Книга Тетрадь опасных советов - Владимир Аверин

За что?! — возмутился Вадик.

Там потом объяснят.

Наша инспекторша сказала, чтобы я не волновался, что разговор на десять минут.

Они все так говорят. Сначала разговор на десять минут, потом арест на пятнадцать суток, а там и колония для несовершеннолетних на сорок пять лет, — уверенно сказал Пузырь, хотя сам с инспекцией по делам несовершеннолетних никогда не пересекался. Пузыренко уставился в потолок и стал подсчитывать: — Это же сколько тебе будет через сорок пять лет? Твои четырнадцать плюс сорок пять в колонии. Пятьдесят девять годочков. Как раз к пенсии успеваешь. Выйдешь на свободу с чистой совестью и сразу на пенсию. Лафа!

Что я в тебе больше всего ценю, Пузырь, так это твое умение в трудную минуту поддержать друга добрым словом, — огрызнулся Вадик.

А что ты обижаешься? Я тебе еще раз говорю: чует мое сердце, что без Майи тут не обошлось. Воткнись в розетку, включи мозги и прикинь, как плотно одно к другому лепится: мужик в «Форде», погоня, странный уход Майи, антикварная иностранная тетрадь и вызов в милицию — в общем, сплошной криминал в один день. Таких совпадений не бывает.

Что же делать? — расстроился Вадик.

Пускайся в бега. Страна у нас большая, лет пять побегаешь, а потом за давностью лет, может, и простят.

Я ведь серьезно.

Тогда иди в милицию и на все вопросы отвечай: «Нет... Не был... Не знаю... Не помню, товарищ лейтенант. ..» А я попробую пробить твою Майю по компьютерной базе данных. Я тут недавно записал диск с фамилиями всех жителей Москвы и Подмосковья, так там кроме телефонов и адресов много другой интересной информации. Как ее фамилия?

Не знаю.

Как это? — удивился Пузырь.

А вот так, — развел руками Вадик. — Когда на мопеде ехали, я спросил, как ее зовут. Она ответила, а я не расслышал. Точнее, расслышал, но не все. Я же в шлеме был, да еще ветер прямо в хрюлю дул, вот и расслышал только два слова: «Майя» и «Рижская». Возможно, она сказала, что ее зовут Майя и что она живет возле метро «Рижская», ну, чтобы я ее туда довез. Или она хотела сказать, что приехала из Риги.

Может, фамилия у нее такая — Рижская? Майя Рижская, — предположил Пузырь.

Таких фамилий не бывает. Есть станция метро «Рижская». Рига — это столица Латвии, то есть название города. Ты бы стал носить вместо фамилии название города? Например, Виктор Гусь—Хрустальный или Виктор Херсон? А еще есть город Уссурийск. Представь, что учитель выставляет нас из класса и говорит: «Ситников, прочь из класса и Уссурийск с тобой!» Хотел бы, чтобы тебе говорили: «Подойди к доске, Гусь—Хрустальный»? Да ни за что! Сразу бы съел свидетельство о рождении и сменил бы фамилию на Пузыренко, Пузырини, Пузыридзе, Пузырян, Пузыркер или Пу—зыряк. В крайнем случае, Пузыр—Абдул—Оглы, только не Гусь—Хрустальный и не Уссурийск.

Ты «Войну и мир» читал?

А почему ты спросил?

Читал или нет?

А зачем тебе знать?

Да или нет?

Ну, допустим, я тебе не скажу. Что тогда?

Понятно. Там одна чувиха носила фамилию Ростова, Наташа Ростова. Может, слышал?

Ну, возможно, когда—то, где—то, что—то похожее мимо ушей пролетало, поэтому я не расслышал. А при чем здесь Наташа Ростова?

Пытаюсь мыслить логически. Ростов — город и Рига — город. Я подумал, раз есть фамилия Ростова, то почему бы не быть фамилии Рижская. Короче, я попробую пробить Майю Рижскую, может, что-нибудь нарою. А там видно будет.

