Книга Уникальный роман - Милорад Павич

После окончания спектакля и нескольких выходов певца на авансцену она, видя, что Дистели перед слушателями больше не появляется, идет к нему в артистическую уборную. Это роскошные апартаменты, где перед зеркалом стоит бронзовая статуя певца в роли Фальстафа, на кушетке рекамье расположилась борзая, а через открытую дверь видна огромная ванная комната цвета кобальта, в которой рядом с ванной стоит мебель в стиле Людовика XVI. Заметно усталый, Дистели сидит, развалившись в кресле, перед ним на столике – стакан виски «Chivas Regal» и бокал игристого вина «Moёt». Он начал, но не закончил переодеваться, так что часть одежды на нем современная, а часть – костюм Бориса Годунова.

Мадам Лемпицка врывается в апартаменты, борзая прыгает, становится на задние лапы, целует ее в губы. Она на голову выше Лемпицкой. Лемпицка кричит:

– Хватит, Тамазар, хватит! – отпивает глоток виски из стакана Дистели, садится к нему на колени и с поцелуем возвращает ему виски. – Ты был великолепен, – шепчет она, – но не сиди так, одетым наполовину. Дьявол чаще всего нападает на человека, застигнутого на границе.

– На какой границе? – рассеянно спрашивает Дистели.

– На любой: на границе света и тьмы, на границе дня и ночи, одной ногой на своем, другой на чужом… Ты выглядишь усталым… Неужели так тяжело петь?

– Дело не в пении. Я не люблю эту роль. Кроме того, сегодня ночью я плохо спал, а несколько дней назад меня пытались ограбить. В квартиру залез вор.

– Ты сообщил куда следует?

– Нет.

– Нет? Почему?

– Я заключил с ним договор.

– Ради Всевышнего, как ты мог заключить договор с грабителем?

– Может, он и не грабитель. Может, просто хотел заполучить какую-нибудь мою вещь. И в знак благодарности сообщил мне один номер телефона. Это телефон торговца будущим.

– И ты собираешься позвонить этому шарлатану?

– Почему это тебя интересует?

– Потому что с тех пор, как мы знакомы, ты никогда еще не выглядел так плохо.

– Это всё мои ночные кошмары. Мне снится Пушкин, уже вторую ночь, сон с продолжением.

– Мне бы тоже Пушкин снился, если бы я отдавала столько времени и сил Мусоргскому, Борису Годунову и пушкинским паяцам… Перестань об этом думать, отвлекись, а я тебе помогу.

И Лемпицка начинает по очереди нежно посасывать пальцы Дистели. Закончив с одной рукой, прежде чем перейти к другой, она спрашивает его:

– А что тебе снилось? Говорят, когда сон расскажешь, весь его яд переходит в того, кому рассказал. Расскажи! Расскажи нам кусочек сна, мне и твоему псу, и мы с ним разделим этот яд…

– Мне снилась какая-то комната, возле окна стоял какой-то маленький, черный и очень кудрявый человек. Стоило мне там оказаться, как я понял, что это Пушкин. И все его называли Александр Сергеевич. Он смотрел на пургу и думал по-русски.

– Но ты же не знаешь русского.

– Не знаю ни слова, но во сне я понимал все, что он думал, а думал он стихами, звучными трохеями с ударением на конце каждого второго стиха. И все время думал о демонах. Как они кружат, словно хлопья снега…

Тут мадам Лемпицка перебивает его:

– Я знаю эти стихи наизусть:

Буря мглою небо кроет,

Вихри снежные крутя,

То как зверь она завоет,

То заплачет, как дитя…

– Откуда ты это знаешь?

– Знаю. Достоевский использовал их в эпиграфе своего романа «Бесы»… И что было потом?

– Сон сначала был мутным, и все виделось словно сквозь воду. Потом постепенно прояснилось и становилось все яснее и яснее. Тогда я увидел, что в окне было еще одно, совсем маленькое окно, которое называется «форточка», и Пушкин его открыл. В комнату повалил снег.

«Как заманить одного из этих демонов и злых духов к себе в комнату, – говорит Пушкин у меня во сне, – и как его узнать, если он войдет? Как заставить его отвечать на твои вопросы? Что представляет собой дьявол? Дьявол ест, так же как и люди, но не может ничего переварить. Это оттого, что один только дьявол не участвует в общем мировом круговороте материи… И если он выпьет бокал красного токайского, вместо мочи из него выльется то же самое красное токайское».

– Фу! – реагирует мадам Лемпицка, а борзая, подумав, что это относится к ней, лениво слезает с кушетки и ложится на ковер.

– И все это ты узнал во сне? – спрашивает мадам Лемпицка.

– Да. Но тут сон прервался, а потом продолжился в одну из следующих ночей и становился все страшнее и страшнее.

– Почему? – перебивает его Лемпицка. – Что тут страшного?

– Страшно то, что в моем сне рядом с Пушкиным на диване спит огромная белая борзая с золотой головой, а я во сне хожу на цыпочках, чтобы эту борзую не разбудить, потому что, если она проснется, она кого-нибудь загрызет, я знаю это наверняка… К тому же Пушкин все время только и думает, как бы заманить к себе дьявола. Ужас!

– Но почему тебя так волнуют эти сны с Пушкиным? Неужели это так важно?

– Потому что он ищет встречи с дьяволом для того, чтобы получить у него ответ на вопрос, который мучает и меня: когда и как окончится моя жизнь? Может быть, ответ дьявола будет иметь силу и для меня, потому-то мне и снится этот сон…

– Ангел мой, но это же всего лишь стихи.

– Какие стихи? – спрашивает хрипло Дистели.

– У Пушкина есть стихотворение «Дорожные жалобы», в котором он и задает все эти вопросы: когда и где, в каком овраге закончится его жизнь? Совершенно ерундовое стихотворение, поэтому оно мне и запомнилось. В Вене я дружила с детьми русских эмигрантов, и вместе с Эрвином (моя близость с ним распространялась на все, что выше пояса) и Диттером (а с ним я была близка ниже пояса) мы перевели эти стихи на немецкий и отдали их под видом стихотворения одного немецкого поэта Лизе – она была дочерью русского белогвардейца и полной дурой. Мы предложили ей перевести стихотворение на русский и пообещали, что Диттер опубликует его в журнале… Получилась настоящая комедия… А ты, ангел мой, все воспринимаешь слишком серьезно.

– Ты так думаешь потому, что тебе известно не всё. Есть кое-что еще, гораздо страшнее.

– И что же это такое?

– А то, что этот сон я купил.

– Ты покупаешь собственные сны? Не понимаю, как такое возможно?

– Этот сон я не должен был увидеть сейчас. Он должен был присниться мне только через три недели. Но я заплатил, чтобы это случилось еще прошлой ночью, то есть раньше времени.

– Что ты такое говоришь, ангел мой? Ну-ка посмотри на меня, на дне глаз, как на дне стакана с виски, всегда есть немного правды… Проверим… Знаешь что, я уверена, ты регулярно бываешь у этого торговца будущим, у этого шарлатана, который пятницу продает за вторник. И скрываешь это. Признавайся, ты звонил по телефону, который оставил тебе тот грабитель!