Книга Башня Зеленого Ангела. Том 1 - Тэд Уильямс

на палубе под взглядами ухмыляющихся матросов — как даже подумать не могла, что будет стоять перед ними обнаженной. Одно дело находиться под подозрением, и совсем другое — быть любовницей Аспитиса в глазах всей команды: когда он срочно требовался на палубе во время ночной вахты, его искали в ее постели. Унижение навалилось на Мириамель, точно тяжелый холод окоченения. Как она снова выйдет из каюты? И даже если осмелится, что ждет ее впереди, кроме свадьбы с золотоволосым чудовищем? Уж лучше смерть.

Мириамель тихо вздохнула в темноте. Медленно, словно приближаясь к опасному животному, она некоторое время обдумывала последнюю, не произнесенную вслух мысль, обладавшую ошеломляющей силой. Прежде Мириамель обещала себе, что переживет все, сумеет плыть по течению, а потом будет лежать под солнцем на каком-нибудь берегу, куда ее принесет течение, — но не врала ли она самой себе? Сможет ли она выйти замуж за Аспитиса, который участвовал в убийстве ее дяди и является добровольным подручным Прайрата? Как могла девушка — нет, теперь уже женщина, — с грустью подумала она, — как могла женщина, в жилах которой течет кровь Престера Джона, позволить такому случиться?

Но если ее будущая жизнь выглядела такой невыносимой, что даже смерть представлялась привлекательной, ей больше нечего бояться и она может делать все что угодно.

Мириамель выбралась из постели и, быстро одевшись, выскользнула в узкий коридор.

Потом она, изо всех сил стараясь не шуметь, поднялась по лестнице и осторожно выглянула из-под приподнятой крышки люка, чтобы убедиться, что Аспитис продолжает разговаривать с кормчим. Они так оживлено спорили и размахивали лампами, которые держали в руках, что пылавшие фитили, казалось, оставляли огненные сполохи на небе. Мириамель сразу спустилась в коридор. Ею вдруг овладела холодная расчетливость и новая уверенность, и она решительно направилась к каюте Аспитиса. Оказавшись внутри, Мириамель сняла колпак со своей лампы и быстро огляделась по сторонам, но не увидела ничего полезного.

Меч графа лежал поперек кровати, точно языческий свадебный символ, изящный, прекрасно выкованный клинок с рукоятью в форме летящей морской птицы. Он был любимой вещью Аспитиса — ну, за исключением самой Мириамель, с горечью подумала она; впрочем, она искала не меч. Она принялась изучать каюту более внимательно, проверяла складки одежды, шкатулки, где граф хранил драгоценности и игральные кости. Хотя Мириамель понимала, что у нее оставалось все меньше времени, она тщательно ощупывала каждый предмет одежды, а потом аккуратно укладывала его на прежнее место. Аспитис ничего не должен был заметить.

Закончив, Мириамель разочарованно оглядела каюту, не в силах поверить, что потерпела неудачу. Внезапно она вспомнила про сундук, куда Аспитис укладывал мешочки с монетами. Куда он девался? Она опустилась на колени и отодвинула в сторону свисавшее с кровати одеяло. Сундук стоял за ним, накрытый вторым плащом Аспитиса. Уверенная, что граф Эдны и Дрины может в любой момент войти в каюту, Мириамель забралась под кровать и вытащила сундук наружу, морщась от громкого скрежета металлических ребер по деревянному полу.

Как она и предполагала, сундук был набит мешочками с монетами, главным образом серебряными, но в каждом лежало несколько золотых империалов. Не слишком солидное состояние, но Мириамель знала, что Аспитис и его семья владеют огромными деньгами — и здесь лишь малая их часть. Она осторожно вытащила один из мешочков. Стараясь, чтобы монеты не звенели, Мириамель с некоторым интересом отметила, что руки, которые, как она думала, будут отчаянно дрожать, остаются твердыми как камень. Под мешочками она увидела толстую книгу в кожаном переплете.

А в ней записи, сделанные на удивление аккуратным почерком Аспитиса, — места, которые посещало «Облако Эдны», — Винитта и Гренамман, а также названия других портов, где, так решила Мириамель, побывал корабль во время своих путешествий; рядом с каждой строкой стояли какие-то таинственные значки. Мириамель не сумела в них разобраться и почти сразу отложила в сторону. Под книгой лежало грубое белое одеяние с капюшоном — но она искала не его. Больше в сундуке не оказалось ничего интересного, и Мириамель сложила все обратно, постаравшись сохранить прежний порядок, после чего засунула сундук обратно под кровать.

У нее уже почти закончилось время. Мириамель села на пол, чувствуя, как ее наполняет жуткая холодная ненависть. Она подумала, что, пожалуй, проще всего выскользнуть на палубу и броситься в океан. До рассвета осталось несколько часов; никто не узнает о ее побеге, никто не остановит. Но мысль о килпа, терпеливо дожидавшихся своих жертв, заставила Мириамель от этого отказаться.

Поднявшись на ноги, Мириамель наконец увидела то, что искала. Все это время он висел на крючке за дверью. Она сняла его, спрятала за поясом под плащом и вышла в коридор. Убедившись, что там никто нет, она прикрыла колпаком лампу и поспешила в свою каюту.

Мириамель уже накрывалась одеялом, когда поняла значение белого одеяния. В каюте Аспитиса она находилась в каком-то отстраненном состоянии, и новое откровение не только увеличило ее счет к графу, но и укрепило решимость сделать то, что она задумала. Мириамель лежала неподвижно и тихо дышала, дожидаясь возвращения Аспитиса. Она так сосредоточилась на своем плане, что старалась прогнать все посторонние мысли, заставляя себя не возвращаться к воспоминаниям о детстве и друзьях, а также не жалеть о местах, которые ей не суждено увидеть. Она отмечала малейшие звуки, что издавал корабль, каждый шлепок волны о корпус, но, по мере того как проходили часы, она так и не услышала тяжелой поступи Аспитиса в коридоре. Ее дверь не распахнулась. Аспитис не пришел.

Наконец, когда наступил рассвет, Мириамель, продолжая сжимать кинжал графа, погрузилась в тяжелый сон.

Она почувствовала, как чьи-то руки встряхнули ее, и услышала тихий голос, но ее сознание не хотело возвращаться в мир бодрствующих.

— Девочка, просыпайся!

Наконец Мириамель со стоном повернулась и открыла глаза. Ган Итаи смотрела на нее сверху вниз, на ее лице застыло озабоченное выражение, лоб избороздили морщины. Утренний свет проникал из коридора в приоткрытую дверь каюты. На Мириамель вдруг накатили мрачные воспоминания о вчерашнем дне.

— Уходи, — сказала она ниски.

Мириамель попыталась спрятать голову под одеялом, но сильные руки Ган Итаи схватили ее за плечи, и ниски заставила ее сесть.

— Знаешь, что я сейчас слышала на палубе? Матросы говорят, будто граф Аспитис намерен жениться в Спените — на тебе! Это правда?

Мириамель закрыла глаза руками, прячась от света.

— Ветер поднялся? — спросила Мириамель.

— Нет, по-прежнему штиль. — В голосе Ган Итаи слышалось удивление. — Почему такой странный вопрос?

— Потому что, если мы не сможем добраться до Спенита, он на мне не