Книга Вожаки и ведомые, или Как выжить в мире мальчиков - Розалинд Вайсман

Четырнадцатилетняя девочка пятнадцать минут распинается перед вами, изливая душу, а потом, повысив голос, жалуется, что вы «не понимаете» ее беды. Значит, перед тем, как она убежала к себе и зарылась лицом в подушку, вы услышали хотя бы одно имя и несколько эпитетов – то есть, получили смутное представление о том, почему дочь так расстроена. Проблемы мальчиков минуют родительский радар из-за того, что вы о них просто не слышите. И то, что вы поначалу принимаете за «легкость», оказывается вашей собственной невнимательностью. Вы ни о чем не догадываетесь… пока «беда» не свалится вам на голову, – и тут уже начинаете сомневаться в умственном здоровье – своем, ребенка и того, кто принес дурные вести. Итог нерадостный: вы сидите за столом на кухне напротив сына, который опасно раскачивается на стуле и на все ваши осторожные вопросы отвечает: «Да нормально все, не бойся!» Закончится разговор ровно тем, с чего начался. И вы расстроитесь еще больше.

За двадцать лет работы с подростками я поняла: если мальчик не приходит к вам с проблемами, это еще не значит, что проблем нет. Взрослый же ошибочно полагает, будто все хорошо, и вот почему: мальчики, в отличие от девочек, не требуют к себе внимания, а мы не учим их рассказывать о тревогах и переживаниях, как учим этому девочек. Мы совершенно не задумываемся над тем, чего требует современная культура – да и мы сами – от наших сыновей и как эти требования формируют их эмоциональную жизнь, самооценку и социальную ориентацию. Замечаем мы мальчиков лишь тогда, когда они терпят неудачи либо действуют на первый взгляд безрассудно, эгоистично или пугающе.

В результате бо́льшая часть мальчиков вырабатывает в себе холодность и отчужденность по отношению к важнейшим жизненным коммуникациям, потенциальным профессиональным успехам. Это подход «неудачников», этим эпитетом зачастую характеризуют некоторых мальчиков. Мы же балансируем между двух огней. С одной стороны, злимся и обвиняем сына в «лености», а с другой – отмахиваемся от проблемы как от «типичного мальчишеского поведения» (читай: не заслуживающего внимания).

В буднях мальчиков проблем не меньше, чем у девочек, и они не менее сложны; жизненный опыт усваивается мальчиками так же прочно. Беды мальчиков обманчиво просты, и мы не умеем замечать сигналов тревоги. Как ни тяжело, приходится признать: в отчужденности мальчиков близкие играют самую активную роль. Не обманывайтесь: под маской напускного безразличия наши сыновья отчаянно ищут смысл жизни и тех, на кого можно положиться в трудную минуту.

Помните ли вы момент, когда узнали, что станете родителями сына? Отложите книгу и напрягите память – испытайте заново те же чувства, вспомните, о чем подумали и что говорили вам люди. Расскажу о своих переживаниях. Я тогда была на пятом месяце беременности; гуляла по парку и увидела ватагу десятилетних шалопаев. Они вопили и кидались друг на друга. Глядя на них, я думала: совсем ведь пустоголовые. Родители мужа полюбили меня куда больше, потому что я готовилась подарить им внука. Знающие люди предупреждали, что с тишиной в доме придется распрощаться и мне следует начать откладывать деньги, потому что мальчишка быстро перебьет все ценное и нужное. (Кстати, у моих сыновей действительно есть сберегательные счета, из которых я вычитаю деньги за причиненный дому ущерб.)

Теперь посмотрим на родителей девочек. Узнав, что у них будет дочь, почти все понимают: в нашем обществе у нее могут возникнуть проблемы с самооценкой. По мере того как девочка взрослеет, ее родители начинают волноваться и даже худо-бедно разговаривать с ней о внешности, дрянных девчонках, школьном насилии, расстройствах питания, личной безопасности, негативных женских образах в поп-культуре и сексуальной уязвимости. Родители девочек получают большую поддержку: конференции, книги, семинары – по любым вопросам и поводам.

