Книга Дылда - Леонид Гришин

Правда, сейчас, когда Фёдор шёл по главной аллее, ему бросилось в глаза, что в парке стало меньше цветов. В его школьные годы вдоль всей аллеи росли цветы: розы, пионы, сирень… Много было цветов, названия которых Фёдор даже и не знал. А сейчас практически нет. Когда-то в центре парка был круглый бассейн с золотыми рыбками. Вокруг него стояли скамеечки. А в центре на отдыхающих смотрел фонтан в форме вращающегося петушка. Вся атмосфера вокруг наполнялась чудесным ароматом чайных роз, тюльпанов, пионов и ночных фиалок… Здесь же находился летний кинотеатр. Сцена была, конечно, закрытая, но для маленького Федьки и его друзей это не было преградой. Они залезали на деревья, которые росли вокруг этого кинотеатра, и смотрели фильм. Неподалёку от кинотеатра находилась спортивная площадка: баскетбольная, волейбольная; стояли турники, у которых тоже собирался народ… Перед кинотеатром молодёжь танцевала на танцплощадке. За полчаса до начала киносеанса играл духовой оркестр. Молодые люди танцевали, а пожилые, сидящие на скамейках, на это смотрели. Спортивная молодёжь собиралась у турников. Ребята беседовали и показывали иногда своё мастерство. Чаще всего «крутили солнце». Федька тоже как-то пытался, но совершить полный оборот у него почему-то никогда не получалось.

Фёдор шёл по аллее и вспоминал своё детство, своих родителей, деда… Дед никогда не говорил о войне. Каждый раз, когда юный Фёдор спрашивал у деда, как тот воевал, он слышал один ответ: не за награды воевали – Родину защищали. Не отвечал дед даже отцу Фёдора, своему сыну. Даже орденов дед никогда не надевал. Хотя он был награждён и орденом Красной звезды, и орденом Отечественной войны… Много у него было медалей, но Фёдор не помнит того, чтобы дед их когда-либо надевал…

Когда Фёдор вступал в комсомол, то попросил у деда рекомендацию.

– Дед, а как ты в партию вступал? – спросил его тогда молодой Фёдор.

– Перед боем, из которого не было шансов выйти живым, замполит просил написать заявление…

– Но ты жив остался…

– Друг вытащил меня раненого, хоть и сам был ранен, – сказал дед и замолчал.

На другие вопросы он чаще отвечал коротко:

– То война была. Родину защищал.

Отдельно у деда лежали награды его отца – три георгиевских креста. Но когда Фёдор спрашивал про прадеда, то дед всё равно не отвечал – молчал… Когда деда уже не стало, Фёдор нашёл в его вещах тетрадь с записями. Из записей этих Фёдор понял, что прадед его был зажиточным кулаком. И когда пришли его раскулачивать, то прадед вложил деду пакет в руки и сказал: беги! И дед убежал. А когда посмотрел, что в пакете, то нашёл в нём георгиевские кресты… Прадеда вместе с женой осудили и переселили куда-то, откуда о них больше вестей не поступало. А дед стал беспризорником. Всё имущество его родителей было национализировано. Дед пристал к компании таких же, как и он, – детей раскулаченных родителей. Ребята ему подсказали, чтобы фамилию свою забыл навсегда, чтобы придумал себе какую-нибудь другую… А там грянул 33-й год. Год страшной голодовки и неурожая. В своих записях дед приводит один эпизод… Как раз в это время их компания хотела отобрать чемодан у одного мужчины. Схема была такая: дед просит у мужчины прикурить, и когда тот полезет в карман за спичками, выхватывает его чемодан и убегает. Дальше дед должен был бежать к углу вокзала, за которым прятался второй. Он ставил подножку, чтобы жертва упала, и вся компания быстро разбегалась. Как только дед подошёл и попросил у мужчины прикурить, тот остановился, внимательно оглядел деда и сказал: «Ты не закурить хочешь, ты чемодан мой вырвать намерен. Но только ничего у тебя не получится». И мужчина показал деду цепочку, которая шла от чемодана и была, подобно наручнику, закреплена на запястье. «Так что чемодан ты сможешь забрать только вместе с моей рукой, – продолжил мужчина, – а вот те, которые за углом, которые тебе помогают, у тех тоже ничего не выйдет. Потому что ты… – и в этот момент мужчина крепко схватил деда за руку, – Потому что ты пойдёшь со мной!». Дед крикнул своим: «Атас!», – и все разбежались. Тот мужчина повёл деда на завод. Завод тот назывался ремонтным. «Я не спрашиваю тебя, кто твои родители, потому что я догадываюсь… Но заниматься тем, чем ты занимался, не надо». Мужчина выписал деду направление в Рабфак и показал станки, которые были на том заводе… С тех пор дед стал рабочим человеком. Был учеником токаря, затем окончил Рабфак, а после стал руководить целым цехом. За два года до начала войны родился отец Фёдора. Дед ушёл воевать, а когда вернулся, то нашёл жену и сына в сарае – дом их был полностью разрушен…

