Книга Алтарь Святовита - Алексей Борисов

– Так может, мы посмотрим, кто там, да все и узнаем, – оскалившись, произнес Марино. – Если Гизи захотел нас обмануть и стал играть свою игру, то теперь он не выкрутится.

– Хочешь не хочешь, а придется. Действуем.

Марино ни на йоту не сомневался в благополучном исходе вероятного столкновения. По его команде пятнадцать лигурийских арбалетчиков стали готовить свое оружие. Великолепные стрелки и умелые рубаки двумя залпами могли расшатать команду любого морского пирата, а в случае абордажа дать достойный отпор. Опыта в подобных боях у них было предостаточно. Учитывая два с половиной десятка датчан, шансы контролировать ситуацию на море у объединенного отряда были очень велики.

Услышав команду, датский корабль пропустил вперед охраняемое судно и на веслах пошел наперерез незнакомцу. Ларс не просчитывал возможные варианты боя, он просто не сомневался в своей победе. Какие шансы у овцы, когда на нее нападает волк? Ни один купеческий корабль пока не ускользал от него, не случится этого и сегодня. Оставалось лишить маневренности неприятельское судно, а дальше – как получится: много крови и много добычи, либо мало крови и много добычи. Но именно способность кеча идти под невероятным для того времени галсом, почти против ветра, не позволила Ларсу преградить путь. Двухмачтовый парусник сам шел навстречу. Почти на таран.

* * *

«Марта» разошлась с датским кораблем впритирку. Два арбалета кеча выстрелили и промахнулись. Словно почувствовав опасность, Ларс приказал табанить веслами правого борта, тем самым спас свое судно от газовой атаки. Метровые стрелы с колбами пролетели над бортами и унеслись в морскую пучину. Меткость стрельбы на воде спокойного озера не шла ни в какое сравнение со стрельбой на море. Невысокая волна и внезапный маневр противника угробили пару ценных снарядов. Все, что удалось, так это с помощью винтовки послать пяток пуль в сторону разворачивающейся шнеки датчан. Там раздались вопли, и в рубку, прямо над моей головой, чиркнув по каске, врезался свинцовый шарик. Это было первое действие пращи, которое мне пришлось испытать на себе. Озлобившись, я расстрелял остаток магазина, разворотив носовое украшение и расщепив в нескольких местах планширь обидчиков, понадеялся, что в пращника все же попал.

Игнат с Собольком, согласно полученным инструкциям перед началом боя, развернули кеч, поймали попутный ветер и, призвав морского бога в помощь, направили «Марту» ко второму судну. Начало боя вышло неудачным. По плану, экипаж шнеки должен был в панике выпрыгивать в море, но в результате мы имели целый корабль рассерженных данов, пытающихся нас догнать. Ставка на газовую атаку провалилась.

– Агап! Живо тащи ящик с красной полосой, ― крикнул я боцману, ― Будем снаряжать другие стрелы. Цельтесь в корпус.

В этом ящике находились маленькие бомбочки с острым наконечником. Заряды, будучи насажены на древко, вскоре были вставлены в арбалеты. Разрушить пару досок обшивки неприятельского судна было им под силу, а если повезет, то и укокошить кого-нибудь за компанию.

Поравнявшись с венецианцем, артиллеристы вновь огорчили меня. Одна из стрел угодила в весло, размозжив его в щепки, а вторая сшибла матроса, даже не разорвавшись. Зато мы получили по полной. Лигурийцы утыкали болтами кеч, убив при этом двух ушкуйников. Обстрел получился настолько внезапным, что я даже не разглядел, как это вышло. Надо было срочно что-то предпринять в ответ, и по-моему, настало время «последнего аргумента». Пока венецианец был в пятнадцати метрах, а весь экипаж «Марты» попрятался, ища защиты за дубовыми досками борта, я вынул из подсумка «лимонку», выдернув чеку, и не раздумывая швырнул ее в проходящий корабль, падая на палубу.

