Книга Конец Вавилона - Гийом Аполлинер

* * *

Удары хлыста и взвизги свистка сопровождали устные команды военачальников, руководивших сотнями марширующих в колонне рабов. На столах были расставлены амфоры, продолговатые блюда, золотые и серебряные чаши.

Это отражало древнюю азиатскую веру в то, что никакое совершенное действо не гарантирует результата само по себе, если при этом не был безукоризненно соблюден ритуал. Если во время великого заклинания волхв ошибется в перечислении злых духов, жертвоприношение утрачивает всякое значение. В подобных делах любая церемониальная мелочь играет не менее важную роль, чем общий смысл действия. Так непременным условием подобной трапезы являлась строгая необходимость того, чтобы напитки для жертвенных возлияний приготовлялись в чашах, предназначенных исключительно для этого случая. Возлияние медом, произведенное тысячей сотрапезников, не может считаться действительным, если чаши не были изготовлены специально для того. И напротив, характер такого возлияния становится серьезнее, а произнесенное предписанными словами пожелание — действеннее тогда, когда использована чаша более совершенной формы, более древней эпохи, с более редкостными инкрустациями. Да и сами напитки дегустируются в строго соблюдаемом порядке. Свобода воцаряется лишь после того, как пройдена последняя ступень ритуала.

Вот о чем Поладамастор рассказывал Виетриксу, пока они с друзьями усаживались на свои места неподалеку от двери для прислуги.

— По множеству причин я предпочитаю это место любому другому, — сентенциозно заявил Ма-Шан Полада — мастору и Ди-Сору, которые казались оскорбленными непосредственной близостью к челяди.

Подле них поместили каких-то просвещенных чужеземцев, находящихся в Вавилоне в тех же условиях, что и Виетрикс; это был путешественник из страны южных ариев и другой — из дальних пределов Катая. Последнего отличала изысканная вежливость, он ежеминутно совершал тысячу мелких церемониальных движении, даже приветливому Ма-Шану показавшихся слегка чрезмерными.

Этот угол также предназначался холостякам. Те, кто умеет ловко играть словами, как правило, предпочитают чужих жен тем, кто мог бы по закону принадлежать им. У них совершенно нет средств и охоты содержать роскошный гарем. Они полагают, что хорошо обеспеченные особы женского пола обязаны принести им в жертву свое тело. Хозяйка, имеющая счастье принять их в своем доме, обязана также пригласить их посетить ее альков. Так оплачиваются изысканные речи художника и артиста. И те и другие всегда считали это справедливым.

* * *

Тем временем вельможи заняли свои места. Советники царя, чиновники высокого ранга, полководцы, несколько знатных чужеземцев и всякая мелкая сошка, вроде придворных и должностных лиц. Их сопровождали прекрасные знатные дамы, прически которых украшали драгоценные камни и гребни с бриллиантами. Это были законные супруги или фаворитки гарема, выбранные для представления, а не те жалкие существа, нежные и игривые, созданные лишь для любовных утех. Виетрикс заметил Сусанну Диносор в сопровождении супруга. Начальник управления регистрации двигался мелкими шажками и вид имел слегка обмякший, с мутным взором и приоткрытым ртом.

Виетрикс тайком поприветствовал любовницу. Она лишь шепнула ему на ухо:

— Во время десерта, когда Диносор уснет, приходи вон туда, за шестую колонну, где ты видишь шкуру зебры.

«Однако эти дамочки не намерены скучать, — подумал Виетрикс, который чувствовал себя далеко не в форме. — Боюсь, я сильно разочарую целомудренную Сусанну».

Наконец, за столами разместились принцы крови. Отойдя от свиты, Меретсар ненадолго присоединился к приятелям.

— Не знаю, что происходит, — признался он, — но Кир ускорил работы на реке. ЭДэовень воды в Евфрате падает. Никто не тревожится, но мне неспокойно. Будем проявлять осторожность!

И он удалился.

