Книга От мыльного пузыря до фантика - Евгений Клюев

– Разве я исполняю какую-нибудь музыку? – пролепетала Пешеходная Зебра, окончательно теряясь.

– Все мы исполняем музыку, милая Пешеходная Зебра! И на всём белом свете нет никого, кто не исполнял бы какую-нибудь музыку… каждому из нас это дано судьбой: исполнять ту или иную музыку. Да только вот даже и свою собственную музыку не всем дано услышать.

Пешеходная Зебра не знала, что думать.

Она тихонько перебрала в памяти свои полоски – все до единой: тёмные и белые… как клавиши.

– Господин Люк, – вдруг попросила она, решившись. – Расскажите, пожалуйста, какая у меня музыка!

– Вальсы! – воскликнул господин Люк. – Вальсы и марши: наступят на белую дорожку – тон, наступят на тёмную – полутон… И так, из тонов и полутонов, складывается музыка. Только вот… как я уже сказал, мне всё кажется, что в ней время от времени сильно не хватает лёгкого барабанного боя!..

Ландыш на жутковатой поляне

Крохотная поляна была самым тёмным местом во всём лесу: туда почти не попадало солнца. Так что находиться на этой поляне было жутковато…

– Ой как тут жутковато! – повёл маленькими плечиками Маленький Муравей. Конечно, смешно говорить про муравья «маленький»: понятно, что муравьи большими не бывают. Но это был уж совсем микроскопический муравей… – Ой как тут жутковато!..

И в самом деле: жутковатее некуда. Какие-то длинные синие травы, крючковатые ветви – ужас, одним словом.

Маленький Муравей опять поёжился и вдруг, поскольку глаза его уже привыкли к темноте, обнаружил поблизости от себя белое пятнышко. Он хотел испугаться, но не стал, а пригляделся. И разглядел Ландыш – совсем тщедушный один Ландыш.

– Привет! – шепнул маленький Муравей, боясь поздороваться громче, и сообщил: – Тут так жутковато, просто не могу.

– Привет! – тихонько отозвался Ландыш и согласился: – Ужасно жутковато.

– А что Вы тогда здесь делаете? – не понял Маленький Муравей.

Ландыш невыносимо тяжело вздохнул и объяснил:

– Я здесь вымираю.

– Что-о-о? – перепугался Маленький Муравей. – Вымираете?.. Это как же Вы вымираете – совсем?

– Совсем.

– А для чего Вы вымираете? – Маленький Муравей хотел уже начинать плакать.

– Для того чтобы скорее вымереть полностью и чтобы все забыли обо мне, – мужественно ответил Ландыш. Потом немножко подождал и добавил: – В общем-то, я не только здесь вымираю. Я во всём мире вымираю.

Тогда Маленький Муравей расправил свою маленькую грудь и грозно сверкнул очами на длинные синие травы и крючковатые ветви:

– Я Вас спасу, потому что Вы не должны вымирать один во всём мире. Положитесь на меня!

Тут Ландыш сразу же упал на Маленького Муравья как подкошенный и чуть не раздавил его. Муравей пискнул и потерял сознание. А когда он нашёл сознание, Ландыш опять стоял над ним и озабоченно вглядывался в его лицо.

– Я положился на Вас, как Вы велели, – сконфуженно оправдался Ландыш, – но Вы этого не выдержали… наверное, потому, что я тяжёлый.

– Я сказал: «Положитесь на меня» – в другом смысле. А то бы я сказал: «Ложитесь на меня!» Это ведь всё-таки разные вещи – «положитесь» и «ложитесь», – Маленький Муравей отдувался после глубокого обморока.

– Тогда, получается, я не понимаю, как это – «положиться», – растерялся Ландыш.

– «Положиться на кого-то», – разъяснил Маленький Муравей, – значит верить в него. Верьте в меня!

– Верю! – присягнул Ландыш, а Маленький Муравей продолжал:

– Я не оставлю Вас в беде и не допущу, чтобы Вы вымирали один во всём мире.

– А как Вы намерены действовать? – с уважением спросил Ландыш.

– Сейчас я перво-наперво Вас сорву. Потом понесу на своей спине: мы, муравьи, умеем носить тяжести… А дальше – я принесу Вас домой и поставлю в большую вазу с водой, чтобы Вы эту воду пили. Если Вы выпьете всю воду, я ещё налью – и постоянно буду наполнять вазу новой водой. Тогда Вы точно не вымрете, а будете живы и даже здоровы.

– Долго? – осторожно поинтересовался Ландыш.

– Вечно! – щедро пообещал Маленький Муравей.

– Красота! – восхитился Ландыш. – Рвите меня скорей, несите на своей спине и ставьте в большую вазу: пусть я буду жив и даже здоров вечно!

И Маленький Муравей принялся рвать Ландыш изо всех сил. Однако сил у Маленького Муравья было так мало, что Ландыш ничего не почувствовал.

– Почему Вы ещё не рвёте меня? – поинтересовался он некоторое время спустя.

– Да я рву, – кряхтел Маленький Муравей, – только Вы огромный, как… как Стрекоза, даже ещё огромней! Мне одному Вас не сорвать. Ждите меня здесь! – и Маленький Муравей со всех ножек пополз вон с поляны, а через несколько часов вернулся, таща за собой целый поезд Муравьёв.

– Это чтобы меня рвать? – обрадовался Ландыш.

– Чтобы рвать, – кивнул Маленький Муравей и обратился к остальным муравьям: – Будем рвать?

– Надо подождать Старшего, – ответили ему. – Он ещё не дополз: ему трудно ползти стремительно.

– Это кого же вы тут собираетесь рвать? – спросил Старший Муравей, когда дополз наконец до цели.

– Ландыш, – отозвался Маленький Муравей. – Мы принесём его домой и поставим в вазу с водой.

– Ни в коем случае! – всполошился Старший Муравей. – Ни за что!

– Но я вымираю! – в отчаянии крикнул Ландыш. – Я по всему миру вымираю и скоро вымру окончательно! Сначала я смирился с этим и решил вымирать себе спокойно, но потом Маленький Муравей пообещал сорвать меня и спасти. Пусть меня рвут, я передумал вымирать!

– Сорванный-то Вы как раз и вымрете. Сорванные быстро вымирают, – вздохнул Старший Муравей.

Ландыш задумался.

– Стало быть, я так и так вымру? Тогда расползайтесь в разные стороны и не терзайте мне душу на этой крохотной, но жутковатой поляне!

– Не надо волноваться, гражданин Ландыш, – спокойно сказал Старший Муравей. – Вымереть никогда не поздно, не будем спешить. Давайте попробуем по-другому.

Скоро все муравьи расположились вокруг Ландыша кольцом. Они образовали как бы маленькую изгородь, денно и нощно сторожа Ландыш от вымирания. Когда же поблизости появлялась опасность, они грозно рычали, словно крошечные, но свирепые тигры – и опасность тут же начинала миновать и, как правило, миновала.

А Ландыш дорос до неба и оттуда, с неба, обратился с речью к другим ландышам:

– Не надо волноваться, граждане ландыши! Вымереть никогда не поздно, не будем спешить.