Книга Загадай желание - Оливия Голдсмит

Есть тысячи книг, достойных внимания. И это не обязательно первые издания.

Клэр сделала глоток чая. Он был крепким и горячим. Она почувствовала, что в магазине было не только темно, но и сыро. Поэтому хозяин носил свитер и спортивную куртку, а на руках – перчатки с обрезанными пальцами. Клэр задрожала – жаль, что она не довязала шарф.

– Присядьте, – предложил незнакомец.

Она послушно присела на край старого, обитого кожей кресла. Оглядывая помещение, Клэр заметила, что потолки были, по крайней мере, двенадцать футов высотой и полки стояли не только вдоль проходов, но и закрывали стены прямо до потолка.

– Как вам удается поддерживать здесь порядок? – спросила она.

– Боюсь, у меня это плохо получается, – ответил мужчина, повернулся к подносу и положил в чашку кусок сахара серебряными щипчиками. – У меня был план, которого я придерживался неукоснительно в течение многих лет, но, похоже, разуверился в нем. – Он взмахнул длинными руками. – Первоначально слева была беллетристика, а справа – нехудожественная литература. Беллетристика была расставлена в алфавитном порядке по фамилиям авторов. Нехудожественная – по предметам. Но тот план мне наскучил. Хотя в нем и был практический смысл. Но с течением времени все должно меняться, и я решил расставить книги по эрам.

– По ошибкам?[1]– спросила Клэр, все больше понимая, что он не в своем уме. Ничего себе принцип организации – по ошибкам. Клэр скользнула взглядом по тысячам томов. И сколько же тут опечаток?

Он сделал еще глоток.

– Да… Ну знаете, правление Георга, Виктории, Эдуардов, перед Первой мировой, перед Второй мировой… – Он остановился.

Девушка поняла, что владелец магазина говорил об эпохах правления в Британии, и порадовалась, что промолчала. Клэр заметила, что в Лондоне молчание ей помогало. Она разглядывала чашку и блюдце, не соответствовавшие друг другу по рисунку, и заметила, что ее крошечная чайная ложка была выполнена в виде пальмы с обезьяной, ловко державшейся на вершине дерева.

– Ну, конечно, – продолжал он. – Недостатки подобного подхода очевидны. Ну вот, например, как учитывать национальность? Американские эмигранты в Париже и британцы у себя дома по-разному реагировали на Первую мировую. К тому же мы не можем считать Флобера викторианцем. А потом я подумал… – Вдруг он сделал паузу. – Мне так жаль, – сказал он. – Вам дать сахару? Я вам не наскучил?

– Нет-нет, – ответила Клэр. – Когда-то я планировала стать библиотекарем. – Дрожа от холода, она ожидала услышать похвалу или, по крайней мере, радостное удивление с его стороны.

– О да, библиотечная наука. Десятичная система Дьюи – десятичный принцип. Какая разница! Все равно редкостная чушь. Полная субъективность, которую выдают за объективность. Хранить и расставлять книги – не наука, а искусство. И потом, я придумал кучу способов организации нехудожественной литературы. Любой из них лучше, чем у Томаса Дьюи. Между прочим, я – Тоби Стэнтон. – Он поставил чашку и подался вперед, протягивая руку.

– Клэр Байлсоп, – представилась она, пожимая его руку, наполовину спрятанную в перчатку.

– Байлсоп? По-моему, английская фамилия. Но вы из Штатов. Нью-Йорк?

– Да, – ответила Клэр. – В Тоттенвилльской библиотеке придерживались принципа Дьюи, а меня это никогда не прельщало. Они говорили, что это высокая наука, а я вот считаю, что это субъективно.

– Мыслящая женщина!

Чем больше она смотрела на Тоби, тем больше ей нравилось то, что она видела. Он носил длинные, бесформенные вельветовые брюки, сидел закинув ногу на ногу, демонстрируя коричневые носки. У него были синие-синие глаза, а щеки и кончик носа – розовые.

– Но, конечно, проблема с созданием новой классификации состоит в том, что ни одна не является совершенной и в итоге каждая становится глубоко личной и произвольной. – Тоби улыбнулся и вздохнул.

– Тогда никто не сможет найти здесь книгу, не проведя со мной курса психоанализа или не вскрыв мою черепную коробку и вынув оттуда знания.

– Слишком экстремальные способы.

– Может быть, сделать каталог на карточках? – предложила Клэр.

Тоби рассмеялся.

– Ага, рационалистка. Мне такие нравятся. – Он снова посмотрел вокруг. – Проблема в том, что я настолько занят, что у меня совсем нет времени, чтобы каталогизировать их. И потом, какие-то книги покупают, и это может полностью изменить последовательность книг на полке. Вы надолго приехали в Лондон?

Вопрос застал Клэр врасплох. Она предположила, что это не был личный интерес, поскольку большинство людей имело ясный ответ: в отпуске, на каникулах, проведать семью.

– Сама не знаю, – призналась она. – Я никогда здесь раньше не была. Как понравится.

– И как давно вы уже здесь? – поинтересовался Тоби.

– Пять дней, – ответила Клэр.

– И как вам здесь?

– Хорошо, – сказала она. – Пока мне все нравится. Пока.

– Ага. Хорошо, но это может измениться. Но, конечно, вам не надоест.

– Еще бы, – согласилась Клэр и рассказала ему о некоторых вещах, которые она уже сделала или видела.

Тоби кивнул и улыбнулся:

– Да, рискуя быть слишком шаблонным, я вспомню Джонсона: «Когда человек утомлен Лондоном, он утомлен жизнью». Недавно в «Таймс» я читал, что это высказывание приписывают Оскару Уальду. Вы можете вообразить? Бог знает, он действительно произнес дикое количество умных вещей, но нельзя же все приписывать ему. Всякий раз, когда говорят что-нибудь умное, люди предполагают, что это Уальд. Безумие какое-то! Еще чаю? – Клэр не хотела пить, но она была восхищена этим человеком, поэтому кивнула. – Кто вы? – спросил он. – Тихая американка?

Клэр читала книгу и смотрела фильм «Тихий американец» и поняла шутку. Она только покачала головой.

– Нет, – добавила она. – И кота у меня нет. Хотя именно ваша кошка привела меня сюда.

– Ах да. Все мое богатство. Кошка. Вы любите кошек?

Клэр колебалась, она помнила, что должна говорить.

– Не то чтобы я не люблю их, – сказала она. – Я просто не могу, ну, в общем, понимаете…

– Вы не можете говорить членораздельно? Это должно было прозвучать оскорбительно, но было что-то восхитительное в том, как Тоби сказал это.

– На самом деле я достаточно ясно выражаюсь; я совсем не хотела оскорбить вас, так как вы, очевидно… – она сделала паузу, – любитель кошек. – Это был забавный термин.

– Я? О, нисколько. Что касается Джорджи, это не моя кошка – она просто забрела однажды и осталась. – Как будто услышав свое имя, Джорджи появилась и потерлась сначала одной щекой, потом другой о ногу Тоби. – Люди думают, что кошки трутся о них из-за привязанности, но на самом деле они только метят свою территорию. Джорджи считает, что я принадлежу ей.