Грохот разрыва слился с ударом в барабан, с помощью которого на шнеке задавали темп гребле. Убийственные осколки разлетелись в разные стороны, поражая как людей, так и такелаж. Одновременно с этим стал заваливаться наполовину подобранный парус, в итоге скатившийся вместе с реей в море. Ванты, прикрепленные к мачте, – лопнули, совершая хаотичную пляску, а весла венецианца более не поднимались, зарывшись лопастями в воду. Единственная, удачно брошенная граната решила исход дела в нашу пользу. Корабль неприятеля превратился в неуправляемую калошу.

– Игнат! Лево на борт! Агап, за парусами следи. Раненые потом.

Игнат, один из всех, кто видел, из-за чего шнека перестала оказывать сопротивление, но свои вопросы он решил задать чуть позже. Кеч отвернул от поверженного венецианца, лег на крутой бакштаг и вскоре был готов встретить датчанина. Нас собирались брать на абордаж. Ларс уже завалил мачту и стоял в окружении своих лучших бойцов, отдавая последние перед боем команды. Разделяющие нас какие-то четверть кабельтова датчанин преодолел молниеносно. Шесть пар весел работали в невероятном темпе. Даже на соревнованиях по академической гребле такое не всегда можно увидеть. И к нашему счастью, на этот раз канониры не промазали: две стрелы попали в область кормы. Разорвавшись там, они образовали ужасающую пробоину, а Снорька в это время поставил ногу на педаль насоса.

– Снорри, аккуратней там! ― крикнул я Стурлассону, вставшему за огнеметом.

Горящая жидкость как язык змеи вырвалась из сопла, лизнув шнеку огнем. В следующую секунду форштевень датского корабля ударил «Марту» в борт, рядом со швертом, сорвав кормовой кранец, и с противным скрежетом прошелся по доскам обшивки. На большее сил уже не хватило. Со шнеки раздавались вопли попавших под огонь людей, но длились они не долго. Огромная пробоина в корме принимала в себя тонны воды. Корабль уходил под воду, задрав нос, и столпившиеся на баке датчане покатились назад.

Из-за удара кеч настолько качнуло, что на ногах остался только Соболек, и то, благодаря тому, что держался за штурвал. Все остальные попадали, благо на палубу, а не за борт. Внезапно Соболек выхватил из-за пояса топор и метнул в мою сторону.

«Предатель», – хотел сказать я, как за моей спиной со стоном свалился предводитель датчан. Обух топора зарядил Ларсу в голову. Прямо в место крепления полумаски со шлемом, отчего лицевая пластинка вмялась и, полуотвалясь, повисла на одном из уцелевших креплений. Датчанин откинулся назад, сталкивая запрыгнувшего вслед за ним на планширь кеча в воду. Соболек спас мне жизнь и чуть не заплатил за это своей. Вслед за Ларсом на кеч залезли еще два бойца с датской шнеки. Один из них метнул дротик в Соболька, а второй бросился на Агапа, ползущего на четвереньках к арбалету, срубив по пути одного из ушкуйников. Скрывать огнестрельное оружие больше не имело смысла. Винтовка после моего падения валялась у штурвала, и вся надежда оставалась только на пистолет, пусть без глушителя, зато очень эффективный в ближнем бою. Правая рука потянулась к кобуре, и я полетел головой вперед, врезавшись в поднимающегося на ноги Игната. Датчанин пнул меня в спину, чуть ниже шеи, расчищая себе дорогу, бросившись в погоню за убегающим Собольком. Юркий рыбак, оставшись без оружия, увернулся от дротика, метнулся сначала к рубке, а затем, видя, что там никого нет, со всех ног припустил в сторону Снорри, огибая мачту.

Агап, не успевший добраться до закрепленного на штыре арбалета, видя смерть своего товарища, подхватил метровую стрелу с бомбочкой в виде острого наконечника и, не поднимаясь с колен, дико заорав, вонзил ее в брюхо датчанина, как острогу. Инерции для сжатия пружины взрывателя было недостаточно, но как колющий предмет стрела свое отработала. Подоспевший на помощь Снорька рубанул удивленного врага саблей и, прикрыв собой Агапа, схлестнулся с новым противником. За ним стали Сулев и Улеб со своими тесаками.