Книга Миxаил Черниговский - Лев Демин

Пересказывая повествование наставника, Михаил рисовал образную картину того, как князь Владимир пригласил представителей разных религий, выслушал их и, в конце концов, остановил свой выбор на христианской вере греческого толка, именуемой впоследствии православием. Михаил живо воображал, как происходило крещение киевлян в водах Днепра, а затем и в других городах и селениях Руси, как Владимир Святославич отказался от языческого обычая многоженства и отдал предпочтение единственной жене, греческой царевне, с коей его связало церковное венчание. Под воздействием церкви князь изменил свой образ жизни.

А потом происходила кровопролитная борьба между многочисленными сыновьями равноапостольного князя Владимира. Особой кровожадностью и властолюбием отличался князь Святополк, то ли сын, а скорее пасынок Владимира Святославича. За свои дурные поступки он и заслужил от потомков прозвище Святополка Окаянного. Среди его безвинных жертв оказались и два его молодых брата, Борис и Глеб, тоже чтимые православной церковью.

Победителем в борьбе братьев вышел Ярослав, мудрый законодатель. От него и пошли различные ветви Рюриковичей, которые с каждым поколением дробились и множились, оказавшись во главе правления многочисленными уделами.

Можно было до бесконечности продолжать рассказ о ветвистом роде Рюриковичей, но ученый монах Дорофей остановил велеречивого отрока и напомнил:

- В соборе начинается служба. Не опоздать бы, княже.

Оба поспешили в Спасо-Преображенский собор. Свое привычное место вблизи иконостаса уже занял князь Всеволод Святославич с княгиней и чадами. Начиналась торжественная служба.

На черниговском княжеском столе князь Всеволод Святославич, прозванный Чермным, дожил до преклонного возраста. Ему было за семьдесят. По тем временам это был человек преклонных лет. Его старшему сыну Михаилу в ту пору можно было насчитать всего около двух десятков лет. В таком возрасте он мог бы успеть жениться. Кем была жена Михаила, летописи не сообщают. Можно догадываться, что это была не княжна или королевна известного рода. В этом случае летописец никак не умолчал бы. Вернее всего Михаил остановил свой выбор на приглянувшейся ему женщине не из высокопоставленной среды.

Несмотря на свои немолодые годы, Всеволод Святославич проводил воинственную политику, всячески стремясь расширить свои владения и сферу своего влияния. Он вмешивался в княжеские усобицы, подбирал себе сподвижников. Ему удалось сколотить группу соратников, в числе которых оказались Рюрик Киевский, Мстислав Смоленский и половецкие предводители. С этими силами он в 1206 году попытался завладеть Галичем, но встретил сильное противодействие в лице венгерского короля Андрея. Воздействие венгров заставило князя удалиться из Галича. На обратном пути он овладел Киевом, а также Переславлем, выгнав оттуда тамошнего князя Ярослава Всеволодовича. Переславль Всеволод Святославич предоставил в управление сыну Михаилу. Но воцарение Всеволода Святославича в Киеве оказалось непродолжительным. Вскоре его сместил Мстислав Романович из рода князей смоленских. Вынужден был не по доброй воле покинуть Переславль и Михаил. Князь Мстислав прокняжил в Киеве до 1227 года, до своей кончины.

Всеволода Святославича похоронили в одном из черниговских храмов. Михаил Всеволодович отдал дань уважения покойному отцу.

Со временем сам Михаил стал отцом многодетного семейства. Его детьми были князь новгородский Ростислав, удельные князья - брянский Роман, карачевский Мстислав, тарусский Юрий (Георгий), новосильский Семен, княжич или князь черниговский Олег и дочь Мария, состоявшая в браке с Васильком Константиновичем, князем ростовским, плененным войском хана Батыя и умерщвленным по его повелению. Это произошло в 1238 году. Мария Михайловна, вдова ростовского князя Василька, вошла в историю Руси как летописец или соучастница труда ростовских летописцев.

