Книга Кинокава - Савако Ариеси

Хана же при мысли о том, что она вскоре освободится от кровных уз и станет самостоятельной женщиной, вдруг особенно остро ощутила свою близость с бабушкой.

Дамы вышли из павильона Мироку и начали спускаться по ступенькам, бегущим вниз по восточному склону горы. Утренний туман растаял без следа под лучами жаркого солнышка.

– Посмотрите на реку! Какой восхитительный оттенок зеленого!

Перед ними раскинулась водная гладь Кинокавы цвета морской волны.

– Красиво! – восхищенно выдохнула Хана.

– Красиво! – эхом повторила Тоёно, крепко вцепившись в левую руку внучки.

Рука об руку они добрались до подножия, где их тотчас обступили провожающие. Лодки были готовы тронуться в путь. Казалось, все жители Кудоямы и Дзисонъин пришли проводить невесту.

Сакико, парикмахер, кинулась поправлять прическу Ханы. Току открыла дверцу паланкина, стоявшего у пристани. Несмотря на то что в Японии совсем недавно появилось новое и очень удобное средство передвижения – рикша, – согласно древнему обычаю, который не могло не соблюсти семейство столь высокого положения, невеста должна была прибыть в дом жениха в лакированном паланкине.

– Мои наилучшие пожелания, – официально поздравила внучку Тоёно.

Хана молча склонила голову, подобрала рукава и села в паланкин. Току заботливо уложила на колени хозяйки куклу – в соответствии с традицией, бытовавшей в этой части страны, невеста отправлялась в новый дом с куклой Итимацу.

Вызванные из Вакаямы носильщики, залихватски ухнув, оторвали паланкин с Ханой от земли и доставили его на лодку. Аккуратно устроив паланкин в центре судна, мужчины разместились на корме.

– А она красавица! – сказал один из них.

– Прямо куколка, – прошептал другой. Тем временем лодочники устроили перекличку.

– Все готово?

– Готово!

Ладья невесты отчалила от пристани. И хотя провинция Кии отличается довольно мягким климатом, свежий воздух раннего мартовского утра холодил кожу женщин, одетых в украшенные гербами кимоно из китайского небеленого шелка с надлежащими поясами-оби. Свахи, нахохлившись, что твои оранжевые уточки, сидели рядышком в первой посудине, доверху нагруженной подношениями для родственников жениха и дарами, полученными невестой при заключении брачного договора. Пятидесятилетняя Току с сильно набеленным по случаю торжества лицом, на котором застыло выражение сосредоточенности, прислуживала хозяйке в лодке с паланкином, второй по счету в процессии.

На третьей и четвертой лодках плыли Нобутака, Масатака, члены главной и младших ветвей рода Ниу, ранее хлопотавшего за сына семейства Суда, и родственники Кимото. В последней бок о бок сидели Сакико и слуги. Не успел караван тронуться в путь, как пассажиры завели оживленную беседу.

– Какая роскошь, Кимото-сан! – сказал один из гостей, обращаясь к Нобутаке. – Такой изысканной свадебной процессии не было со времен Реставрации Мэйдзи!

– Взгляните только: люди стоят по обоим берегам реки! – добавил второй. – А эти девять огромных сундуков с приданым, которые несут вдоль кромки воды! Неудивительно, что вся округа только и делает, что говорит о свадебной процессии Кимото!

У Нобутаки не было причин обижаться, несмотря на ехидный тон замечаний старших членов семейства Ниу. К тому же всю предыдущую ночь он предавался возлияниям и до сих пор еще не совсем протрезвел. На красном от сакэ лице появилась улыбка.

– Никто и никогда не забудет Кимото из Кудоямы! – добродушно отозвался он.

Жемчужно-зеленые воды Кинокавы хранили внешнее спокойствие, но течение было быстрым, и пять лодок неслись вперед без помощи весел. Жители деревень приветственно махали с берега руками. В те времена свадебные процессии чаще всего представляли собой вереницу рикш, а тут – целых пять лодок и невеста в паланкине! Есть от чего прийти в изумление.

– Току!

Услышав хозяйку, Току подошла к паланкину.

– Помоги мне отворить дверцу, пожалуйста, – тихо проговорила Хана. Хоть маленькое окошечко и было открыто, бамбуковый полог загораживал панораму.

– И как я сама не догадалась! – смутилась служанка и поспешно открыла дверцу снаружи. У нее появилось такое чувство, будто своей нерасторопностью она подвела и Хану, и Тоёно, которая до сих пор стояла на пристани и смотрела внучке вслед. – Вот так хорошо?

– Да, спасибо.

Теперь Хане стало намного лучше, чем в запертом душном паланкине. Фигурка бабушки стремительно исчезала из виду. Все мысли Ханы крутились вокруг расставания, она была напряжена и не замечала ничего вокруг.

Кукла Итимацу взирала на нее широко раскрытыми глазами, кичась парадным мужским нарядом: накидочка-хаори из шелка хабутаэ, поясок, маленькие белые таби.[12]Гладкие пухлые щечки и приоткрытые красные губки делали ее похожей на развитого не по годам ребенка. Хана подняла куклу и поправила хаори с гербом семейства Матани.

Игрушечный мальчик в руках невесты на пути к ее новому дому словно говорил: став женой, ты должна будешь рожать детей и делать все возможное для процветания семьи. Прижав Итимацу к груди, Хана попыталась представить, какие у нее будут дети. Она припомнила, как всякий раз, когда отклонялось очередное брачное предложение, Тоёно повторяла ей, что, в конце концов, дело женщины – продолжать род, и при этом многозначительно смотрела на внучку – не за тем ли, чтобы подчеркнуть: надо внимательнее подходить к выбору мужа, который станет отцом малышей? В итоге был избран Кэйсаку Матани. Молодые люди видели друг друга всего лишь раз два года тому назад, но Хана полностью доверяла мужчине, которого выбрала для нее бабушка. Тоёно даже удалось убедить внучку, что она любит Кэйсаку, и теперь Хана нисколько в этом не сомневалась. Юная невеста судорожно прижимала к груди куклу Итимацу, словно это был символ расставания с семейством Кимото.

На южном берегу несколько прачек как раз опускали в воду корзинки из зеленого бамбука. Весело перекрикиваясь, женщины принялись махать руками величаво проплывающим по реке лодкам.

– Это, случайно, не приветственная группа Касэда?

– Похоже, что так!

Одетые в хаппи[13]слуги старинного рода Касэда вышли встречать свадебный караван из Кудоямы. Узнав их, Току и носильщики замахали руками. Здесь процессия должна была остановиться, чтобы немного отдохнуть и перекусить. Время близилось к полудню.

Главная ветвь семейства Касэда, построившая свою новую резиденцию у реки, тщательно подготовилась к встрече. Госпожа Касэда была поражена богатым фурисодэ Ханы и отдала должное красоте невесты.

– Кто выбирал этот рисунок из цветов сливы, хризантем и бамбука? Твоя бабушка? У нее всегда был превосходный вкус!