Книга Виноградные грёзы. Книга 2 - Джулия Романтик

***

Чертовка не шутила и устроила революцию в моем шкафу.

– Соф, я еду встретиться с Марти, зачем подбирать что-то особенное? – простонал я, с грустью взирая на любимые рубашки, футболки и пиджаки, которые Софи разбросала по полу спальни. – Ты помнишь моего менеджера – вот его джинсы точно на десять лет старше, чем я!

– Приучаю, – отозвалась девушка. Она, с видом профессора модных наук, оглядывала горы одежды.

Я засмеялся. В душе благодарность: спасибо, Соф, ты отвлекаешь меня, не даешь утонуть в воспоминаниях. Ты чудесная. Но я так и не полюбил тебя. Мы могли бы стать друзьями или терпеливыми друг к другу сожителями – я осознал, что больше не испытываю к сексуальной модели физического влечения, а последняя наша близость произошла, когда я, пьяный, приезжал к ней в Нью-Йорк.

Мысли вновь ускользнули в сегодняшнее утро, к девушке, к которой у меня, несмотря на сложные взаимоотношения, была огромная тяга, а потом и в причину звонка Софи. Она явно тогда не в ресторан хотела.

– Соф?

– Да? – Штерн обернулась и застыла с галстуками в руках.

– Когда ты звонила, то была расстроена, – хотя расстроена – мягко сказано: подавлена, испугана. Но я был слишком занят своими переживаниями. – Что-то случилось?

– Нет, – Софи отвернулась к шкафу. – Тебе показалось.

В звонком голосе я уловил тревогу и почувствовал неприятные мурашки. Волнуюсь? Не доверяю?

– Ты из-за дизайнеров расстроилась?

– Приятель приходил, – нехотя объяснила, спрятав за ухо прядь волос и открыв побелевшее лицо. – Подпортил настроение.

– Приставал?

Ревность вперемешку с желанием защитить вскипятила кровь, и я испугался собственных эмоций.

– Соф? – я нахмурился. – Что хотел твой приятель?

– Эта рубашка очень даже ничего! – Софи, готов поклясться, схватила первую попавшуюся под руку рубашку и протянула мне. – Надень, Стивен.

– Не переводи тему.

Я не узнавал себя: с каких пор меня заботят отношения Софи с другими людьми? Разве не я установил это правило – ты ничего не знаешь обо мне, я ничего не знаю о тебе? Никогда прежде я не ревновал Софи, учитывая, что сам был нечестен. А сейчас ощутил что-то схожее с обидой.

– Он предлагал мне поехать на вечеринку сегодня вечером, я отказалась, – пояснила Софи, ссутулившись. Она вдруг стала еще миниатюрней. – Всё нормально, Стив.

– И он?..

– Ушел.

– Ушел? – недоверчиво уточнил я.

– Ушел, – эхом повторила Штерн и заговорила громко, театрально: – Итак, будешь мерить рубашку? Я правда старалась найти в твоем шкафу что-то приличное!

А потом Софи улыбнулась и, чмокнув меня в щеку, покинула комнату.

Я смотрел девушке вслед, пытаясь успокоить сердце. Рубашка, которую мне всучила модель, пахла французскими духами. Пахла ложью. Но Софи сказала: «Всё нормально» – значит, нужно верить. Зачем Софи врать? Незачем.

Ари

В завязке тяжело. Чувствую усталость и разбитость, мучает головная боль и отдышка. Протанцевав двадцать минут, я спустилась к бару.

– Коктейль, любой, – позвала я темноволосого парня, – водки туда побольше. Утомительная ночка!

– Документы, – спокойно ответил бармен, преподнеся двум клиентам мужского пола, на вид подросткам, их напитки.

Сегодня в заведении никого из знакомых, а новый персонал ведет себя чересчур самоуверенно. Вот и бармен – из новых, «клубных». Сопляк.

Я поправила сползающие колготки. Никогда в Cotton Candy у меня не спрашивали документы. Это мой второй дом, черт возьми!

– Ты не понял, – сослалась я на неопытность бармена. – Я здесь работаю. Мне без документов можно всё, что я захочу. И без денег.

– Я знаю, что ты здесь работаешь, – бармен плохо скрывал надменную ухмылку, – но это ничего не меняет. Документы – выпивка.

Я поперхнулась возмущением. Стояла как дура. Нужно сходить к новому владельцу – что за оленей он нанял? Я хочу выпить. Мне нужно выпить! И я имею на это право!

– Мне двадцать один, придурок! – я ударила ладонью по столу. – Я здесь работаю!

– Без документов – нельзя, – спокойно ответил бармен, протирая стаканы. – Да и выглядишь ты, честно, лет на шестнадцать.

Издевается!

– Не, на четырнадцать, – поддержал его белобрысый дружок – второй бармен. Не ему ли я врезала у подсобки, когда руки распускать начал?

Просверлив их взглядом «еще пожалеете», я отвернулась от барной стойки и, облокотившись на нее локтями, в шутку пробормотала:

– С кем бы перепихнуться, чтобы получить выпивку?

– Со мной. Привет, Ари.

Я резко повернула голову, отчего в глазах заплясали искры.

– Ты какого хрена тут забыл? Стал тусовщиком или… преследуешь, Рэтбоун? Успокоил свою ненаглядную Софию?

А внутри огонь горит. Предатель. До безумия сексуальный предатель! Одет, как наркобарон, – темно-красная рубашка, шляпа-цилиндр, ботинки с острыми носами.

– Здесь живешь? – проигнорировал мои вопросы Стивен. – Съехала от Джерада?

– Нет, с ним.

– Ясно, – многозначительно бросил Рэтбоун. – А я проходил мимо.

– Вот и проходи дальше.

– Два бокала виски, – обратился Стивен к бармену.

Тот сощурился и покосился на меня. Стив угрожающе прокашлялся.

– Я сказал: два бокала виски.

Бармен нехотя поставил перед ним напитки. Стивен расплатился и подкатил один бокал ко мне, второй взял сам.

Как ты мог рассказать? Как ты мог?!

– Получается, я изменила Джеру, раз снова с ним.

– Ага, – равнодушно ответил Стивен. – Бывает.

– Главное, что я вынесла из наших отношений, Стив, если плохо –измени. Становится легче. Извини за то, что не простила. Ты снимал стресс!

Рэтбоун переменился в лице. Небритая физиономия приобрела багровый оттенок. Колебался секунду и пробормотал:

– Всё было не так.

И засобирался уходить, но я окликнула его:

– Серьезно, что ты здесь делаешь?

Он залпом осушил содержимое бокала и подошел ко мне вплотную. Наклонился – наши лица теперь на одном уровне. У меня перехватило дыхание. Дурманящий запах одеколона, сигарет и алкоголя. Зеленые глаза горят, улыбка похожа на оскал. Я окаменела, не зная, чего ждать. Его губы рядом с моим ухом. Опасный шепот:

– Думала поиграть со мной? Утешилась и помахала ручкой? Оставь меня, иначе я потребую плату за алкоголь. В извращенной форме.

Он отпрянул и пошел прочь. Секунды я приходила в себя, а потом – обида, злость, ярость. Угрожает! Да как смеет?! После того, что он сделал!