Книга Клим Ворошилов. Первый Маршал страны Советов. Друг Сталина, враг Хрущева - Петр Балаев

Что удивительно, это дно общества считалось у тогдашних марксистов крестьянской мелкобуржуазией. Муж — из крестьян, жена — из крестьян, на заводе не работают. Даже в городе не живут. Правильно же? Кто они? Крестьяне. Всё логично. Только один «нелогичный» Ульянов-Ленин понимал, какая это «мелкобуржуазия».

Вот в таких условиях Ворошиловы и «настрогали» пятерых детишек, приняв посильное участие в процессе роста народонаселения Российской империи. Еще женился Ефрем Андреевич поздновато, а то бы и больше успел в этом плане сделать. Можно, конечно, с позиции сегодняшнего дня фыркнуть: а головой какой думали, когда нищету плодили?

Думали какой нужно головой. Если детишек не будет или совсем мало будет, то кто в старости, когда окончательно на работе надорвешься, кормить тебя будет? Руки на себя наложить? Так вера православная самоубийц осуждала. Вот и старались люди плодиться, не ради любви к детям, а ради куска хлеба в старости. Конечно, еще и с противозачаточными средствами проблемы были в те времена, но если бы так нужно было, то, поверьте, нашли бы достаточно способов избежать нежелательной беременности. Было и такое, разумеется, что нищета просто вдавливала людей совсем в животное состояние, и они уже жили и размножались как животные. И такое было.

Самая младшая сестренка Климента Ефремовича, самая его любимая сестренка Соня совсем маленькой умерла от оспы, вспыхнувшей в уезде. Конечно, прививок ни у кого не было, поэтому выкосило людей прилично болезнью. «Совершенно случайно» у Ворошиловых только одна, самая младшая девочка заболела. Вся семья жила в землянке, тесно контактировала с больной Соней и никто не заразился. Народ был такой богатырский, отборный? Некоторым может показаться, что высокая детская смертность в Империи вела к тому, что выживали только самые стойкие, некоторые видят в этом даже плюсы. Ерунда всё это. Нищета и работа, надрывная, гробили здоровье народа, люди были больными, слабыми, уже взрослыми от обычной простуды и ангины (как мой прапрадед) в гроб сходили.

Просто оспа многих крестьян стороной обходила. Прививая людям коровью оспу, не опасную для человека, врачи еще в XVIII веке стали бороться с этой инфекцией. Мария Васильевна и Ефрем Андреевич из крестьян, предпоследний ребенок в семье, Клим, к моменту вспышки оспы пастушком работал, т.е. почти вся семья уже контактировала с коровами. Что там с эпизоотической обстановкой, с инфекционными болезнями животных было в России, можно только догадываться, если даже людей от особо опасных инфекций не прививали. Гарантировано, на коровью оспу ветеринары даже внимания не обращали, да и ветеринаров было еще меньше, чем медиков. Поэтому крестьяне «самопрививались». Никакой сверхустойчивости организма. Обычный приобретенный иммунитет. Кто-то вообще не болел, кто-то в легкой форме, только следы в виде оспинок на лице оставались. Соня Ворошилова была очень маленькой, поэтому не успела от больной коровы заразиться, иммунитет получить.

Ни один врач, само собой, в землянку к Ворошиловым не заглянул. Как больной ребенок мучился, можно только представить, если с умершей Сони, когда ее хотели обмыть перед похоронами, не смогли снять рубашку — прилипла к гнойным струпьям.

И это всё происходило в одной из богатейших сельскохозяйственных и промышленных губерний России. Что творилось в кондовом Нечерноземье — об этом лучше не надо, лучше зря себе нервы «славным историческим прошлым» не трепать.

Аппетитно хрустели в царстве французские булки под вальсы Шуберта.

Через полтора десятка лет «великий белый царь» нарвался на войну с Японией. Только потому нарвался, что презрительно не желал разговаривать с микадо по поводу возникших межгосударственных проблем. Умные люди будущего православного святого предупреждали: война будет. Он отвечал: «Не посмеют». Ну, японцы же совсем азиаты, как они могут посметь с европейцами воевать?! Европейцы. У него народ, как дикие варвары, в землянках живет и от оспы мрёт, но зато — западнее Уральских гор! Вот азиаты «европейцам» и устроили Цусиму.

Одно в той жизни было хорошо, как вспоминал Климент Ефремович: не было никаких проблем с детской одеждой. Ни одежды, ни проблем. Детям же даже в школу ходить не надо было, а из землянки по нужде можно и голопузым выскочить на минуту даже зимой. Так, кой каким тряпьем прикрыты, и нормально.

Нищенство. Дно! А со дна, если государству на своих самых забитых подданных наплевать, наверх не поднимаются, если очень крупно не повезет. И быть бы Клименту Ефремовичу таким же батраком, как его отец, если бы не счастливая случайность. Его старшая сестра вышла замуж за парня, который работал поначалу помощником кучера в ближайшем имении, а потом пошел работать на шахту.

Родственники и забрали мальчишку к себе. В 9 лет началась рабочая биография Климента Ефремовича. На Голубовской шахте Донбасса. И началась с работы колчеданщиком: с такими же малолетками он выбирал в отвалах угля пустую породу в ящики, сдавал ее, и по количеству набранных ящиков им начисляли зарплату. Можно только представить, как это выглядело: пацаны, мокрые (уголь из шахты мокрый) и черные, как дьяволята из преисподней, карабкались по отвалам с тяжелыми ящиками, набивали эти ящики породой, и потом, рискуя свернуть себе шею, ползли вниз, к учетчику. Работали по 12 часов с часовым перерывом на обед. Зарабатывали, естественно, совсем гроши, почти только на пропитание, но это уже хоть что-то для семьи, все-таки ребенок сам себя кормить начинал.

Хваткий Клим в возможность стать рабочим человеком сразу вцепился, как клещ. Это для него был выход, единственный шанс вырваться, подняться хоть немного с того дна, в котором родился. Он не просто работал колчеданщиком, он рвал из-под себя, чтобы его заметили и дали работу хоть чуточку более квалифицированную. Карьерист. Этому пацану нужно было любым путем зацепиться, остаться на шахте, чтобы никогда не возвращаться опять в батрацкую нищету. Он со взрослыми напрашивался спускаться в забой, лез к технике, просил всё ему показать, всему учился. Мужикам мальчишка, смекалистый и старательный, нравился, они его выделяли из числа остальных. И скоро Климу стали доверять смазку машин, которые подавали на гора уголь из шахты. Он так и работал на выборке породы, просто у него уже дополнительный заработок появился.

И за это его едва не убили «конкуренты». Такие же, как он, мальчишки. Приработок очень ценился, а взрослые работу смазчика все чаще и чаще поручали Климу. И однажды, во время обеденного перерыва, у одного парнишки в группе колчеданщиков обнаружилась пропажа продуктов. Все сговорились, что вместе проверят узелки у всех. Пропавшие продукты обнаружили у Ворошилова в узелке, который он сам и отдал для этого обыска. Клим предполагал, кто ему их подложил в то время, когда он бегал с масленкой. Но тогда ничего не успел сказать в своё оправдание, на него налетели толпой и забили почти до смерти. Затоптали ногами и оставили умирать на отвале.

Очнулся мальчик через несколько дней в больнице при шахте. Так едва не закончилась биография пролетария.

Болел очень долго, потом опять вернулся на шахту. Опять колчеданщиком. После избиения его мучили постоянные головные боли, но выбора другого не было, так он и продолжал работать, едва не теряя от боли сознание. Десяти лет ему не было.