Книга Куда ведет соблазн - Адриенна Бассо

Дункан выдержал взгляд Гэвина, хотя немного смутился, и, пробурчав себе что-то под нос, отошел в сторону.

К счастью, барон не обиделся на замечание Дункана. Гэвин вздохнул с облегчением, удивившись, однако, что подвигло англичанина предложить перемирие, а также радикальный план его осуществления. Может быть, Гэвин слишком легко со всем согласился, но ни тогда, ни сейчас об этом не пожалел.

— С наступлением ночи в течение пяти дней я буду приносить вам еду и питье и оставлять у этого дерева. — Генри показал на огромный дуб. — Вы можете охотиться в самой северной части леса, если вам понадобится еще провизия. До конца недели я запрещу моим людям здесь появляться, так что вас никто не обнаружит.

— Мы будем держаться как можно дальше к северу. — Гэвин хотел было улыбнуться в знак благодарности, но у него не получилось. Ему нужно было кое-что еще. Его людям надо было залечить раны. — Нам пригодились бы чистые полотняные бинты и какие-нибудь лекарства.

Леди Фиона прикусила нижнюю губу.

— Я как раз начала пополнять свои запасы, — тихо сказала она. — Я дам вам бинты, но наши запасы лекарств невелики. Было бы расточительством…

Барон поднял руку, и Фиона сразу же замолчала.

— Моя жена пришлет вам все, чем мы сможем поделиться.

— От лекарств будет мало толку, если вы не умеете ими пользоваться, — заявила Фиона.

— Мы знаем, как принимать отвары и мазать раны, — сказал Гэвин, прервав неловкую паузу.

Барон засмеялся, а Фиона одарила его улыбкой, но взгляд ее был не слишком дружелюбным.

Гэвин вдруг почувствовал себя виноватым. Леди Фиона имела право возражать. Они заберут часть их запасов и взвалят на плечи барона и его домочадцев еще одну заботу. Гэвину захотелось сказать этой хрупкой женщине, что она не пожалеет о своем участии в нем и его людях, что в нынешние смутные времена, когда не знаешь, кто враг, а кто друг, приходится искать утешение в том, что ведешь себя честно и благородно.

Печальная правда была в том, что это было очень сложно.

Глава 2

Лето, годом позже

— Вы уверены, леди Фиона, что хотите ехать завтра? Ходят слухи, что армия короля скоро снова двинется на север. Это вряд ли безопасное время для того, чтобы пересекать границу Шотландии.

Фиона вытерла вспотевшие ладони о юбку и заставила себя оставаться спокойной. Ей понадобилось несколько месяцев, чтобы выработать вчерне этот план, и еще дольше, чтобы собрать воедино все его части. Сейчас, когда наступил подходящий момент, она не позволит, чтобы что-то помешало его осуществлению.

— Полагаю, сэр Джордж, что король Эдуард намерен провести победоносную кампанию против шотландцев. Однако опасаюсь, что если мы будем ждать, когда наступит безопасное время для нашей поездки, мы так никуда и не попадем.

Она попыталась улыбнуться, но от сомнения и страха ее губы словно окаменели.

Взгляд сэра Джорджа смягчился. Он был мужчиной среднего роста, крепкого телосложения. Шрамы на его лице и руках свидетельствовали о том, что жизнь этого человека проходила на полях сражений, и Фиона была рада, что рядом с ней находится такой благородный рыцарь.

Мнение тех, кто называл смерть ее мужа, сэра Генри, и потерю всех земель жестокой судьбой, Фиона считала оскорбительным. Как можно объяснять такие потери с помощью избитых фраз? Во всех бедах виновата не судьба, а предательство.

Фиона была уверена, что о соглашении Генри с шотландским графом Кирклендом каким-то образом стало известно королю Эдуарду. Не имея прямых доказательств, король решил пока не обвинять лорда Либурга в неблаговидных поступках, а позволил сэру Роланду Дюпре, одному из своих самых жестоких приспешников, предъявить права на их земли. А когда Генри отказался отдать свои владения, сэр Роланд, с молчаливого согласия короля, напал со своей армией на замок и захватил его.

Это сражение вряд ли можно было назвать честным. Фиона закрыла глаза и снова пережила кошмар той ночи, который разрушил ее счастье и круто изменил всю дальнейшую жизнь.

Тогда перед нападением было тихо. Слишком тихо. Солдатам, стоявшим на сторожевых башнях, перерезали горло, чтобы они не могли предупредить об опасности.

Генри и его рыцари сражались храбро, но силы были не равны.

Убитые солдаты падали один за другим, а многие из оставшихся в живых сложили оружие и сдались на волю победившего Роланда.

Но только не сэр Джордж. Он был первым, кто присягнул на верность сыну и наследнику сэра Генри — десятилетнему Спенсеру. И именно сэру Джорджу удалось благополучно тайно увезти Фиону с сыном и домочадцами из замка после того, как был убит барон.

Фиона, ее горничная и отец Нил шли за сэром Джорджем по темным тайным тоннелям, которые вывели их за пределы стен замка. Фиона и Нил несли на самодельных носилках раненого Спенсера и каждый стон, срывавшийся с бледных губ мальчика, отдавался болью в сердце приемной матери.

Страх почти парализовал ее. Даже сейчас Фиона чувствовала смрад и сырость подземелья, слышала писк крыс и лязг мечей над головой.

В конце тоннеля оказалась пещера, и все спрятались в ней. Сэр Джордж отправился на разведку. Казалось, что время до его возвращения тянется бесконечно. Он вернулся с лошадьми, и на рассвете беглецы двинулись в путь, чутко прислушиваясь к тому, нет ли за ними погони.

К счастью, за ними никто не гнался. Фионе пришлось обратиться за помощью к своему старшему брату Гарольду. Спустя шесть дней, измученные и подавленные горем, они добрались до его владений. Гарольд встретил их не слишком гостеприимно, но по крайней мере не отказался приютить их.

— Сэр Джордж! Вы здесь!

Голос Спенсера прозвучал для Фионы, как музыка. Она смотрела на мальчика, и ее сердце сжималось от тревоги. Он шел по двору и ему приходилось увертываться от телег, животных и людей, заполнявших все пространство.

Даже со своего места она видела, как сильно хромает Спенсер. Во время нападения на их замок он в нескольких местах сломал правую лодыжку и теперь кости неправильно срослись, делая одну ногу короче другой. Увечье Спенсера было постоянным напоминанием о том, что они пережили, что никогда ничего не будет по-прежнему.

Неожиданно к Спенсеру подбежала собака, и мальчик споткнулся и упал. Фиона вскрикнула и так прикусила губу, что появилась кровь. Но она не заплакала, чтобы не показать, как она расстроена. Спенсера и так все жалеют.

Больше всего ее мальчику нужно, чтобы она верила — он преодолеет свой физический недуг, и придет время, когда он будет такой, как прежде, как все. Бог свидетель, она будет поддерживать его веру, чего бы ей это ни стоило!

Спенсер оттолкнул собаку, которая пыталась лизнуть его в лицо. Потом, двигаясь медленно, с трудом встал, и на его губах появилась вымученная улыбка, от которой у наблюдавшей за ним Фионы сжалось сердце. Быстро смахнув слезы, она ободряюще кивнула.