Книга Система (сборник) - Александр Саркисов

– Товарищ командир, объект в ужасном состоянии. Одному мне его в порядок не привести, а не дай бог кто из начальства заглянет. Предлагаю выделить в помощь курсантов Мухина и Теплякова.

БПК задумался. Проверить действительно могли в любой момент, объясняй потом, что объект тебе только вчера передали. Но и хитрая курсантская рожа доверия не внушала.

И он принял соломоново решение.

– Добро, неделю они работают с вами, а потом вы самостоятельно будете поддерживать порядок на хоздворе.

Хитрость удалась наполовину.

К хоздвору Шурик относился как к спасителю. Он его одухотворял.

Постепенно на объекте установился идеальный порядок. Все, что там делалось, – делалось с любовью.

Мусор сортировался и вовремя вывозился. Вольнонаемные шофера, вывозившие мусор, Шурика откровенно побаивались. Даже камбузные работники, которым сам черт не брат, старались не лить помои мимо баков.

Приближались майские праздники, по этому поводу командование решило устроить субботник.

Стояла прекрасная солнечная погода, и настроение было соответствующим. Побелкой Шурик разжился еще с вечера, правда, прижимистый Макуркин выдал кисть для побелки, бывшую в употреблении, которая напоминала огрызок.

К 11 часам бордюры были побелены, но кисть все-таки развалилась, и домазывать пришлось губкой, сворованной с водолазной станции.

Шурик обвел взглядом свое детище. Отмаркированные баки, выставленные по линейке, белоснежные бордюры, свежевыкрашенный кранец с инвентарем. На асфальте ни соринки.

Все это великолепие венчала новая табличка с надписью «Хоздвор. Объект приборки 11 роты. Ответственный за приборку курсант Расписов».

На хоздвор заглянул запыхавшийся старшина 1 статьи Артюхов.

– Готовься, идут проверяющие, старший Аладьев.

Последний штрих: Шурик достал из кранца дезодорант «Хвойный» и от души обрызгал баки.

На двор не спеша вплывала компания проверяющих. Впереди, как броненосец, двигался зам. начальника училища капитан I ранга Аладьев. За ним шли начальник штурманского факультета капитан I ранга Крикунов, зам. начальника строевого отдела капитан II ранга Волчук и несколько офицерев из политотдела. За ними маячил БПК.

Шурик ринулся навстречу.

– Товарищ капитан I ранга, ответственный за приборку курсант Расписов.

Аладьев, крупный мужчина в безупречно сидящей форме, мощным утесом навис над курсантским телом. Шурик среагировал мгновенно. Это называлось «включить Швейка». Он уставился на начальника взглядом, излучающим довольно широкий спектр чувств, от всепоглощающей любви к начальству до готовности немедленно умереть на боевом посту.

Комиссия обошла хоздвор.

– Ну что же, неплохо, – произнес скупой на похвалу Аладьев и двинулся на выход.

В это время пролетавший голубь уронил перо (сволочь).

Волчук заметил:

– Что ж это вы не в состоянии птичьи перья вымести? Для чего мы субботник устраиваем?

Дальше пошло по возрастающей. Последним отметился БПК.

На построении перед обедом Борис Петрович подводил итоги субботника. Перекатываясь вдоль строя на кривых ногах и постукивая кулаком правой руки по ладошке левой, он негромко причитал:

– ЧП, бля, ЧП. Не ожидал от вас, Расписов, подвели. У нас Аладьев, а у вас дохлая птица. ЧП, бля, ЧП.

Праздники закончились. Шурик чувствовал недомогание. То ли холодное пиво, то ли изменчивая майская погода, в общем, он заболевал.

В санчасти его осматривал старый отставной доктор из бывших. Белоснежный халат, накрахмаленный чепчик, очки с толстенными линзами. Образ доброго Айболита венчала козлиная бородка. Вдобавок ко всему он жутко картавил.

– Писаживайся, батец. Откой от пошие.

Увидев, что перед ним не симулянт, доктор оживился. Вращая шпателем во рту пациента, он старательно вызывал рвотную реакцию. Почти добившись успеха, быстро вытащил инструмент изо рта.

– Поздавляю, у вас ангинка. Будем ложиться в лазает.

– Доктор, а можно амбулаторно?

На носу летняя сессия, и терять неделю совсем не улыбалось.

– Голубчик, ангина сама по себе не сташна – сташны ее последствия. Так что в лазает.

Санчасть – это маленький рай. Причем до изгнания.

Каждое утро змей-искуситель в образе дежурного врача интересовался аппетитом, ставил градусник и уговаривал выпить лекарства.

Шурик понимал: если лекарства пить, то этот кайф быстро закончится. Самостоятельно он только умывался и ходил в гальюн, все остальное за него делал медперсонал. Спи сколько хочешь, фрукты каждый день. Но через неделю Шурика выписали.

На самоподготовке, расспросив о последних новостях, Расписов живописал свое бытие в санчасти. Его слушали не перебивая. Привирал он от души, особенно про отношения с медсестричками.

Громко сглотнув, Женя Передов уточнил:

– Это та, что с короткой стрижкой?

– Она самая.

– Ну, брат, ты даешь!

Не в силах сдерживать эмоции, Коля Давыдкин с надеждой всхлипнул:

– Шурик, а ты как заразился?

Утром, натянув белоснежную робу, он отправился на хоздвор.

Так, похоже, здесь никто не прибирался. Шурик вытащил из-за пазухи пачку «Беломора», закурил.

Что-то не так. Он не мог понять, в чем дело.

Наконец сообразил – его отвлекает посторонний шум. Непонятный шорох разливался по хоздвору.

Откинув крышку мусорного бака, Шурик обомлел. Наваленные поверх зловонной жижи треугольные пакеты из-под молока ходили ходуном и громко шуршали. Под ними кишели маленькие белесые червячки.

На территорию зашел врач с водолазной станции подполковник Лелюкин.

Знаменитая фраза Штирлица застучала в мозгу отбойным молотком.

Это конец, подумал Шурик.

Подполковник уверенно направился к мусорным бакам.

– Товарищ подполковник! Я все уберу, хлоркой засыплю!

– Я те уберу, я те засыплю.

С этими словами он достал из портфеля железную банку из-под кофе и высыпал из нее опилки на асфальт.

– Курсант, фамилия?

– Курсант Расписов!

Именно такой теперь была его фамилия. Просто на «Расписов» он бы уже и не откликнулся.

– Ну-ка зачерпни мне опарыша покрупней.

Ничего не понимающий Шурик зачерпнул совковой лопатой вонючую жижу.

– Аккуратней, твою мать, на опилки высыпай!