Книга Оставь окно открытым - Софья Прокофьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взялииобидели втянул голову в плечи, убыстрил шаги и вышел на площадь.
Сердце его нетерпеливо сжалось. На той стороне площади виднелись ворота в парк, круглые головы лип.
И вдруг он замер, как вкопанный. Пальцы его скрючились, ногти впились в ладонь. Он вздрогнул, попятился, ногой отталкивая Пуделя.
Над новым домом высоко вознесся в небо сияющий неоновый самолет.
Под ним мерцали нарядные голубые буквы:
ПОЛЬЗУЙТЕСЬ УСЛУГАМИ АЭРОФЛОТА
А под ними, еле заметные, приплясывали тоненькие, как паутинка, желтые буковки:
И НЕ ТОПИТЕ БЛАГОРОДНЫХ, МИЛЫХ СОБАК
На площади толпились люди. Слышался взволнованный лай собак.
Горько плакала маленькая девочка, отчаянно прижимая к себе гладкую коричневую таксу.
Длинная такса растянулась. Передние лапы она положила девочке на плечи, а задние лапы стояли на асфальте.
— Да никто ее не утопит. Пожалуйста, не бойся! Никто ее не утопит! — успокаивали девочку стоявшие вокруг люди.
Девочка подняла круглые карие глаза, полные слез. Они были похожи на блюдца с крепким чаем.
— Вы не знаете… Она как раз такая милая и благородная! — всхлипнула девочка.
Взялииобидели в растерянности топтался на углу, не решаясь пересечь площадь. На него и на несчастного Пуделя уже начали подозрительно поглядывать.
— Извините, гражданин… — сказал высокий широкоплечий мужчина, направляясь к нему.
— Такси! Такси! — отчаянно закричал Взялииобидели, увидев зеленый огонек, медленно выезжающий из переулка.
Он прыгнул на заднее сиденье, втянул за собой покорного, вялого Пуделя, ослабевшей от страха рукой захлопнул дверцу. Машина рывком тронулась с места. Через полминуты она остановилась у ворот парка.
— Сколько с меня? — надменно спросил Взялииобидели.
— Да чего там… — пожал плечами шофер. — Идите себе…
Взялииобидели пинком вышвырнул Пуделя из машины.
— Еще деньги за тебя плати, — проворчал он. Они вошли в ворота и углубились в темную аллею. Позади остались голоса людей, шелест машин, ласковый теплый запах хлеба из булочной.
Сердце Пуделя глухо билось. Он шел и мучительно думал: как должна поступить настоящая, уважающая себя собака, если она знает, что хозяин решил ее утопить?
Должна ли она покорно идти на верную гибель или, нарушив свой долг и все собачьи законы, вырваться от хозяина и бежать куда глаза глядят?
Пудель то шел около ног хозяина, то отставал, с задумчивым видом обнюхивая скамейку или ствол липы, обмазанный белой краской.
Взялииобидели грубо дергал его за веревку. Кусачая жесткая веревка впивалась в шею.
Пудель, погруженный в тяжелые думы, не чувствовал боли, рассеянно брел дальше.
Вдруг Пудель гордо поднял голову и уже по-другому, твердо и спокойно, зашагал рядом с нечищеными ботинками Взялииобидели.
В глазах его засветилось благородное мужество и обреченность.
Он принял решение.
Если вы меня спросите, могут ли пятеро ребят войти в одну дверь, то я вам отвечу: нет, нет и нет! Потому что они обязательно захотят протиснуться все сразу и, конечно, застрянут в дверях. Так случилось и на этот раз.
И если бы дядя Федя не потянул довольно сильно Катю за руку к себе, оттолкнув при этом Ваську немного назад, просто не знаю, сколько бы они там проторчали.
Но так или иначе, в конце концов все ребята, потные и растрепанные, ввалились в комнату дяди Феди.
— Да, Взялииоби… да, я хочу сказать, он ушел и Пуделя увел с собой, — растерянно сказал дядя Федя. У Кати задергались губы. Она быстро отвернулась и прижалась лбом к старому шкафу, набитому растрепанными нотами.
— Погодите, ребята, может, мы еще что-нибудь успеем, если он еще чего-нибудь не успел… — не очень вразумительно сказал дядя Федя.
— На набережную он не пойдет. Там народу много, — закричал Васька. Он умел только кричать. Тихо сказать не мог ни словечка. — Он, наверно, на пруды пойдет. — Там будет Пуделя то…
Васька не смог докончить последнее слово, потому что дядя Федя поглядел на Катю и быстро прикрыл ему рот и нос ладонью.
— Вот и прекрасненько, ребята. И мы туда тоже поторопимся, — сказал дядя Федя.
Все побежали вниз по лестнице.
Первым — Васька, дикими первобытными скачками. Последним — дядя Федя. Он ощупывал на бегу свои карманы и заодно тихонько ругал портных, которым, наверно, делать нечего, и от этого появляется масса лишних, ненужных карманов. И вот теперь попробуй-ка, если надо, быстро разыскать ключи от машины…
Над крышами висела красная кособокая луна. Она показалась Кате страшной и зловещей.
Ребята, толкая друг друга, забрались в машину. Мотор зафыркал, «Москвич» тронулся и тут же остановился.
— А, черт, — с досадой воскликнул дядя Федя, — фары почему-то отказали. Придется искать такси, ребятки.
— Опоздаем, — с тоской прошептала Катя.
— Другого выхода нет, — огорченно развел руками дядя Федя.
— Другой выход есть! — послышался знакомый тоненький голосок, и на руку Кате вскочил Веснушка.
Веснушка! Ох, как хорошо, что он вернулся. Кате сразу стало как-то спокойней, отлегло от сердца.
— Это вы! Я вас сразу узнал, — немного задыхаясь, сказал дядя Федя. — Вы прилетали, когда я играл на скрипке… И потом… эти цыплята…
— Маленький человечек! Ура! — заорал, подскакивая, Васька.
— Можно потрогать? — шепотом спросила Нинка-блондинка.
— Нельзя, — сухо отрезал Веснушка. — Я горячий, жгусь, и вообще пока неизвестно, рыжая ты или нет.
Но в целом все получилось даже лучше, чем Катя смела надеяться. Ребята почти что и не удивились.
— Ну, что там у тебя? Фары отказали? — спокойно и деловито спросил Веснушка, повернувшись к дяде Феде. — Ну, ничего, сейчас наладим.
Лицо Веснушки вдруг сморщилось, — словно от сильной боли.
— Ы-ых! — с усилием выдохнул Веснушка, будто он поднял огромную тяжесть. И в тот же миг Веснушка раздвоился. Честное рыжее! Их стало два. Только оба они были поменьше ростом и потоньше.
— Терпеть не могу раздваиваться, — проворчал один из Веснушек. Сразу поглупел в два раза.
— И люблю Катю сразу в два раза меньше, — сердито подхватил второй.
Оба Веснушки с недовольным видом уселись, скрестив ноги над темными фарами.
Два желтых луча легли на дорогу.
— Мяу!
Прямо перед машиной на задних лапах стоял Кот Ангорский, выставив вперед тощий живот со свалявшейся шерстью. Передние лапы он даже развел немного в стороны, как бы преграждая машине путь.
