Книга Снимать штаны и бегать - Александр Ивченко

– И-и-и-и вот он наш победитель! У-у-у-у! – забился в экстазе ведущий в желтых очках. – Славик – наш! Славик – для нас! Славик – наш!

Неожиданно из толпы раздались голоса, которые скандировали вместе с ведущим. Сменив участниц шоу, под сцену пробралась группа откровенно голубых персонажей, которые наперебой кричали:

– Славик, мы тебя любим!

– Да, детка, да! Покажи нам класс!

– Славик – наш, Славик – для нас!

У наиболее консервативно настроенной части толпы тут же назрел ряд вопросов, которые они хотели безо всякого промедления адресовать этой нетрадиционной стайке. Но расправе не суждено было свершится, поскольку на сцене появилось новое действующее лицо, которое привлекло всеобщее внимание. Голубые персонажи растворились так же незаметно, как и появились. Кто были эти люди, и куда они делись – так же осталось одной из тайн этой необычной субботы.

Человеком же, переключившим на себя всеобщее внимание, была запыхавшаяся Октябрина Александровна Хохловцева.

– Товарищи! – крикнула она – Не верьте им! Это провокация! Я не организовывала никаких митингов!

Почетная оппозиционерка повернулась к своему конкуренту, в точности повторив положение агитационных плакатов. Два противоположных политических курса сошлись, подобно двум атмосферным фронтам. Люди грамотные знают, что в месте встречи циклона и антициклона вполне можно ждать природных катаклизмов, вроде ураганов, тайфунов и смерчей. Политические бури рождаются точно так же.

Никто из невольных зрителей столкновения не заметил, как из-за деревьев с краю танцевальной площадки бесшумно отъехал большой экскурсионный автобус. Меж тем голос Октябрины Хохловцевой уже сорвался на визг:

– Как вы смеете? Вы, презренный капиталист! Какое неуважение!

– Вы слышали? – воскликнул Дрисвятов и взмахнул руками, которыми до этого стыдливо прикрывал свою грудь. – Это оскорбление! Я подаю на вас в суд!

Толпа взревела, чувствуя неминуемый облом. Вполне довольным выглядел разве что пьяненький старичок в картузе, который безмятежно икал и прятал под полой пиджака трофейное пиво.

В это время Кирилл Голомёдов стремительно удалялся от эпицентра политического тайфуна в брюхе экскурсионного автобуса. Он стащил с себя кожаную тужурку и бросил ее на спинку сиденья рядом с мегафоном.

– Думается мне, хорошо поработали. Дебаты оппонентов мы устроили отменные. Уверен, они найдут, о чем поговорить! Жалко, что нельзя с них денег стребовать за организацию мероприятия и обеспечение широкой аудитории!

Тебе, Василий, особый респект. Устроится организатором и ведущим пивного фестиваля – это мастерство. Но выбрать Славика победителем в конкурсе мокрых маек – это высший пилотаж. Умеешь импровизировать! Представляю завтрашние заголовки! «Кандидат в мэры признан обладателем лучшей груди!» «Запрещенный в Москве гей-парад перенесли в Славин!» Кстати, розовое тебе очень к лицу.

Василий не ответил. Он, похоже, еще не отошел от вчерашнего общения с дядей Пёдыром, и всю свою энергию оставил на сцене. Сквозь покосившиеся желтые очки, Василий зачарованно разглядывал участниц шоу, многие из которых еще не успели одеться, а кое-кто ввиду жары, похоже, и не собирался. Автобус то и дело вздрагивал, переваливался и подпрыгивал на ухабах. В такт качке, подрагивали и колебались девичьи груди. Зрелище гипнотизировало. По лицу Василия было ясно, что он готов мириться с любыми просчетами и недоделками Славинских дорожных служб на долгие годы вперед.

– Мальчики у нас немного подкачали, – продолжал Голомёдов, обращаясь к «голубой стайке», которая расположилась на задних сидениях и, похоже, пребывала в не меньшем трансе, чем Василий.

– Неубедительно. Большое Станиславское «Не верю!». Вы же студенты театрального училища! Вы – завтрашние Щепкины и Щукины. До столичного гей-парада вам, конечно, далеко. Но в целом для местных масштабов справились. За расчетом – по одному ко мне.

А вот девчонки – действительно молодцы. На «пять с плюсом». Не ожидал, что в местных ночных клубах произрастают такие дарования. Вам прямая дорога в столицу!

Услышав про столицу, девушки захихикали и придвинулись поближе к Кириллу. От такого напора щеки Голомёдова слегка порозовели. Он наморщил лоб и сказал в раздумье:

– А что, уважаемые… Не перенести ли нам наш конкурс в более уединенное и тихое место? В конце концов, каждый из нас заслужил небольшой приз…

Глава 12. Раздайбедин ищет любовь в кровати, на улице и в могиле

В животе квакнула жаба. Василий открыл глаза и пошарил рукой возле дивана. Кружка с водой оказалась на месте. Полезная привычка – с вечера автоматически оставлять у изголовья сосуд с целебной влагой на случай ночного или утреннего сушняка. Василий сделал несколько глотков. Намокшая жаба из живота удовлетворенно что-то пробурчала и принялась плескаться в желудке, вызывая легкую тошноту.

Понемногу начиная ориентироваться в пространстве, Василий почувствовал, что лежит на диване в своем номере. Лежит не один. Осторожно повернув голову, внутри которой перекатывались стальные гайки, он увидел сначала чье-то голое колено, потом приятно загорелую руку. Вторая рука с мудреным маникюром покоилась у него на груди, а третья… Стоп. Откуда третья? Василий и про первые две не мог припомнить никаких подробностей, как ни старался.

Он приподнялся на локте и удивленно присвистнул. Точно. На диване, кроме него и скомканных простыней, лежали две участницы вчерашнего конкурса мокрых моек. Правда, маек на них сейчас и в помине не было – ни мокрых, ни сухих.

Василий встал, натянул шорты и футболку, нашел очки. Через них еще раз посмотрел на диван. Две… В общем, даже симпатичные. Он отвернулся, распахнул окно, без удовольствия закурил – во рту и так стоял гадостный привкус.

– Надо же! – пробормотал он. – Всю сознательную жизнь о таком непотребстве мечтаю. А как дорвусь до бесплатного – каждый раз не помню ни фига…

Солнце перевалило далеко за полдень. В гостиничном дворе было по-воскресному пусто. Впрочем, пусто и уныло там бывало и по будням. Только стая наглых галок вальяжно паслась у мусорных контейнеров, выкрикивая что-то разухабистое и непристойное. Василию показалось – обсуждают его ночные безрассудства. Точно.

Что вчера было? Уединенный пляж, пьянка и купания нагишом. Потом – ночной клуб. Дальше – гостиница, голые тела, беззастенчивые танцы. Куда делся Кирилл? В какой момент он исчез? Ему проще, он правильный. Гордится тем, что умет вовремя остановиться. Наверное, опять в Слободу умотал. На все воскресенье. Что он только там делает каждые выходные? Молчит ведь…

Василий вздохнул во всю силу своих легких. Но кислорода не хватило. Хотелось больше, а взять было неоткуда. Он понял и содрогнулся – приближается расплата. Очень скоро станет одиноко, тоскливо, больно и стыдно. Так с ним случалось каждый раз. Это состояние еще не охватило душу, но надвигалось с циничной неумолимостью, как грозовая туча на пляж. Пусть загорающие только успели раздеться, разложить полотенца, пожарить шашлык и разлить по первой – туче плевать на их глупые желания. Все равно приползет и зарядит ледяным дождем до конца выходных.