Книга Заслуженное счастье - Лидия Чарская

— Я бы, положим, отдала, но награду — третью часть потребовала бы обязательно, — решила Илочка.

Поднялся спор. Барышни стрекотали, как сороки, бросая недружелюбные взгляды в сторону Ии. Молодая девушка была рада-радехонька, когда закончился её трудовой день и она стала подсчитывать дневную выручку. Магазин спешно прибирали перед закрытием. Продавщицы с обычным своим веселым хихиканьем и смешками одевались, повязывали вуальки. Там y порога магазина каждую из них ожидал провожатый. Молодые люди фланировали перед окнами магазина еще задолго до времени закрытия его в ожидании продавщиц. Одну Ию не ждал никто. Несколько молодых людей добивались случая быть ей представленными, прося об этом ту или другую из её сослуживиц, но на каждую такую просьбу Ия отвечала решительным отказом, вооружая против себя и потерпевших фиаско поклонников и своих сослуживиц.

— Гордячка! Подумаешь, принцесса какая, брезгует знакомством с нами! — говорили те и другие.

— Ждет сказочного королевича! — ехидничали они. Но Ия далеко не «брезговала» ничьим обществом и уж менее всего думала о «сказочном королевиче». Бедняжка так уставала за день, что только мечтала об одном: поскорее добраться до дому да пообедать и заснуть покрепче, до следующего трудового дня. Она видела, как за порогом магазина сослуживицы её отправлялись с их знакомыми в театры, кинематографы или просто в парк на острова, погулять на лоне природы, но ее не тянуло никуда, кроме дома. Спешной походкой, не обращая внимания на насмешливые взгляды Илочки, Тины, Машеньки и других, направлялась Ия к трамваю, мчавшему ее на далекую окраину города.

Подъезжала на нем чуть ли не к самому дому, выходила и почти бегом поднималась по лестнице крохотного домика особняка.

— Ия Аркадьевна приехала! Ия Аркадьевна, няня Даша, обедать скорее! Скорее! A y нас баранина сегодня! — слышала еще за дверями милые приветливые голоса детей Ия. И Жура наперегонки с Надей летели открывать дверь их общей любимице. Ия целовала детей и проходила, сбросив верхнее платье, в столовую. Здесь ее ждал разогретый поздний обед, суд и жаркое, и приветливая улыбка Зинаиды Юрьевны, сидевшей обычно за лекциями тут же y обеденного стола.

Жура и Надя присаживались около и, чтобы не мешать матери, шепотом вели беседу с Ией, пока та уничтожала с завидным аппетитом перестоявшийся обед. A там, наступало самое приятное время дня молодой девушки. Дети спали. Зинаида Юрьевна занималась. С книгой в руках Ия ложилась на оттоманку и читала, читала без конца, наслаждаясь уютом, отдыхом и тишиной, изредка перебрасываясь короткими фразами со своей подругой. Ии нравилась несколько суровая, сильная, почти мужская натура Градовой. Её непоколебимость в труде, энергия и полнейшее отсутствие сентиментальности. И в самой резкости Зины чувствовалась крупная, недюжинная личность, умеющая постоять за себя и за других. Свое горе — потерю мужа, которого она крепко любила, и не могла забыть, несмотря на годы утекшего времен, она никогда не высказывала никому, как не высказывала и своей тоски, своей временной слабости, тяжести, заботы, обуревавшей временами эту сильную душу. Имея двоих детей на плечах, аккуратно посещая лекции, Зинаида Юрьевна находила еще время бегать по урокам и зарабатывать деньги к той стипендии, которую выдавал ей медицинский институт.

Дети боготворили мать, несмотря на то, что молодая женщина была далеко не щедра на ласки. Но и Надя и Жура не могли не чувствовать всей силы любви к себе, заполнявшей душу этой суровой, и замкнутой по виду женщины. Что же касается до самих детей, то и Надя и Жура чувствовали себя теперь прекрасно в родной обстановке, под крылышком y любящей, заботливой матери, убаюканные заботами няни Даши, без обычных грубых с ними выходок Нетти, без её придирок, пинков и постоянного страха наказания. Мать занималась с ними по будням, Ия по праздникам. Тишина, спокойствие и какой-то душевный уют царили в маленьком семействе, где Ия отдыхала всем сердцем после перенесенных ею невзгод в доме молодых Баслановых.

Глава III

— Ия Аркадьевна! Вас какой-то военный спрашивает. Меня послал сказать. За дверью магазина дожидается.

И Яша, говоря это, таращил на кассиршу удивленные глаза.

Что Ию спрашивал кто-то, да еще то, что спрашивающий был мужчина, да еще военный мужчина, для всех являлось большой новостью, неслыханным до сих пор происшествием. К молодой девушке никто не заходил на службу, никто не вызывал ее в служебные часы из её клетки-кассы и не мудрено поэтому, если все барышни продавщицы смотрели теперь на Ию во все глаза с плохо скрытым удивлением.

Не успела сама Ия опомниться от неожиданности, как, звеня шпорами, в магазин влетел князь Валериан Вадберский.

— Ия Аркадьевна, сколько лет! Сколько зим! — запел он со сладкой улыбочкой, — тысячелетие, целое тысячелетие я не видел вас! Как вы посвежели, похорошели за это время. Parole d'honneur! Не ожидал вас видеть такой отдохнувшей, поздоровевшей! Очевидно, жизнь вне общества моей любезной сестрички приносит вам пользу. Я вижу грозы на ваших щечках! Прелестно! Charmant! Charmant!

Он сыпал целым фейерверком слов и тряс изо всей силы руку Ии. Барышни продавщицы, занятые с покупательницами, поглядывали на молодого, франтоватого юнкера, хихикали и шептались:

— Пальто с иголочки… фуражка по моде… A усики-то как закручены! Воображает о себе, должно быть, ужасно!

Между тем, лицо Ии хранило строгое, суровое выражение. Она холодно протянула руку Валерьяну. Девушка не могла еще забыть поступка молодого Вадберского с Катей. Не могла простить молодому человеку его возмутительной небрежности по отношению к её сестре. И сейчас с ледяной холодностью она ожидала от него пояснения причины его визита.

Со дня отъезда её из дома брата, князь Валерьян не виделся с ней. Больше того, молодой Вадберский как будто умышленно, избегал свиданий с ней и с Катей после неудачной поездки в ночь бала. И вот, теперь, этот неожиданный визит!.. Что он мог означать? Ия, положительно, терялась в догадках.

— Чем я обязана видеть вас, князь? — ледяным тоном спросила она молодого человека.

Юнкер смутился. Глаза его забегали, как пойманные мыши в клетке. Губы сложились в виноватую улыбку.

— Собственно говоря, собственно говоря… — начал было он и, окинув смущенным взглядом наблюдавшие за ними издали посторонние лица, понизил голос до шепота и уже чуть внятно произнес: — Вот видите, Ия Аркадьевна… Я… Я… Собственно говоря, хотел бы поговорить с вами без свидетелей и высказать вам мое горе…

— Горе? — Ия удивленно подняла темные брови. — Какое же может быть однако, y вас горе, Валерьян Юрьевич?

— Mille diables, как говорит мой товарищ Дима Николаев. Не могу же я говорить о моем горе публично! — вспыхнув до корней волос, произнес с досадой молодой человек. — Вот если вы разрешите мне встретить вас нынче после закрытия магазина и проводить до дома, я поделился бы им с вами.

Ия нахмурилась. Она терпеть не могла Валерьяна и перспектива провести в его обществе хотя бы самый короткий срок совсем не улыбалась молодой девушке.