения обречены не только на жизнь, но и на смерть. А заодно они обретают счастье и несчастье. Что они выберут на своем пути, зависит только от них самих. Жить по-настоящему – это и есть счастье. Жить по-настоящему – означает ни о чем не сожалеть. Каждый день проживать как последний, с открытой душой. Ведь человек, открывший душу, щедр не только к себе, но и к окружающим; он может позволить себе смотреть на мир с разных точек зрения. Но обычно люди заблуждаются, думая, что будут жить вечно. И потому всегда страдают от сожалений перед смертью – в тот момент, когда это совершенно бессмысленно. Эх, глупые создания. Ну а вы, случайно, не относитесь к глупцам? – поинтересовался господин.

Мы с Ачжосси, разумеется, относились к глупцам.

– Сохо, эта лиса, с самого рождения мечтала о бессмертии и тратила отпущенное ей время на тщетную суету. Она даже не знала, что такое счастье. А ведь могла прожить вполне счастливую жизнь, будучи могущественной Кумихо. Самовлюбленная идиотка! Благодаря ей у меня теперь забот прибавилось.

Наш спутник был таким серьезным и строгим, что Ачжосси не осмелился спросить, кто же он такой. Только подумал, что это, наверное, и есть ангел смерти, который уводит людей из жизни.

Неизвестно, насколько длинный путь мы преодолели. Лицо Ачжосси, ласково обогретое солнцем, приобрело прежний облик. Я жепочувствовал, что ко мне вернулся мой – тяжелая линия подбородка и выпуклые скулы. Это было мое родное лицо, Ван Доёна.

– Стоит поблагодарить глупую Сохо за то, что мы с тобой можем уйти со спокойной душой. Но раз ее больше нет, то люди, которые умрут, вряд ли смогут поймать такой чудесный шанс? – рассуждал Ачжосси, торопливо шагая за господином.

Он ни разу не оглянулся назад. Впрочем, как и я.

(Послесловие)

В юности я не была особенно заметной, бросающейся в глаза девочкой. Училась не слишком хорошо, но и не плохо, а на уроках была настолько неприметной, что пропусти я школу дней на десять, никто бы и не заметил моего отсутствия, кроме классного руководителя. Вот какой я была.

И сама я думала о себе, что я – никакая. «Никакой» девочке иногда бывало одиноко, зато у нее была свобода. Не будучи настолько способной, чтобы отлично учиться и затем попасть в престижный университет, я была свободна от тяжкого бремени – необходимости поступления в один из них. И потому я могла всегда быть на шаг позади и наблюдать за сверстниками, проживающими день за днем в духе ожесточенного соперничества. Наблюдать за жизнью других людей оказалось интересным и увлекательным занятием.

Одним из объектов моих наблюдений стала девочка, с которой я вместе училась в классе на втором курсе средней школы. К тому времени я только переехала в город. Скажу без ложной скромности, в сельской школе я числилась в отличниках и считалась одной из лучших. Но на новом месте моя успеваемость, а заодно с нею и самооценка, без особого сопротивления беспомощно рухнули вниз. Из боязни, что поднять отметки до прежнего уровня станет непосильной задачей, я быстро морально сдалась и забросила учебу. Не последнюю роль в этом сыграла и атмосфера в нашей семье, где детей не принуждали хорошо учиться. Следует отметить, что моего отца в детстве называли гением – настолько незаурядного ума человеком он был. Как и дедушка, который работал учителем, мой отец поступил в педагогический институт и всю жизнь преподавал. Но мне даже сейчас любопытно, почему он пренебрегал образованием собственных детей? С другой стороны, я благодарна отцу за свободное юношество.

Девочка, бывшая объектом моего наблюдения, привлекала внимание высоким ростом и светлой кожей. Если бы вы пригляделись к чертам ее лицам, она не показалась бы вам красавицей, но необъяснимым образом от нее исходило благородное обаяние. Училась довольно посредственно, наверное, потому что очень часто пропускала занятия, кажется, из-за больного колена. Она перенесла несколько операций и часто появлялась в школе в гипсе.

Обычно, когда болеешь и пропускаешь занятия, становишься неуверенным в себе и стараешься быть незаметным. Но только не эта девочка. Она всегда находилась в центре внимания и пользовалась популярностью. Кажется, ее семья была довольно обеспеченной. Она всегда ходила в начищенных до блеска кожаных туфельках, а обычная школьная форма на ней смотрелась как-то особенно. Ее блузки были ослепительно белоснежными, а складки на юбке идеальными.

Когда наши с ней взгляды встречались, она всегда улыбалась. Где бы мы с ней ни сталкивались, она улыбалась мне без всякой причины. Поначалу я недоумевала, задумывалась о том, почему она смеется, когда видит меня. Тогда я стала пристальнее наблюдать за ней. Но никакой причины не нашла. Она улыбалась просто так. У нас не было повода для разговора и не было общих школьных дел или обязанностей, но я чувствовала с ней какую-то духовную близость. Если бы меня спросили, с кем я дружна, я без раздумий назвала бы ее – настолько она всегда была в центре моего внимания.

Мы поступили в одну и ту же старшую школу. К