Книга Избранник Небес - Алек Кадеш

Молодой раввин пропустил мимо ушей язвительную реплику и продолжил свой рассказ:

— Я сделал все в точности так, как учил Абулафия, но в какой-то момент мне стало страшно, и я смутился от неописуемого величия и красоты Небесного царства. Архонты, почувствовав мой страх, хотели сбросить меня в бездонную огненную пропасть, но архангел Разиэль вовремя подхватил меня и унес в Ган Эден.[13] Там я встретил своего отца и многих праведников, которые входили в тринадцать рек Афарсемона, где Всевышний раскрывал для них тайну первозданного света.

У них были счастливые лица, а великий ребе Шимон бен Йохай[14] даже надел мне на шею магический талисман в знак своего дружеского расположения. Он предупредил, что если я сниму его, то стану беззащитным перед силами Зла, и посоветовал обращаться впредь к Господу с молитвой, всегда помня о том, что все мы на Его земле всего лишь временные поселенцы и не более того.

По лицу Элазара пробежала тень сомнения. Предвидя такую реакцию умудренного опытом пожилого раввина, который выслушал за свою жизнь не одну небылицу, Йосеф открыл своим ключом Арона-кодеш. Достав из тайника книгу, завернутую в отрез льняной ткани, он развернул ее и передал человеку, которого уважал и любил настолько, что не удержался и все же нарушил запрет ангела.

— Хвала Всевышнему! Не верю своим глазам, настоящая Сефер Разиэль.[15]

Чрезвычайное волнение, охватившее главного раввина, привлекло внимание двух старейшин, которые стояли неподалеку, и уже через полминуты они все втроем, стараясь сдерживать свои эмоции, бережно перелистывали страницы бесценного фолианта, поочередно обращаясь к молодому раввину:

— Тебе очень повезло, Йосеф.

— Мы полагаем, Абулафия предупреждал тебя, чем это могло для тебя закончиться. Даже праведники редко оставались в здравом рассудке после восхождения, поэтому…

— Да вы только взгляните на этот рисунок, какое совершенство! — перебил его другой старейшина.

— Неподготовленного визионера,[16] который попытается подняться на Небеса, ждет или сумасшествие, или смерть, — закончил свою мысль первый.

Элазар трясущимися руками перевернул страницу и повторил:

— Тебя спасло только то, что твои намерения были благими. За дерзость восхождения к Меркаве, сам Малах ха-Масхит[17] лично выходит на охоту за душой визионера, а он редко возвращается обратно с пустыми руками.

— Разве что решением Небесного суда ты был помилован, благодаря заступничеству ребе Шимона, — погладив длинную седую бороду, сделал вывод самый старший из мудрецов.

— Но все же ответь нам искренне, дабы мы не стали посмешищем в глазах всей общины, — открывалась ли тебе ранее чудодейственная сила этой книги?

Тем временем напряжение в синагоге нарастало, разогреваемое криками подстрекателей:

— Пусть отчитаются перед всем народом за те деньги, которые мы сюда приносим!

— Давайте выберем себе новых учителей, а этих обманщиков побьем камнями! В исключительных случаях община имеет на это право!

— Христиане угрожают, что отнимут наших детей, а нас самих продадут в рабство жестоким берберам, для которых мы будем дешевле скота!

— Эти олухи по-прежнему надеются на помощь Господа, в то время как Он от них давно отвернулся!

— Неужели судьба всего народа может зависеть от одного выжившего из ума старика и двух его прихвостней?

Молодой раввин умоляющим взглядом посмотрел на Элазара, желая быстрее избавить его от неслыханного доселе унижения:

— Доверьтесь мне, учитель, я вас не подведу, ведь если их не успокоить, то народ, ослепленный подстрекателями, может действительно выйти на улицы и натворить много бед, и король будет вынужден провести показательные казни.

— Ты не ответил на мой вопрос, — строгим голосом сказал главный раввин.

— Вы знаете, что мой отец любил выращивать розы, и я помню, как их благоухание всегда приводило вас в восхищение.

— Да, действительно, он знал в этом деле толк. Таких прекрасных цветов я не видел даже во дворце эмира Кордовы.

— К сожалению, я не смог их уберечь от жары, и некоторые из самых пышных кустов начали погибать. Одной ночью я встал с постели, будучи не в силах заснуть, и увидел, как книга вдруг начала сиять изнутри. Я взял ее в руки и, ведомый какой-то силой, вышел в сад. Раскрыв книгу на странице, которая светилась, я начал читать над увядшими розами отрывок о расцветшем посохе Аарона. Каково же было мое удивление, когда все те кусты, что пожелтели и высохли под палящим солнцем, начали постепенно оживать, а те, что просто поникли, сразу воспрянули и покрылись неизвестно откуда взявшейся живительной росой. В тот момент, когда я, все еще думая, что это мне снится, прикоснулся к упругим плотным бутонам, не веря собственным глазам, столб яркого пламени вспыхнул в трех метрах от меня посреди сада. Лик ангела проявился в нем и, заговорив со мной, строго предупредил, чтобы я никому не рассказывал о произошедшем чуде. Вот почему я и держал книгу в тайне от всех.

— Да не слушайте вы его! — воскликнул Шимон. — Только взгляните на эти странные буквы. Вы когда-нибудь видели, чтобы священные тексты были составлены такими каракулями? Это больше похоже на расчеты свихнувшегося астролога, чем на молитвенный текст!

Не обращая внимания на его возмущения, главный раввин дрожащими от волнения руками продолжал перелистывать страницы.

— Дума[18] может предстать перед человеком в любом образе, даже в ангельском, и для него обмануть молодого неопытного раввина — самое обычное и даже забавное занятие, — продолжал в том же духе Шимон. — Да и какой смысл архангелу Разиэлю — хранителю тайн Божьих — передавать людям знания, которыми никто, кроме Йосефа, не сможет воспользоваться?

Элазар едва заметно улыбнулся.

— Будем надеяться, что Йосеф сделает все правильно. А мы, вместо того чтобы навлекать на себя беду дурными мыслями и сомнениями, которые имеют свойство сбываться, давайте лучше успокоим народ.

Шимон побагровел от злости и плотно сжал губы. В глубине души он завидовал Йосефу, так как сам хотел стать учеником знаменитого мистика Абулафии и перенять у него знания для того, чтобы его боялись и уважали. Только после третьего вежливого отказа он смирился с тем, что его всерьез никто не воспринимает и, более того, считают, что он стал раввином лишь по воле случая.