Книга Мой персональный миллионер - Ирина Шайлина

Лида допила кофе, отставила пустую чашку в сторону. Помолчала, глядя в никуда. Мне же остро хотелось курить, словно после секса, которого, к сожалению, так и не было. В комнате тихонько захныкала Сонька.

– Может, хоть задвижку на дверь? Я куплю, а ты приделай.

Про ванную она зря напомнила. Где там фартук? Я поискал глазами пачку сигарет. Посмотрел на Лиду, руками развел.

– Никаких задвижек. Нельзя.

И пошёл курить. Нет задвижкам. Трахаться нельзя, так хоть полюбуюсь. Дым первой сигареты после утреннего кофе приносил почти физическое наслаждение. Дверь приоткрылась. Лидка вылезла из-за двери по пояс. Намытая, чуть не до блеска, волосы ещё не высохли. И кажется такой молодой-молодой, не верится, что у неё уже дочка есть и куча проблем за плечами.

– А почему? Нельзя?

– Вероисповедание не позволяет, – серьёзно ответил я. – И устоявшиеся убеждения.

Она снова брови подняла. Но глаза уже не такие…страшные, как в ванной. Отошла, видимо. Подобрела. В чёрный цвет её глаз снова льется тёмный шоколад, разбавляя, делая мягче. Улыбнулась чуть, краешком губ. И ушла в квартиру.

Я подумал, что надо намекнуть деду, чтобы приходил чаще. Ещё чаще. Чтобы не сбежала.  А ещё пристроить куда-нибудь Соньку, и поехать выбирать платье для идиотского семейного ужина. Может даже подглядывать получится в примерочной. Представляю себя за этим делом и тоже улыбаюсь. А ещё, возможно без ребёнка она расслабится. Вина выпьет. Ещё на пару градусов подобреет. Ещё и платье. Бабы любят тряпки. А Лида любит? Я вспоминаю реакцию на пуховик и передергиваю плечами. Ничего, тогда то она чужая была. А сейчас мы уже и попу видели, и кофе по утрам варим. Надо ещё что-нибудь сделать. Такое, чтобы растаяла. А потом уже вино, тряпки, ужин, а в перспективе и секс. Думай Герман, думай.

Осенило меня внезапно. У Лидки не жизнь, а нервотрепка. Ночью она плохо спала, помню. Хотя с Сонькой все ночи такие, час поспишь, два проходишь мелкую на руках качая. Я гений, чертов гений.

Вернулся в квартиру. Сонька ревет, Лидка пытается печатать что-то, удерживая дочку на руках, но та упрямо сучит ножками, выгибается, маленькие пяточки попадают по клавиатуре, на экране _ краказябра.

– Лид, – говорю я, натягивая джинсы. Я скинул шорты, прыгаю на одной ноге, пытаясь засунуть вторую в штанину. Пусть потихоньку привыкает меня видеть таким. Чтобы не напрягалась, как оловянный солдатик при виде моего торса. – Весь день дома сидеть. Скука. Дай мне Соньку, я до парка пройдусь. На пару часов. Мелкая продышится и спать будет крепче.

Главное не думать сейчас о том, что это первая ступень соблазнения мамаши. А то ведьма же, прочтет ещё мысли, а мне мучайся, фартуком прикрываясь. Глаза у неё кстати снова чернющие. О чем думает? Я даже напрягся чуточку. Столько планов построил, женскую задницу вспоминая, а она смотрит и молчит.

– Ладно, – решилась она. – Погуляйте. Я только одену её потеплее, там морозец.

Я был таким душкой, что самому становилось тошно. Нянькал ребёнка, бежал с работы чуть не посвистывая и не припрыгивая. А сам слюни пускал. И почти подглядывал.  А Лидка…она вдруг решила все вывернуть. Мне она уже мерещилась в тёмном, винного цвета платье, которое открывает её белую гладкую спину. Этот цвет оттеняет её глаза, они кажутся спелыми сочными вишнями, не теми, с фартука, а настоящими, которые уже готовы осыпаться с дерева, и лопаются в руках окрашивая кожу кровью. Я словно наяву видел. В мечтах уже бретельки с плеч спускал, разумеется сначала угостив Лиду вином. А она…

– Не пойду, – сказала она утром среды.