Дед вернулся на завод, стал его восстанавливать. Деду дали «план». Как тогда говорили, план – это приличный земельный участок в пятнадцать соток. Они начали строить дом. Кирпича для строительства практически не было, поэтому строили из самана. О том, как строили, Фёдору рассказывал и отец: на участке готовилось место под замес самана – землю снимали до глины. Затем глину тоже выкапывали и добавляли в неё солому и конский навоз. Делалось всё это слоями, поливалось водой, а после этого перетаптывалось конскими ногами, чтобы глина, солома и конский навоз перемешались между собой. На следующее утро знакомые, друзья и родственники собирались делать саман. Всю эту перемешанную массу нужно было лопатами закладывать в форму и на лошадях отвозить к месту просушки. Этим занимались мужчины, пока женщины готовили еду. Обед был лёгкий, но сытный.

После него люди продолжали работать. Зато ужин был плотный и с выпивкой. Люди отдыхали и плотно ужинали. А после пели песни под гитару и гармошку. После того, как саман высыхал, из него можно было строить дом. Таким образом дед Фёдора и построил дом, где потом жил его отец да и сам Фёдор до того, как уехал в Ленинград. Коммуникации в то время ещё не были проведены, а потому ни водопровода, ни электричества в том доме не было. Дед построил во дворе бассейн, в котором собиралась дождевая вода. Электроэнергия была в дефиците, подвели её к дому гораздо позже, а потому освещали дом керосиновыми лампами. К моменту рождения Фёдора резервных водоёма было уже два. Была также и электроэнергия, но бассейны всё равно использовались. По вечерам прогретую дневным солнцем воду использовали для полива огорода. А огород был приличный – пятнадцать соток. В нём выращивалось всё, начиная от ягод, заканчивая овощами и фруктовыми деревьями. Всё требовало воды, всё требовало полива. Дед с отцом придумали полуавтоматический полив: проложили трубы от бассейна к огороду. Достаточно было открыть кран, и происходил полив грядок или деревьев.

Подрастал тем временем и Федька…

Глава вторая

Федька любил купаться в бассейне. С этим бассейном для него связана ещё одна важная в его жизни история. Через четыре дня после рождения Федьки у соседей тоже родился ребёнок – девочка. Её назвали Верой. Родители Фёдора были общительными и дружелюбными, а потому Федька и Верка познакомились чуть ли не с рождения. Соседи с дочкой часто заходили к родителям Фёдьки, и детям разрешали купаться в бассейне. Сохранилась даже фотография, где Фёдя и Вера нагишом стоят в бассейне. Они дружили, вместе росли, вместе бегали на пруд купаться.

Фёдор хорошо помнил, как Верка в один день пришла купаться в бассейн в майке. Федьку это удивило.