Книга Теневая месса - Дарья Кадышева

Убранство его хижины оставляло желать лучшего. Стены из прогнивших досок были такими тонкими, что вряд ли бы выдержали встречу с ветром чуть посильнее, чем тот, который носился по Траквильскому лесу, едва пошатывая деревья. Постелью служила шаткая низкая кровать с погрызенным мышами матрасом и дырявым покрывалом. В старом комоде сохранился всего один ящик, поэтому большая часть вещей Конора лежала на полу. Ему дважды предлагали переселиться в крепость, так как домик достался ему самый убогий, в котором никто не жил лет, наверное, двести. Конор отказался бы и в третий раз. Ничто не было сейчас ценнее уединения.

Надо отдать должное, волхв попытался скрасить его существование в лачуге. Он прислал учеников, чтобы те прибрались и выгнали всю живность, залатали немного матрас и починили пол в углу, забив новые доски. Сегодня они принесли комплект свечей и небольшой котелок, так как Конор ни разу не появился в столовой крепости. Ему пока хватало припасов из Солинмарка, ну а свечу он зажёг только для того, чтобы посмотреть в своё отражение в маленьком осколке зеркала, которую потом сразу потушил.

После ухода волхва Конор лежал в кровати, закинув руки за голову. Сейчас было самое время для сна, но он не мог уснуть. Слишком тяжелые мысли бродили в голове, а перед распухшими глазами мелькали отрывки прошедших дней.

Давно ему не давали кров без всякой платы. В какой-то момент он подумал, что совсем одичал, пытаясь отгородиться от доброго отношения к нему. Но нет. Он просто старался быть от крепости и людей в ней как можно дальше, чтобы не пересечься ненароком с полукровкой.

А ведь она справилась. Прыгнула в озеро и выжила. Он перестал сомневаться в её успехе, когда заметил непоколебимую уверенность на лице Белогора. Он знал, что у неё получится, и заразил этим Конора.

Но видеть, как её бездыханное тело лежит возле воды, покрытое озёрным илом, а вокруг никто не пытается ей помочь, вернуть к грёбаной жизни, было выше его сил. Он едва остановил себя в тот момент. Он хотел броситься к ней, ударить кулаком в грудь, привести в чувство, чтобы она открыла глаза и посмотрела на него, как в тот день, когда он вытащил её из ледяного озера, — ошарашенно и жутко. Прошла вечность перед тем, как она очнулась и выкашляла всю воду сама, уже заставив Конора поверить, что умерла. Просто сдохла, бессмысленно и мучительно, в угоду древним традициям поехавших крышей волхвов.

Те слова вылетали из его рта сами собой, но он не жалел о них. Обычно он контролировал то, что вертелось на языке, но ему пришлось приложить немало усилий, чтобы оставаться внешне спокойным и безучастным ко всему, что происходило на озере. Проследить за своей речью силёнок не хватило, и за это он получил.

Он терпел, когда она лупила его по морде, хотя ощутил вспышку злости. Ударить в ответ он не мог. Просто потому, что это было бы нечестно. Она была измотана этим своим Обрядом, тот страх, что преследовал её, когда она только стояла перед озером, слушая церемониальные бухтения волхвов, сохранялся в её глазах и когда уже всё было позади.

Хотя, кому он врал? Эти удары были её прикосновением, жестоким, но желанным. Он жаждал дотронуться до неё с тех пор, как только увидел. Помилуй Один, он был рад этим затрещинам… Что с ним такое? Он испытывал извращённое наслаждение, находясь снизу неё и получая по лицу. Он питался её яростью, как пиявка кровью, поглощал её всю, исцеляясь от собственных чудовищ внутри.

В следующий раз он ей такого больше не позволит. Сегодня он решил: пусть бьёт. Пусть горит этой злостью. Только бы не выстроилось между ними вновь то, что он собственноручно сломал, скрыв от неё правду.

Пары слов хватило, чтобы она осознала, что между ними больше ничего нет, кроме обоюдной ненависти. Его стратегия работала.

Одолеваемый бессонницей, Конор оделся и выбрался из хаты. Раз заснуть не получалось, было самое время для лесного воздуха и прогулки. Огни в крепости не горели, но света, исходившего от кроны дуба, было достаточно, чтобы не заблудиться. Вчера он спросил у Рихарда, кто обитал там, среди ветвей Древа Бога, просыпаясь лишь к вечеру и озаряя мягким жёлтым светом листву. Да, это были не светлячки, а маарну. Маленькие крылатые создания, которые обитали только здесь и даже волхвов боялись, никогда не покидая верхушку дуба. Старики уже и забыли, как они выглядели, помнили лишь их яркий чарующий свет и то, что когда-то эти создания были спутниками волхвов.

Кривой Рог был последним оплотом маарну и их Стражей в этом мире, к тому же очень уязвимым. Будет жаль, если когда-нибудь это место исчезнет.

Конор фыркнул себе под нос, огибая крепость на приличном от неё расстоянии. Да, прав был Рихард. Он действительно размяк, начав сочувствовать керникам и их питомцам.

В башне зажёгся свет. Похоже, волхвы никогда не спали. Конор слышал, что Куштрим с утра до ночи возился на кухне, а Белогор совершал долгие прогулки по лесу вместе с Ирстом, затягивающиеся порой на несколько дней. Ночью же запирался в башне, готовя зелья и отвары. Конор дотронулся до разбитой губы. Припухлость немного спала. Он и раньше пользовался чародейскими мазями и эликсирами, но ничто из них не снимало отёки и не заживляло так быстро, как снадобья волхвов. Недаром высшие маги завидовали их способностям к целительству.

Ноги сами понесли Конора к озеру.

Он издали заметил огонёк костра и сбавил шаг, прячась за деревьями. Мягко ступая по земле, Конор перемещался от одного ствола к другому, стараясь не выдать своё присутствие. Подойдя достаточно близко, он обвёл взглядом берег озера и фигуру у небольшого костра, напевавшую себе что-то под нос. Первой мыслью было развернуться и уйти обратно, но, поразмыслив немного, Конор намеренно наступил на валявшуюся под ногами ветку. Сидящий к нему спиной человек не обернулся, однако прервал свой монолог. Рука потянулась к кинжалу за поясом.

— Это я, — негромко бросил Конор, выходя в свет луны.

Ночью озеро преобразилось. Его воды стали чёрными, едва отражая свет звёзд на небосводе, а утёс приобрёл зловещие очертания. На противоположном берегу клубилась непроглядная темнота. Из леса не доносилось никаких звуков, будто бы озеро поглощало их. И только треск горящих поленьев скрадывал мёртвую тишину, привнося жизнь в окружение.

Рихард повернул голову и кивнул, приглашая его сесть рядом.

Конор отстегнул ножны с мечом и бросил их на землю, усаживаясь напротив керника. Тени пламени плясали по его лицу, выделяя блестящие глаза.

— Я перебил тебя? — спросил Конор.

— Я вспоминал строчки одного из моих любимых поэтов, — отозвался Рихард, вороша обгоревшей дочерна веткой поленья в костре. — При бегстве из Вайленбурга пришлось оставить много книг, поэтому стараюсь держать некоторое из них в голове.

— Юргена?

— «Улыбаться меня обязали, — с мрачной патетичностью проговорил Рихард. — Будто правда моя онемела. Вы бедняки, что меня растерзали. Вы та смерть, что меня одолела».

— Мне больше по нраву Кейсер.

— «Я слышал, как ветер шептал твое имя, — сразу нашёлся керник, — взметая угли в лиловом костре. Любовь твоя была неощутима, но знай, что я вернусь к тебе».