— На сей раз, — сообщил Ди-Сор, — мне кажется, я смогу прочесть одну из своих хроник. Вы слышали, господа, что сказал принц, — быть может, сражение близко. В этом зале, где собрались все вавилонские вельможи, все полководцы, будет уместно воодушевить присутствующих моей хроникой!

— Царь, похоже, в дурном расположении духа, — возразил Поладамастор. — Советую тебе подождать, пока вина не рассеют тревожные мысли. Знаете, что мне только что сообщили: царица отказалась присутствовать на пиру! Она остается в своих покоях. Взгляните, а вот и Валтасар!

* * *

Царь был одет с большой торжественностью: в платье с золотой бахромой, с мечом и кинжалом на поясе и в высокой тиаре. Он ступал величественным шагом, однако напряженное выражение лица не могло скрыть необыкновенной тревоги. Под покрывавшим кожу слоем грима угадывалась бледность щек.

Его сопровождала нынешняя фаворитка: черноглазая персияночка с исполненным неги телом, чьи умелые ласки сумели пробудить усталую и увядшую плоть властелина. Ей удалось противостоять влиянию наложников в гареме. Среди собравшихся пронесся едва различимый ропот. Своим отсутствием царица нанесла оскорбление царю, всем царским вельможам; почему на месте высокомерной законной властительницы это ничтожное создание, эта наложница, эта дочь враждебного народа?

Однако Валтасар не допустил ни малейшего осуждения. Он растянулся на подготовленной для него великолепной львиной шкуре, положив свою голову на огромную и жуткую голову дикого зверя, а полуобнаженная фаворитка, присев, устроилась перед ним.

* * *

Перемены яств были многочисленны и обильны. В течение трех часов, пока продолжалась общая беседа, слуги с поразительной сноровкой приносили и уносили блюда. Все фрукты, все овощи, любое мясо — все, что можно было раздобыть в осажденном Вавилоне, в свой черед появлялось на столах. Аппетит у большинства гостей был хороший, по меньшей мере у мужчин. Изысканная еда лучше любовных трудов способствует появлению голода. Виетрикс был порядком удивлен, когда под конец трапезы, после разнообразной птицы и мяса, увидел, как с двух сторон зала один за другим, гуськом проследовало шесть рабов, неся около пяти десятков серебряных подносов, на которых были уложены целиком зажаренные быки. С этого момента он и его друзья капитулировали и терпеливо стали ждать сладости и ликеры на десерт.

Рекой текли вина: виноградное, пальмовое, нектар, мед. Понемногу настроение улучшалось. Возлияния переносились от стола к столу, следуя примеру возлияний Валтасара, возле которого находился распорядитель, определявший общий порядок церемонии. Напряжение начинало спадать. Мужчины шумно и яростно обсуждали события. Полководцы защищали свою стратегию. Политики укоряли себя за дипломатические ошибки, приведшие Кира под городские стены. Ма-Шан и его друзья попросили ученых чужеземцев объяснить им некоторые положения философии.

Ди-Сор по-прежнему держал в руке табличку, на которой записал свою самую прекрасную хронику. Но как он заставит услышать себя в этом оглушающем гаме? Лучше было еще подождать.

* * *

А вот женщины выглядели обеспокоенными. С самого начала трапезы они принялись состязаться в кокетстве. Одни, буквально выпадая из декольте, старались как можно лучше продемонстрировать крепость своих грудей, другие, приподнимая платье, показывали линию своих ног. Они надеялись, что трапеза очень быстро превратится в оргию. Любовники большинства из них находились в зале, кое-кто рассчитывал сегодня завести себе новых. За неделю, проведенную взаперти, женщины истосковались по любви; из внутренних покоев гарема они слышали ликующие крики совокупляющейся толпы, бушующей на улицах города. Они тоже стремились к безудержной страсти, к безумству любви, к опасной любви, влекущей к преступлению. К тому же они знали, что кольцо осады сжимается, знали, что Кир в ожесточении готовит последний штурм. Если смерть близка, как никогда важно насладиться жизнью.