Книга Я никому не скажу - Нина Кинёва

апреля у меня поехала крыша. То ли я снова переучилась, то ли вся эта история с Андреем на мне отразилась… Но я начала чувствовать, что за мной следят. Никогда не страдала паранойей, а тут ощущала, будто кто-то на меня смотрит. Отношения с Егором зашли в тупик. Я решила, что почти готова пойти до конца, но через это «почти» перешагнуть никак не могла. А он тем временем начал настаивать. Не очень навязчиво, но тему поднимал постоянно. И его «я же тебя люблю, поэтому хочу стать ближе» выглядело вполне логично. Вот только я его не любила и не хотела. Притом что целоваться было приятно и гулять с ним мне нравилось, но вот все остальное даже представлять не могла.

Да, в общем, единственное, чего я сильно хотела, – увидеть Андрея. Мы так давно не виделись, я даже не знаю, как он. Выписали его, не выписали? Я, конечно, живу теперь без него, и даже успешно, но знать-то хочется. Я уже почти решилась сходить к нему домой. Но потом подумала, что буду выглядеть глупо. Если там его родители, они меня просто отошлют, как Павел Ильич в прошлый раз, а если там он сам – что я скажу? «Привет, ну как там тебе было в психушке?» И я отмела эту идею как заведомо провальную.

И тут началась эта ерунда с моими ощущениями. Кто-то смотрит. Размечталась. Кому на тебя смотреть, кроме Егора? Радуйся, что он смотрит. И вообще, пора завязывать с метаниями, я так до пенсии промечусь, потом вспомнить будет нечего, кроме ненормальной любви с Андреем.

Двенадцатого апреля мы с Егором договорились, что у нас все будет. Он снимет номер в гостинице, и я подумала: кто знает, может, он не хуже Андрея… Вышли вместе из универа, потом Егор вспомнил, что ему еще что-то нужно, а я пошла домой. Решили, что он заедет за мной вечером, я скажу маме, что иду на день рождения к кому-то из одногруппников, в общагу, и ночевать останусь там, чтобы не проспать на пары. Задержать мама меня не могла, только повздыхала и попросила, чтобы я не пила, ведь объявиться в университете с похмелья – это совсем не то, что украшает девушку.

Телефон зазвонил, когда я лежала с учебником на диване, а мысли всё сбивались со строчек на то, что будет этой ночью. И еще на тот вечер, когда я пришла к Андрею. На то платье с молнией, на то, что у него даже простыни на диване не было… О нем самом я старалась не думать. Старалась, старалась, а тут ответила на звонок, и…

– Катя, нам надо поговорить. Выслушай меня, пожалуйста.

Я представить не могла, что он мне позвонит. Он же бросил меня. Так зачем? Тем более сейчас. Он как будто снова решил появиться именно тогда, когда я от него начинаю отвыкать. Как назло, как специально. Мне стало жарко от злости.

– Не звони сюда больше!

Я отключила телефон. Не надо мне звонить, не надо вламываться снова в мою жизнь. Сердце бешено стучало, я сидела на диване и сжимала кулаки. Да чтоб ты провалился, Громов, сколько уже можно…

Потом, чуть успокоившись, отправилась в ванную. Полежу в воде, расслаблюсь. И подумаю. Что он хотел мне сказать? Что он мог мне сказать? Почему раньше не звонил? Почему именно сегодня? Его выписали? Может, он теперь и в университет будет ходить, и я его увижу? А может, уже ходит? Тут я вспомнила эти свои ощущения – как будто кто-то смотрит. И подумала: что, если это он смотрел? Нет… Смотрел и не подошел? Совсем не в его духе. Тем более что в коридорах учебного корпуса мы с Егором и обнимались, и за руки держались… Или Андрею до такой степени на меня плевать, что он спокойно за этим наблюдает? Тогда зачем вообще наблюдать?

Закончилось это тем, что я заплакала, проклиная Андрея и себя. Теперь я понимала: ничего с Егором у меня не получится. Ни-че-го. Я не смогу. Я люблю Андрея, и это выше меня. Может быть, только пока, а может, так будет всегда. Потому что стоило ему позвонить, и Егора как будто на километры отодвинули и он мне больше совсем не нужен.

Проревевшись, я выбралась из ванны, надела халат, намотала полотенце на голову и решила, что позвоню Егору и скажу всю правду. Что передумала, не могу, если он меня любит – поймет. Не поймет – значит, расстанемся.

Я взяла телефон.

– Егор, извини, я не смогу прийти. Я подумала, и…

Тут в стекло громко стукнули. Телефон выпал, я чертыхнулась… И полезла открывать окно, в которое ко мне мог влезть только один человек на всем белом свете.

Наверное, он решил меня добить, потому что, перелезая через подоконник, чуть не свалился, схватился рукой за раму, и рука начала соскальзывать. Мне только этого и не хватало, чтобы он убился на моих глазах. Но все-таки он спрыгнул в комнату и сказал:

– Привет. Меня твоя мама в дверь не пустила.

Дальнейшие три действия я совершила на автопилоте – высунулась в коридор и попросила, чтобы ко мне не входили, я, мол, включу музыку и буду учить кое-что на завтра. Задвинула креслом дверь, включила эту самую музыку погромче и наконец смогла крикнуть:

– Какого черта ты пришел?!

– Извиниться, – сказал Андрей.

– За что?

– За письмо.

– А смысл? Смысл в чем? Извиняться за то, что ты кого-то не любишь, – глупо. Ты мне ничего не должен. К тому же тебя не было целый месяц! И вдруг ты решил извиниться? Тебе не кажется, что это полный бред?

– Полным бредом было то письмо, – невозмутимо заявил Андрей.

– Да? А тебе точно это не мерещится? Ты ведь через час подумаешь, что был не прав. Нет?

Я понимала, что могу его обидеть, но меня несло.

– Нет, мне не мерещится.

– Хорошо, – я попыталась успокоиться, – четко, внятно и кратко скажи, зачем пришел. И я поеду по своим делам.

– Пришел сказать, что люблю тебя.

И тут я поняла, что та злость – это была еще не злость. А вот теперь я зла так, что все перед глазами прыгает.

– Пошел ты знаешь куда…

Никуда он, конечно, не пошел, а наоборот, подошел ко мне и обнял. И я начала его бить. Колотила куда дотягивалась, да еще под душераздирающую музыку из колонок. Дурдом!

– Я тебя ненавижу, понял? Ты меня достал! Вали обратно в окно!

Я