Книга Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол - Федор Раззаков

— Раньше я удивлялся, как это узбеки могут пить горячий чай в жару, а теперь и сам к нему привык.

— Потому что у зеленого чая двойной эффект: он одновременно тонизирует и снижает потребность организма в жидкости, — тут же среагировал на реплику гостя Мелкумов. — Они и чапаны одевают неспроста — зимой в нем тепло, а жарким летом прохладно. Этакий эффект термоса.

После того, как гость сделал несколько глотков из пиалы, хозяин кабинета приступил к разговору, ради которого он, собственно, и позвонил Габрилянову.

— Только что поступило сообщение из Москвы — Рашидов отказался подавать в отставку, — сообщил хозяин кабинета.

Услышав эту новость, Габрилянов сделал еще один глоток из пиалы, поставил ее на стол и произнес:

— Крепкий орешек этот ваш Шараф Рашидович.

— А я сразу предупредил об этом Юрия Владимировича — добровольно он со своего поста не уйдет.

— Ну да бог с ним — мы же не только его спихнуть собираемся, у нас задача шире. Просто его отказ несколько затянет нашу миссию.

Произнеся это, Габрилянов извлек на свет пачку сигарет и закурил, даже не соизволив спросить об этом у человека, который был старше его не только по званию, но и по возрасту. Хозяина кабинета это задело, но он предпочел не делать замечаний гостю. Он знал, что тот находится в фаворе у высшего начальства и входит в категорию «новых выдвиженцев», которые заслужили доверие нового генсека и его команды особым рвением в борьбе с их политическими оппонентами. Некогда и сам Мел кумов был таким же «новым выдвиженцем». Правда, давно это было — еще четверть века назад, когда его привлекли к «делу Дежана» — вербовке посла Франции в СССР Мориса Дежана, которого заманили в «медовую ловушку». И одним из тех, кто выступил в роли «змея-искусителя» был Левон Мелкумов. Именно этим он и обратил на себя внимание московских деятелей, хитро подведенный к ним человеком, которого называли «главным армянином Советского Союза» — Анастасом Микояном. Благодаря его протекции Мелкумов через два года после «дела Дежана» (1960) был назначен заместителем начальника УКГБ Узбекской ССР по Самаркандской области. Важнейшая должность в номенклатуре республики, учитывая, что всей полнотой власти в ней тогда обладал представитель самаркандского клана Шараф Рашидов. А Мелкумов должен был курировать взаимоотношения армянской диаспоры с различными узбекскими кланами и особенно с «самаркандцами», «ташкентцами» и «ферганцами». Одновременно с этим тот же Микоян продвигал своих земляков и в других регионах. Например, «главным чекистом» Армении стал Георгий Бадамянц, переведенный туда из «витрины социализма» — Латвии, а директором созданного в 1956 году Института мировой экономики и международных отношений был выдвинут Анушаван Арзуманян.

Впрочем, и судьба самого Аркадия Габрилянова, как знал Мелкумов, тоже была связана с Микояном и его людьми из «Спюрка» (Община) — так в армянской диаспоре негласно называли неформальную разведку, созданную Микояном еще в 30-е годы, когда он конкурировал с грузином Лаврентием Берия за расположение Сталина. И если Берия активно тянул во власть своих земляков, то Микоян — своих. Причем судьба «хитрого мингрела» закончилась весьма плачевно сразу после смерти Сталина — Берия был расстрелян, а вот Микоян сумел продержаться после этого еще целых 25 лет. Он умер в октябре 1978 года, успев к тому времени создать обширнейшую сеть «Спюрка», причем не только в СССР, но и далеко за его пределами. Самые лучшие представители армянской нации целенаправленно внедрялись в руководящие структуры советской системы, в том числе и в союзную Прокуратуру. Аркадий Габрилянов и был таким выдвиженцем образца середины 70-х. Его «лебединой песней» стало «сочинско-краснодарское дело» 1978–1981 годов, направленное на дискредитацию хозяина Краснодарского края Сергея Медунова, вставшего поперек дороги Михаилу Горбачеву (хозяину соседнего края — Ставропольского), который пользовался особым доверием Юрия Андропова. Это дело вел непосредственный наставник Габрилянова — его земляк Андрей Хоренович Кежоян. И когда в семьдесят девятом году тот внезапно скончался, завершал это дело Габрилянов. После чего его перевели в следственное управление союзного КГБ.

Зная обо всем этом, Мелкумов вел себя с Габриляновым соответствующим образом — настороженно-уважительно. Тем более что они являлись земляками и, волею судьбы, были впряжены в одну упряжку — выполняли общее дело.

— Может, все-таки передать это дело в ведение союзной Прокуратуры? — первым прервал возникшую паузу в разговоре хозяин кабинета. — Ведь после того, как Рашидов отказался подавать в отставку, фигуранты нашего дела наверняка уйдут в глухую оборону — будут играть в несознанку. А Москва это совершенно иной уровень.

— В ваших словах есть сермяжная правда, Левон Николаевич, — согласился с этим доводом Габрилянов. — И мы обязательно так и сделаем, но только чуть погодя — когда соберем достаточную доказательную базу. Да и вряд ли Москва согласится с вашим предложением — ведь сначала сюда должна приехать инспекция от ЦК КПСС, а уже потом к этому делу подключат союзную Прокуратуру. У меня нечто подобное уже было, когда я два года назад работал по «краснодарскому делу». Там ведь тоже нашей задачей было собрать компромат на хозяина края — Медунова. А за ним ведь стоял не кто-нибудь, а сам Леонид Ильич Брежнев. И нам этот компромат собрать удалось. Правда, не сразу.

— Каким образом?

— Обычным, многократно применяемым и до нас — с помощью страха. Большинство людей существа трусливые, а уж люди во власти — тем более, поскольку им есть, что терять. И если их ловят даже на мелком правонарушении, готовы под давлением оговорить кого угодно. Впрочем, разве я открываю для вас истину? Ведь в контрразведке, в которой вы столько лет прослужили, часто используют те же самые методы вербовки, играя именно на низменных чувствах людей.

Мелкумов пришел на работу в органы госбезопасности в апреле 1950 года из армии, где его последней должностью была должность помощника командира учебного взвода Саратовского военно-политического училища. Закончив Высшую школу МГБ, Мелкумов был определен на работу в контрразведку, дослужившись в итоге до должности начальника 2-го отдела (контрразведка) КГБ при Совете министров Узбекской ССР (1968–1970). После чего, став заместителем председателя республиканского КГБ, Мелкумов курировал все те же контрразведывательные органы.

— Перед нами поставлена конкретная задача — подготовить почву для дискредитации Рашидова и его людей, — продолжал вещать Габрилянов. — Узбекистан республика большая, ее парторганизация насчитывает, если я не ошибаюсь, свыше полумиллиона человек. Неужто мы не найдем среди них, особенно среди его высшего руководства, людей нечистых на руку? Конечно же, найдем. Ведь такие люди есть везде, но нам с вами дали задание провести зачистку именно этой республики. Схема у нас простая — нам надо выстроить своего рода пирамиду, одну большую цепочку: от отделения милиции, колхоза или совхоза к соответствующим министерствам. Под эту схему мы и будем подгонять наши доказательства, даже тогда, когда их нет. И помогать нам в этом будет элементарный человеческий страх.

— Однако пока он довлеет не над всеми фигурантами нашего дела, — внес необходимую поправку в рассуждения гостя хозяин кабинета. — Сподвижники министра Эргашева до сих пор играют в несознанку.