Михаил Всеволодович был чадообильным родителем. Если принять во внимание высокую детскую смертность того времени, источники, видимо, сообщают только о тех детях князя Михаила, которые достигли совершеннолетия, не умерев в детстве, и оставили свой след в истории Руси. Обращает на себя внимание и тот факт, что братья Михайловичи расселились в северной части прежнего Черниговского княжества, в основном по верхней Оке. А южная часть Черниговщины, как и соседняя Новгород-Северская земля, опустошенная захватчиками и обезлюдевшая, перестала играть какую-либо заметную роль. Исчезают и имена самостоятельных князей, правителей этих земель.

Глава 2. ТУЧИ СГУЩАЮТСЯ

Воцарившийся на киевском столе Мстислав Романович из рода князей смоленских предугадывал опасность, нависшую над Русью, и всячески стремился замириться с прежними недругами. До Руси доходили невнятные слухи, что далеко на востоке сложилось могущественное государство монголов (мунгалов) во главе с грозным и жестоким ханом Чингисом, приступившим к широкой завоевательной политике. Его неисчислимые орды двигались в разных направлениях, завоевывая страны и народы и охватывая Русь с востока и с юга. На своем кровавом пути захватчики оставляли пепел выжженных городов и сел, горы поверженных.

Замирившись с черниговским князем Мстиславом, братом покойного Всеволода Святославича, князь киевский вернул Михаилу Черниговскому переславский удел, где на некоторое время он смог обосноваться в роли удельного князя. Степное пространство удела было беспокойным. Его постоянно тревожили дерзкими набегами кочевые половцы, хотя их предводители старались держаться внешней дружбы и доброжелательности с русичами, наносили визиты русским князьям, обменивались подарками. Нередко половецкие ханы выдавали своих дочерей за русских княжичей. Бывало, что возникали конфликты между двумя сторонами. Например, княжеские дружинники вынуждены были дать отпор шайке половцев, пограбивших русское селение и угнавших скот. Половецкий хан на этот раз выразил сожаление и свалил вину на людей соседнего хана.

Однажды Михаила поразил непредвиденный случай. У стен Переслав ля показалась группа всадников-половцев, державшихся мирно и настаивавших знаками, чтобы их пропустили в город. Среди всадников был человек непонятной, чужеземной внешности, явно непохожий на окружавших его спутников. Михаил распорядился пропустить половцев в город, а стражникам велел не спускать с них глаз: мало ли с какими намерениями прибыли незваные гости.

Оказалось, что предводительствовал ими сын одного из ханов, немного говоривший по-русски. Он представил Михаилу одного из спутников, который чертами лица и одеждой никак не походил на степняков-половцев. Этот человек заговорил на довольно сносном русском языке, хотя и с сильным акцентом и порой путая окончания слов.

- Ты из какой земли взялся, бывалый человек? - перебил его Михаил.

- Из камских булгар я. Слыхал небось, княже, о такой реке - Каме, что в великую Волгу впадает?

- Слыхивал про такие реки, далече от нас они текут. И что тебя, человек, привело в наши степи?

- Великая беда привела. Слушай меня, княже.

- Слушаю, говори.

- Купец я. Моя торговля - соболь, чернобурая лисица, бывает и медведь. Весь век торговля. Поднимался я вверх по Каме-реке, потом по моей реке, что в Каму впадает. Углубился в них. Перешагнул через горы. А там уже чужая страна, чужие люди. Говорят на неведомом мне языке. Страну эту русичи Сибирью зовут. Плыву реками. Сперва река узкая, впадает в реку пошире. Та впадает в реку зело широкую. На берегу вижу издалека много людей. Жгут костры, поставили палатки. Чую, не наши люди. С опаской обхожу селение стороной. Чую также, военный отряд в селении стоит, не наш и не русичей. Укрываюсь в лесу, выжидаю, наблюдаю. Дождался-таки. Человек в лесу хворост для костра собирает. Распознал в нем нашего камского булгарина. Узнал и он своего, не оробел, вступил со мной в разговор. Захватили его пришельцы, сделали пленником, заставили толмачить.