Книга Помолвлены понарошку - Лана Кохана

Реальность обрушилась на меня, словно телевизор, выкинутый из окна. Казалось, вот-вот перед глазами замельтешит белый шум.

Губы Бена оставались приоткрыты, ликерные глаза впивались в мои, руки удерживали мое тело в непосредственной близости от его, накрывая жаром, заставляя сердце биться теперь уже в паническом припадке.

Лучше б правда телевизором прихлопнуло!

35

— Это была не щека, — прохрипела я еле слышно. — За… зачем ты это сделал?

«Черт, Лоис, а ты это зачем сделала?» — пронесся упрек в моей голове.

— Ну, я немного поменял положение, — лукаво улыбнулся Бен, его дыхание, подобно моему, сбилось. — Видишь ли, у меня нос зачесался. Ты долго думала, и я решил угомонить зуд. Утолить желание, так сказать. Ты, судя по всему, намеревалась сделать то же, верно?

Я выкрутилась из захвата и скрестила руки на груди. Щеки горели, а мысли неслись, сломя голову, налетая друг на друга.

Как вернуть все на места? Как стереть этот неловкий момент из (в первую очередь его) памяти?

— Давай сделаем вид, что этого не было, — предложила я, молясь не услышать издевки.

Только вот с молитвами у меня всегда были не лады.

— Что ты не набросилась на меня так, словно у тебя целую вечность мужика не было? — хохотнул Бен.

И снова, пять лет — не вечность!

— Погоди-ка, Лоис, — прищурился он, — ты же не хочешь сказать, что у тебя никого не было после Марка Броуди?

Ох уж мне эти его навыки телепатии!

— Разве у тебя даже коротких отношений с тех пор не было?

Я не знала, как выкрутиться. Закатить глаза, как бы говоря: «О чем ты вообще, Бенджамин?». Соврать, выдумав пару-тройку молодых людей? Пожалуй, все это даже более унизительно, чем признать правду.

— Вау.

Бен выглядел столь ошарашенно, словно я сообщила ему, что идентифицирую себя розовым слоном. Подушечками пальцев он коснулся своей нижней губы:

— Ну, навыки остались при тебе.

— Вот уж спасибо, — хмыкнула я.

— Вау, — снова прошептал друг. — А как так…

Не успел он закончить вопрос, а я — умереть от стыда, как женский смех вновь нарушил наше единение. На этот раз Бен тоже заметил его. Мы обернулись в сторону столовой, из которой доносился звук, и мужчина последовал туда за мной. Молча, за что я была ему благодарна.

В столовой было пусто, зато смех стал громче и мне удалось установить его истинный источник. Роуз сказала бы, что сегодня фаза луны такая: все дамы решили похомячить что-то посреди ночи.

— Этого не было, — зашептала я, прежде чем мы преодолели последние пару шагов до кухни. — Проехали и забыли. Обсуждать не станем.

— Чего не было? — делано удивился друг и, когда я уже успела обрадоваться его сговорчивости, добавил: — Развращения в прихожей?

— Какого, к черту, развращения? — сквозь зубы прорычала я.

— Самого бесстыдного из всех, с которыми мне доводилось сталкиваться, — схватился за сердце этот… этот… нахал!

Теперь рычала я натуралистично, а Бен довольно скалился, продолжая паясничать:

— Такого с моим губами еще никто не делал! Какая страсть, какая самоотдача…

— Какой бескостный у тебя язык!

— Тебе лучше знать, Лоис Лиз, — в глазах мужчины плясали бесенята. — Ты ж его чуть не проглотила.

— Кто бы говорил! — от возмущения голос скаканул на октаву, и я опасливо огляделась, надеясь, что осталась неуслышанной кем-либо, кроме Бена. Следующие слова произнесла шепотом: — Ты сам жмякал меня почем зря!

— Слышу от той, что ни одну мышцу на моем теле без внимания не оставила, — Бен коснулся моего носа указательным пальцем и уже на ухо прошептал: — Даже ту, что надежно скрыта джинсами.

Ну все. Меня можно использовать вместо маяка. Настолько пунцовые щеки ни один моряк не пропустит.

— Зачем я только проснулась? — жалостливо выдохнул новоиспеченный маяк, не решаясь посмотреть на друга. Достаточно и того, что слышу, как он тихо давится смехом.

— Лоис, а, Лоис, — привлек к себе внимание Бен, ткнув носком ноги один из моих босоножек.

Сработало, конечно, я ведь как раз занималась их пристальным изучением.

— Давай, — махнула рукой я. — Вывали все сразу. Хочу побыстрее отмучаться.

— У меня к тебе предложение.

Признаю, удивил. Я вопросительно изогнула бровь.

— Говорят, длительное воздержание вредно для женщин.

А нет, все те же шуточки. Все как всегда.

— Ослабевание стенок влагалища, снижение иммунитета, раздражительность…

Хотела бы закатить глаза, да они сами по себе закрылись, когда я решила набрать в легкие побольше воздуха. Выпуская его через рот, уже могла бороться с желанием придушить этот фонтан остроумия.

— Как твой лучший друг, а по официальной версии еще и будущий муж, я очень пекусь о твоем здоровье, — тем временем продолжал он. — И готов лично посодействовать в разрешении этой проблемы.

— Хочешь выступить в роли секс-тренажера? — не стушевалась я, складывая руки на груди.

Как показала практика, нападение — лучшая защита. По крайней мере, в случае с вот этим шатеном. Впрочем, возможно, хватит и простой маски непрошибаемости, которую с Беном я обычно не ношу.

— Можем начать хоть сейчас, — игриво повел бровями он.

А глаза-то так и блестят. Нехорошо блестят. Хитро.

— Бенджамин, — сократив расстояние между нами, положила ладонь на рельефную грудь: — Я польщена. Но для этих нужд у меня есть вибратор.

— Что-то он не очень работает, — справедливо заметил мужчина, но это все лишь догадки, подтверждать которые я не собиралась. — Да и я же лучше вибратора.

А вот с этим не поспоришь. От гудящей игрушки меня в пот не бросает, ноги не подкашиваются, мысли не улетают. Хотя и отношения с ней не испортишь, вагон насмешек вдогонку не получишь, смотреть на нее потом стыдно тоже не будет. Стоит Бену заметить, что я хоть на секунду замешкалась, размышляя над предложением, и меня будет ждать все вышеперечисленное.

Поэтому похлопав друга по груди, я осталась непреклонна:

— Не утруждайся, твоя якобы невеста в полном порядке. Если это все, что ты хотел сказать, то мы можем вернуться к теме забвения о данном инциденте?

— Давай я хоть помогу тебе с вибратором, — не унимался мужчина, совершенно меня не слушая. — Тут явно нужны умелые руки.

Я раздраженно фыркнула.

— Давай мы просто… просто закроем тему, а?

— Если ты этого правда хочешь, — смилостивился он, но улыбку с губ не стер.