Что немаловажно – ведь родителям и педагогам известны эти проблемы Мира девочек, – мы априори блокируем нездоровые сообщения. Просто не принимаем их. Вы когда-нибудь видели, на что способны мамочки-блогерши, если какой-нибудь производитель имеет наглость предложить девчачью футболку с девизом: «Ненавижу алгебру!»? Мы воспитываем в дочерях здоровый образ мышления, записываем их в «бойцы культурного фронта», так что даже в самом раннем возрасте многие девчонки уже могут, скрестив руки, прочитать оппонентам целую лекцию: мол, если мне нравится розовый и лиловый, это не мешает мне любить и другие цвета вроде синего и зеленого. Все это здорово помогает сегодняшним девочкам, и преимуществ у них куда больше, чем, скажем, у предыдущего поколения. Успокаиваться, конечно, рано, однако девочки уже понимают: сложная и неоднозначная культура не просто пытается привить им ложные ценности в плане сексуальности и чувства собственного достоинства. В этой же самой культуре они находят и поддержку, силы раскрыть свой потенциал.

С мальчиками все иначе: мы не рассматриваем мальчиковую культуру критически. Мы либо сами в нее вовлекаемся, либо просто не замечаем ее. Мы не видим в мальчиках сложных и тонко устроенных личностей. Нам в голову не приходит, что мальчик, который любит пострелять из пистолета с присосками (в семь лет), поиграть в страйкбол (в одиннадцать) или рисовать автоматы-пистолеты (в тринадцать и более), может зачитываться романтическими приключениями. При этом почему-то принято считать, что «мальчики не читают». Принимая эту точку зрения, мы усугубляем проблему, способствуем отчуждению сыновей.

Приведу конкретный пример. Если у вас семилетняя дочь, вы наверняка знаете: девочки в ее возрасте часто переживают по поводу внешности, особенно если у них, по сравнению с подружками, большая грудь или есть лишний вес. Если девочку пригласили на праздник с купанием в бассейне, то вы легко поймете, если она переживает по поводу одежды и купальника. Ей не обязательно признаваться взрослым языком: «Девочки могут быть жестоки к ровесницам, которые развиваются быстрее. Я очень переживаю, что грудь у меня начала расти раньше, и вообще думаю о том, чтобы не идти на вечеринку». Если вы – отец и сразу ничего не поняли, то супруга в две секунды все вам объяснит.

Теперь представьте, что у вашего семилетнего сына «банки» (мужские груди), а его пригласили на точно такую же вечеринку. Недели за две до праздника он как бы случайно просит купить ему плавательную футболку, но при этом даже мельком не упоминает, что футболка нужна ровно к этому празднику. Само собой, вы делаете в уме пометку: купить плавательную футболку… когда-нибудь – и не покупаете ее. Приходит время ехать в гости, а сына не оторвать от приставки. Вы уже накричали на него раза четыре, а он все играет и играет. Наконец, он залезает в машину мрачнее тучи. Вам кажется, что он злится, потому что его оторвали от видеоигры. Вы едете в гости, отчитывая отпрыска за его поведение, и раздражаетесь еще больше оттого, что он вас не слушает. Он же в это время от души желает задире, который будет дразнить его из-за «банок», сломать на тренировках руку и вместо праздника отправиться в больницу, где ему без анестезии будут вставлять спицы в кость.

Часа через два вы заезжаете за сыном с твердым намерением помириться. Жизнерадостным тоном спрашиваете, как он повеселился. Сын отвечает: «Нормально». Вы бодро интересуетесь, кто еще пришел на праздник. Сын отвечает: «Так, мальчишки из нашей школы». Не проходит и двух минут, как вы уже снова злитесь, потому что ваш отпрыск вас явно игнорирует. А сын на вас не злится. Ну, разве что самую малость – ведь вы не купили ему плавательную футболку, которую он просил. На самом же деле он чувствует себя униженным, потому что задира не сломал руку и праздник не пропустил. Он даже сфотографировал вашего ребенка без рубашки и показал фото остальным мальчишкам, которые смеялись и дразнили вашего сына: «Девчонка, девчонка!». Дома сын засядет за кровавую видеоигру и начнет крошить врагов самым жестоким из доступных способов, а вы снова разоретесь на него: мол, хватит этих страшных игр! – и станете беспокоиться, что пристрастие к насилию на экране делает из него извращенца и маньяка.