Мы только проснулись. Оба, разом, словно по команде. Лежали, смотрели в густую, утреннюю темень, которую не мог разогнать ночник. Сонька ещё спала. Я лежал на полу, на своём матрасе. Лидка на постели, с которой свешивался пушистый рыжий хвост. Я вздохнул.

– Почему?

Лида помолчала. Повернулась на другой бок. Сатана проснулся, спрыгнул на пол. Ушёл на кухню, лакал воду, в тишине дома каждый звук раздавался удивительно чётко. Затем пошёл к дверям. Мяукнул, сначала тихо, предупреждая. Надо вставать, выпускать, иначе весь подъезд на уши подымет. Я встал. Потом, как полагается проснулась Сонька. Я, повинуясь приказу начальства, отправился бриться, Лидка занялась ребёнком. На вопрос так и не ответила. Я тихо бесился. Причём не столько дед меня пугал, сколько крушение тщательно лелеемых планов.

На работе тоже не лучше. Мы с Кириллом освоились и уже позволили себе мечтать об очередном повышении. Год, который нам следовало мучиться тянулся неоправданно долго.

– У тебя на примете никого нет? – спросил Кирилл.

– В смысле?

Кирилл сидел играл карандашом. Я отвлекся, карандаш хрустнул в его руках и сломался на две идеальные половинки. Кирилл хмыкнул и бросил обе в мусорку. Попал обеими, в детстве я завидовал этому дару. Баскетболист в моём кузене умер. И жалко, что умер. Играл бы себе, не заставляя меня топать по карьерной лестнице.

– Я женился, как положено, – Кирилл продемонстрировал мне тонкое обручальное колечко. – Деду отчитался. Тот усмехнулся. С проверками не лез, ни разу ещё. А тут этот ужин…

Я посмотрел вопросительно, ожидая продолжения. Оно медлило, Кирилл мялся. Видимо не желал осознаваться мне в своих неудачах.

– Исчезла она. Была и сплыла. Вчера звонил. Да неделю звоню. Нету. А на ужин девицу привести нужно. Причём такую, чтобы дед не знал и на экскортницу не была похожа. А у меня все знакомые…похожи.

Есть у меня идеальная кандидатура. Только мной занята. Моя жена. И мне тоже ещё её уговорить нужно. Предложить что ли ещё один миллион? Если он у меня есть. Надо хоть проверить состояние счёта. Я слишком привык не нуждаться, поэтому проверять остаток не приходило в голову. Раньше деньги были всегда. В коридоре зацокали каблучки. Кто бы раньше сказал, что буду угадывать Дашкины шаги из десятков других, не поверил бы. А сейчас – безошибочно. И брат тоже. Сразу потянулся, на стуле сел ровно. Пододвинул клавиатуру, затарабанил, разбудив спящий за ненадобностью экран. Я потянулся к телефонной трубке, и даже успел сказать пару веских предложений в потрескивающую тишину, когда Дашка вошла. Улыбнулась, сверкнув белыми зубами.

– Работнички, – щелкнула языком она, нисколько не веря в наш показательный труд. – Воды пожалуйста. Ледяной, чтобы зубы ломило.

Зубы я и так переломал бы, только попроси. Впрочем, думал уже беззлобно. Перебесился, даже Дашкины заскоки не раздражают. Почти. Все мои мысли, как не прискорбно, у жены под юбкой. Ни о чем другом полноценно не думается.

– Дашку вон позови, – предложил я. – Она с радостью. Ещё и детей красивых нарожает. Мне по крайней мере обещала.

– Я все слышу, – крикнула из кабинета Даша.

Я, надеясь, что она видит, показал в камеру язык. Кирилл покачал укоризненно головой и пошёл добывать ледяной воды.

Терпение почти лопнуло. Если в первые дни я несся домой сломя голову, сейчас наоборот тянул время. Курил на парковке. Зима спешила вступить в свои права и было ощутимо холодно. Чем заняться я не знал, но и домой, пускать слюни на Лидины ноги не хотелось. Точнее наоборот, хотелось, нг не моглось. Сколько можно над собой издеваться, я же не железный, в конце концов.