Книга Желанная - Ольга Герр

Но, несмотря на все свалившиеся на меня неприятности, я наслаждалась новой ролью. Мы с малышом играли и смеялись до упаду, пока няня не сказала, что Ивару пора обедать. Я отпускала его неохотно, вбирая в себя любовь ребенка, как губка — воду. Кто знает, увижу ли его еще?

Чуть дверь за няней и мальчиком закрылась, как я потребовала у служанки зеркало. Оно отличалось от привычных. Бронзовое, с резной рамой и ручкой. Отражение получилось неясным и искаженным, но мне хватило.

На вид мне лет двадцать. Неожиданное омоложение. А еще я сбросила килограмм пятнадцать, не меньше. Новое тело было стройным и гибким. Я и в лучшие годы не могла похвастаться столь тонкой талией и длинными волосами.

Внешность походила на мою, и я не испытала шока, не узнав свое отражение. Но главное — это тело способно рожать. Оно уже произвело на свет сына и в состоянии выносить других детей.

Мое заветное желание исполнилось. Остался «сущий пустяк» — выжить.

Глава 3. Мирный совет

Чтобы себя занять — от безделья в голову лезли пугающие мысли о грядущем суде — я заговорила со служанкой, имя которой подслушала из ее разговора с другими.

— Руна, — обратилась к ней, — откуда ты?

— Я родом из Ригии, миледи, — она отвечала, опустив глаза в пол. — Это на юге от Ибрии.

Я присмотрелась к женщине. У нее были черные волосы и смуглая кожа. Тогда как у местных, включая меня, волосы с рыжиной, а кожа — светлая.

Незнакомые названия мало что мне сказали, но представление о мире дали. В первую очередь о том, что этот мир не мой.

— Как ты сюда попала?

— Морем, — прошептала она.

— Похоже, здесь все, так или иначе, прошли этим путем, — вздохнула я, вспомнив колодец с соленой водой, который оказался вовсе не колодцем.

— Мой корабль разбился о скалы. Я выжила и стала рабыней, — Руна кивнула на окно.

Я поежилась, представив, через что прошла Руна. Не хотела бы очутиться на ее месте. Я посочувствовала ей, в какой-то степени мы обе здесь заложницы.

— Вы никогда раньше мной не интересовались, — добавила рабыня.

— Я изменилась. Я пережила сущий кошмар. Это заставило меня по-другому взглянуть на жизнь, — сочиняла на ходу. — Расскажи о родине, — попросила Руну. Такой шанс узнать о мире хоть что-то грех упускать.

— В моей стране много солнца, — она мечтательно прикрыла глаза, — и света. Люди там улыбаются и смеются.

— Похоже, это отличное место.

— Так и есть, — кивнула Руна.

— Скучаешь?

Она как-то странно на меня посмотрела, словно я шпион, выведывающий тайную информацию. Следующие слова Руна произнесла совсем другим тоном — чересчур серьезным и сухим:

— Что вы, миледи, я счастлива, что попала в Ибрию. Теперь это мой дом, и я люблю его.

Сказанное от начала до конца было ложью. Но кто я такая, чтобы спорить?

— Ты много где бывала в Ибрии? — спросила о другом.

— Только здесь — в крепости рода Арвид. Такие, как я, не путешествуют. Какой в этом смысл? Чем другие крепости отличаются от нашей? Да и опасно это. Кланы воюют между собой с тех пор, как не стало короля. С его уходом жизнь в Ибрии стала хуже. Не удивительно, что люди до сих пор молятся о его возвращении.

Я не дышала, так заинтересовал меня рассказ. Столько информации в паре предложений! Особенно привлекла история о короле, но услышать ее в этот раз не довелось.

В дверь постучали. Впервые за все время. Прежде все только и делали, что входили без спроса.

Явился слуга с обедом. Еда была простой: овощное рагу, немного мяса, кажется, кролика или кого-то похожего и чай из трав. Все без соли и сахара. Очень пресно.

Я едва притронулась к пище. Из-за волнений кусок в горло не лез.

— Вы недовольны, миледи Алианна? — спросила Руна.

— Как ты меня назвала?

— Вы не запрещали произносить ваше имя, — изменилась в лице рабыня.

— Конечно, не запрещала, — поспешила ее успокоить, а то еще лишится чувств. — Но лучше зови меня Анна. Мне так больше нравится.

— Миледи Анна, — послушно повторила Руна.

Удача, что мое старое имя пусть и частично совпадает с новым. Если выживу, постепенно переучу всех на свой лад.

Ближе к вечеру за мной явились. Те самые молчаливые двое, что сторожили меня с тех пор, как я очнулась в кровати с трупом. Они куда-то повели меня. Пока шли, я осматривалась, но глядеть было особо не на что. Кругом камень. Стены, пол, потолок — все из него. Серый или коричневый. Гладкий от времени, а еще холодный. Местами покрытый инеем.

Шаги отдавались эхом, разносящимся далеко, и это при обуви из мягкой кожи. В редких залах, которые мы миновали, было чуть веселее. Присутствовала мебель — обычно столы да лавки. И обязательно камины. Они сердце любой комнаты. Источник тепла и света.

Навстречу часто попадались люди. Кто-то одет попроще, кто-то побогаче. Но и те, и другие приветствовали меня поклоном. Судя по тому, как люди вели себя со мной, от них утаили, что меня подозревают в убийстве мужа. Но о самой смерти уже известно. Повсюду печать скорби — на лицах, на черных скатертях, что накрывают столы, на приспущенных знаменах. Скрыть само убийство не удалось, как свекровь не старалась.

Мы прошли длинным коридором с горящими на стенах факелами, через ряд помещений, в одном из которых жарили свинью прямо в камине. И, наконец, прибыли в зал со стульями. Кроме них здесь ничего не было. Внимание привлекало разве что отсутствие одной из стен. Ее заменяли колонны, за которыми был обрыв и море. Этакая средневековая веранда. Только прогуляться по ней совсем не тянуло. Отсутствие перил и ледяной ветер на корню убивали желание полюбоваться видом.

Одиннадцать стульев со спинками выше человеческих голов стояли в ряд по стене напротив колонн. На спинках стульев — синие знамена с изображением медузы. Под рисунком надпись, видимо, девиз. Но я не могу прочитать, недостаточно хорошо знаю язык.

На стульях сидели одиннадцать мужчин в возрасте, перед ними стояла мать убитого. Других свидетелей не было. Меня тоже поставили лицом к заседающим. Суд начался.

Первой взяла слово мать погибшего. Она выступала в качестве прокурора:

— Я — Гунхильда дочь Зигмунда, жена Альфа, мать Вилфреда, Торвальда и Давена, обвиняю Алианну дочь Освальда, жену Вилфреда, мать…, — она все говорила и говорила, перечисляя имена. Исключительно мужские. Складывалось впечатление, что женщин в этом мире не существует. Или они не считаются людьми, достойными упоминания.

Наконец, она перешла к сути:

— В том, что она убила моего старшего сына Вилфреда, тойона этой крепости, главу рода Арвид.

На этом моменте я навострила уши. Вот и раскрылась тайна звания «тойон» — это глава крепости. Похоже, я была женой местного начальника. Ключевое здесь слово «была».