Книга Андрей, его шеф и одно великолепное увольнение. Жизнь в стиле антикорпоратив - Андрей Мухачев

В начале восьмого класса я стал замечать странный запах от него. Мы много времени проводили вместе, и раньше этого запаха не было. Пахло отвратительно изо рта и особенно сильно перед первым уроком.

Несколько раз я, недоумевая, спросил его об этом, но он то говорил о каком-то чесноке, то еще какой-нибудь бред нес. В общем, только спустя некоторое время я понял, что так пахнет человек после того, как покурил. Поймите меня правильно, я особо больше ни с кем так близко не дружил, мы всегда были вместе. И новый запах от Костяна стал для меня каким-то новым этапом в жизни, как бы глупо это ни звучало. Тем более что на запахи я всегда был сверхчувствительный — такое отличное обоняние досталось мне от отца, и я всегда мог различить по запаху, человек боится, поел острого или покурил траву.

Он стал часто прогуливать уроки, иногда его не было в школе целыми днями. И он с увлечением рассказывал мне, как сдружился с парнями из своего двора. Я этих парней видел — мы с братишкой называли таких «цыки». Ну, это гопники, шакалы, опасные типы, которые гоняют таких, как я. На улице такие типы всегда распознают такого, как я, подойдут — и начнут вымогать деньги.

Я боялся их отчаянно. И несколько раз видел в компании Кости Вовчика. Вовчик — тема отдельная. Это толстый, уродливый парень, который в шестом классе мутузил меня до и после уроков, ловил возле раздевалок, сладострастно зажимая голову себе под мышку и ударяя с оттягом в живот.

Он ничего не добивался, не спрашивал, не отнимал деньги, он просто находил меня и бил. Одноклассники убегали, Костя стоял рядом и в общем-то просто говорил: «Ну Вован, ну давай это… прекрати, а».

Я бы не сказал, что я боялся в шестом классе этого Вову, но как-то уже привык к тому, что меня бьют. Пару раз недоумевал, смотрел на рыхлое лицо Вовы и готов был ударить. Особенно после того, как он поносил мою ушанку на ноге в грязном ботинке. Я смотрел на него, страха не было, но так и не ударил, потому что тупо не умел этого делать. В меня просто никто этого не заложил.

Папа, человек набожный и боязливый, не умел драться и меня никогда этому не учил. Но однажды, когда Вова избил меня особенно сильно, я пришел домой весь в крови (она хлестала из носа), да и обосрался вроде, потому что Вова в тот день просто скакал на мне, я с ревом сказал отцу, что меня избивают.

Папа быстро собрался и пошел со мной в тот двор. Я настучал, и отец пришел в квартиру к Вове. Его мама была спокойна, она сказала, что ее толстого мальчика часто пиздили в школе раньше, и теперь он, видимо, отрывается. Отец поговорил нормально, он иногда может быть жестким, когда припрет.

С тех пор меня Вова не трогал, но я видел его в компании цык с Костей. И я понимал, что между мной и Костяном больше нет того открытого понимания, обмена книжками в газетной обложке (я оборачивал их, так как читал в основном мистику, а на обложках у них обычно были изображены всякие гадости).

Сказать по правде, я его чертовски ревновал. Он пропускал уроки, рассказывал мне, как весело в водку добавлять Yupi. Помните тот жуткий концентрат, из которого мы в девяностых делали «сок» и даже ставили эту химию на стол в праздники? Костя был мне другом, он относился точно так же ко мне, но я-то понимал, что у меня лично вообще больше нет друзей.

Халва, книги, родители, которым лишь бы не было проблем и все было хорошо. И однажды я просто позвонил маме Кости и, как бы невзначай, спросил, почему его так часто не бывает в школе.

Не знаю, что я тогда хотел по-настоящему. Отомстить другу, без которого стало так хреново, или вернуть друга, или вырвать его из той среды и прекратить нюхать этот отстойный сигаретный запах. В общем, все это меня расстраивало, раздражало, и я стуканул на него.

Был скандал у него дома. Потом он все мне рассказал, спрашивал меня, как его мама узнала, и я, конечно же, отнекивался. Ну, скорее всего его мать, как и любая другая женщина, все равно потом рассказала ему, что ей стало все известно именно после разговора с Андрюшей. Андрюша — это потому, что хорошо учился, потому, что пример для ее сына распиздяя Кости.

Затем случилось то, что обратило мою жизнь в ад. Все вроде бы пошло как прежде, Костя сидел рядом. Мы общались, хихикали на уроках, жили своей жизнью, нормально приятельствовали. Я уж думал, что это просто здорово, что я так поступил. Не скрою, внутри что-то подсказывало, что не будет все хорошо.

Знаете, есть у меня интуиция. Воспитанная с детства, воспитанная на том, что вокруг всегда и все опасно. Потом, много позже, она встала передо мной проблемой панических атак и тревожности, но тогда это просто было ощущение опасности и постоянные «ушки на макушке».

И здесь она меня не подвела. Сидим на уроке химии, приходит Костя, от него пахнет сигаретами. Говорит — иди вниз, тебя там ждут. Тогда я не пошел, ну струхнул отчаянно и весь урок сидел как на иглах. Но после уроков возле раздевалки ко мне подошел он. Худенький шестиклассник с выдвинутой вперед челюстью, весь в веснушках, рыжий.

Его звали Олег, среди друзей и за глаза, как это обычно бывает, — Олега (с ударением на второй слог). Он сказал мне, что я стуканул на Костю и теперь я должен ему бабки. Ситуация была абсурдной — шкет еле-еле доставал мне до подбородка, был на пару лет меня младше, но разговаривал нагло, зло и постоянно пытался меня ударить в грудь.

Только потом из своего жизненного опыта я понял, что чаще всего жертвами становятся именно такие, как я, — красивые, стройные, высокие, смазливые, с домашним пирожком в заднице и абсолютно не приспособленные к жизни в целом. Никогда не рулит физическая сила, но всегда — наглость и готовность драться. Будь я злее, истеричнее, психованнее и просто более тупым — я бы отмутузил этого недомерка ногами.

Но я был умным парнем и знал, что за ним стоит целая кодла, а самое страшное то, что это был брат того самого Вовы, который меня пиздил в шестом классе. Сработал давний страх, закольцевал своими удушающими объятьями, я зациклился окончательно и каждый раз при встрече просто мычал как корова, даже не зная, что сказать.

Потом я разговаривал с Костей, он сказал, что сгоряча сболтнул среди «друзей» о моей подставе. Я умолял его отшить от меня Олегу, извинялся перед ним. Ему самому было неудобно, я это видел. Да, он поговорил с малолетним ублюдком, но это не произвело на того впечатления и нагоны на меня продолжались.

Прошло месяца три, ко мне стали подходить другие парни из его кодлы, толкая невнятные речи о том, что кто-то по моей вине попал в ментовку, кого-то убили, кто-то реально встрял. Этот бред они несли постоянно. Я старался не попадаться им на глаза, скрываясь то в крыле младшеклассников после уроков, то выходя через черный ход школы.

Знаете, самой любопытной реакцией была реакция моих одноклассников. Они боялись, очень боялись эту кодлу. Я ни в коем случае не надеялся на то, что кто-то меня защитит, но пару раз все же за меня вступались двое новеньких — Эльвир и Айдар.

Мне было это непонятно, потому что именно тогда я как-то зарубил себе на носу — тебя могут бить посреди улицы, тебя могут макать в унитаз и издеваться при куче народу в общественном туалете, но никто и никогда за тебя не вступится. А эти парни вроде даже старались что-то предпринять, мне было непонятно их поведение.