Ладно. Я тебе позвоню, когда вернусь из ментовки.

Пузырь оглядел Вадика с ног до головы и посоветовал:

Ты бы приоделся ради такого случая, все—таки не каждый день встречаешься со своим инспектором. Надо произвести на нее хорошее впечатление. Смени прикид хоть на пару часов, а то одеваешься, как беспризорник, смотреть тошно, честное слово. Кстати, на одном милицейском интернет—сайте есть страница «розыск». Там вывешивают информацию не только о преступниках, но и о без вести пропавших людях, например, о беспризорниках, которые сбежали из дома. Опиши, как выглядит твоя Майя, ну, там одежда, возраст, особые приметы типа шрама, татуировки или родимого пятна.

Одета в брюки, блузку с короткими рукавами, правый рукав порван и зашит. Худая, среднего роста, лицо обыкновенное, возраст мутный, возможно, наша ровесница. Шрама или родимого пятна я не заметил. На плече татуировка...

Что же ты сразу не сказал?! — перебил его Пузырь. — Татуировка — очень важная и особая примета. — Он поискал глазами бумагу, нашел на холодильнике ручку и свежую газету, оторвал от нее клочок и приготовился записывать. — Что изображено на татуировке? Вспоминай.

Комета с ярким хвостом, космический спутник и надпись «Хаябуса».

Как—как? — не понял Пузырь. — «Хая...» что?

«...буса». «Хаябуса», — повторил Вадик, взял У Пузыря ручку и сам написал иностранное слово «Hayabusa». — Вообще—то эта татуировка не совсем настоящая, она не наколота, а наклеена, как переводная картинка. Ну, знаешь, иногда такие татушки вкладывают в упаковки со жвачкой. Обычно они держатся на коже несколько дней и постепенно стираются. А если постараться, то можно смыть мылом за один раз.

—На всякий случай проверю эту примету. Слушай, можно я у тебя хлеба возьму? Мне некогда снова в магазин переться, надо информацию искать. А ты ведь все равно на улицу идешь, вот на обратном пути и купишь. Вот тебе деньги, — Пузырь дал Вадику несколько рублей, забрал буханку из хлебницы, потом, не спрашивая разрешения, взял со сковородки четыре котлеты и направился в прихожую. У двери он снова остановился и полез в карман за деньгами. — Да, вот еще что... Я вчера в одном киоске видел недорогой компакт—диск с ценными программами, но не купил — киоск был закрыт. Будь другом, купи. Это недалеко. Одна станция на метро. Вот тебе бабки.

А шнурки тебе не погладить? — рассердился Вадик. — Нашел мальчика на побегушках. Хлеба ему купи, диск ему купи. Совсем оборзел.

Я не оборзел, — возразил Пузырь. — Я, между прочим, собираюсь найти информацию о твоей мутной подруге, поэтому на другие дела у меня времени не хватает. Ну, что? Купишь или мне все бросать и самому идти за диском и хлебом?

Ладно, — вынужденно согласился Вадик. — Как называется диск и где находится киоск?

Пузырь объяснил. Взяв деньги, Вадик проводил своего соседа, принял душ, надел свежую рубашку, брюки, легкие ботинки и сразу почувствовал себя не в своей тарелке, так как привык к майке, джинсам и кроссовкам. Потом он скрепя сердце сбрызнул шею папиной туалетной водой и с кислым лицом вышел на улицу, спотыкаясь на ровном месте в непривычной остроносой обуви.

ГЛАВА II

ЧЕЛОВЕК БЕЗ ГРАНАТЫ

В отделении милиции стены были выкрашены масляной краской отвратительного желто—коричневого цвета. Вдоль коридора стояли старые деревянные кресла с откидными сиденьями, как в провинциальных кинотеатрах или домах культуры. Вадик шел по этому нагоняющему тоску коридору, стреляя глазами в разные стороны, в поисках кабинета с номером 14.