Книга Печать Хаоса - Энтони Рейнольдс

Выхватив короткий меч, Гензель бросился вперед и глубоко погрузил стальное лезвие в горло противника. Кровь заструилась по клинку, но воин не упал. Сверкая глазами, он протянул руку и схватил Гензеля за шею. Он оказался просто невероятно силен, и бороться было почти бесполезно. Гензель напрягся и повернул меч в ране; кровь хлынула ручьем, но воин не ослабил смертельной хватки, и у Гензеля помутилось в глазах. Жизнь быстро покидала его тело, а смертельно раненный воин сил Тьмы начал падать с лестницы, увлекая за собой Гензеля. Они пролетели пятнадцать футов и грохнулись на землю, ломая кости.

Гензель почти не мог дышать, он мучительно пытался разжать руку противника. Воин, лежащий под ним, был мертв: при ударе меч еще глубже вошел в горло и чуть не отрубил ему голову. Рукой, однако, он все еще душил Гензеля, и тот попробовал разжать пальцы один за другим и наконец-то вдохнуть. Получилось. Он вытащил меч и встал, пошатываясь.

Тяжелый топор ударил его в грудь, сокрушая ребра и глубоко врезаясь в плоть. Кровь закипела в глотке, и он упал на колени, глядя в глаза убийце. Перед ним стоял гигант в красном, огненноглазый, безжалостный. Демон обнажил острые зубы, лицо его исказила безумная радость. Он вырвал топор, и солдат Империи рухнул наземь.

- Кровь - Кровавому Богу! - проревел Хрот, запрокинув голову и потрясая топором высоко в воздухе, чтобы боги могли увидеть его жертву.

Сердце возбужденно билось, он наслаждался бурным приливом сил. Хрот знал, что великий бог Кхорн, Повелитель Битв и Собиратель Черепов, смотрит на него с небес, и чувствовал, что божество довольно. По венам струилась бесконечная мощь, закипая яростью.

Окинув взглядом обреченный имперский город, Хрот увидел, как люди с искаженными от ужаса лицами в спешке покидают дома, оглашая небо скорбными криками. Боги любили этот звук. Хрот заревел и бросился бежать в город. Бесчисленные воины последовали за ним. Все они были из племени кьязаков, с северо-востока, из тех краев, до которых долгие месяцы пути; и все они принесли своему полководцу кровавую присягу. По левую руку от Хрота мчался лысый великан Барок, высоко подняв знамя, а по правую - Олаф Неистовый с двумя мечами, зажатыми в могучих руках.

Стремительно спускаясь по покрытому грязью холму, Хрот увидел, что воины противника движутся совершенно беспорядочно, грубо отталкивая ошалевших горожан прочь с дороги. Увидев Хрота и его отряд, они остановились. Стоявшие в переднем ряду упали на колени и приготовились стрелять. Те, что стояли позади, опустили алебарды, так что строй ощетинился сталью. К ним присоединились другие солдаты, и вскоре вся улица была перекрыта.

Хрот ускорил бег. Ему нравилось, что противник готов обороняться. Раздались выстрелы, и щеку Хрота задела свинцовая пуля. Рядом несколько воинов упали замертво, но его это не волновало.

Приблизившись, он увидел, как крошечные вражеские воины торопливо перезаряжают свое оружие - оружие трусов. Некоторые снова подняли ружья и прямой наводкой начали стрелять в воинов Хаоса, и тут на них набросился Хрот со своими бойцами.

Взмахнув топором, он отбросил сразу три алебарды, выбив оружие из онемевших рук. Перенаправив удар, он отсек голову одному солдату. Лезвие легко прошло сквозь плоть и попало по голове другого воина, сокрушив шлем. Брызги крови и обломки костей полетели в разные стороны.

Хрот ударил еще кого-то кулаком по лицу, почувствовал, как треснул череп, и рассмеялся. Он врубился в самую гущу врага, размахивая топором. Каждый удар приносил кому-то гибель. В тесно сомкнутых рядах алебарды были бесполезны, и солдаты бились короткими мечами и кинжалами. Каждый клинок, направленный в Хрота, встречала грубая сила - от тел отсекались руки, раскраивались грудные клетки, обращались в кровавую кашу головы. То оружие, что все же достигало его, разбивалось о плоть и доспехи. Олаф Неистовый не то потерял, не то сам выбросил мечи и разрывал людям горло голыми руками. Кьязаки легко прорубались сквозь ряды воинов Империи. Хрота заливала кровь, на губах чувствовался металлический привкус. Он откровенно наслаждался резней.

Обеими руками он поднял над головой топор и с ревом обрушил его на плечо вражеского солдата, рассекая человека в кирасе почти надвое. Отбросив тело, Хрот огляделся в поисках нового противника, но никого не обнаружил. Он стоял, тяжело дыша. Землю усеяли отрубленные руки и ноги, искалеченные солдаты Империи; в воздухе стоял тяжелый запах смерти. Потери противника составили несколько десятков, из воинов Хаоса погибли лишь трое. Хрот подавил желание замахнуться топором на стоящего рядом кьязака.

Он прошел по телам убитых к своим павшим соплеменникам. Один оказался еще жив. Хрот опустился перед ним на колени; по животу умирающего расплывалось кровавое пятно.

- Сегодня твоя кровь насытит великого Кхорна, о воин кьязаков, - сказал Хрот.

Воин, смертельно бледный, с перекошенным лицом, бесстрашно кивнул, ни единым звуком не выдав боль - нельзя было проявлять слабость перед лицом полководца и богов. Хрот встал и взмахом топора отсек воину голову, потом, подняв за волосы, кинул ее рослому бородатому солдату в шлеме из волчьего черепа.

- Твой брат был смелый воин, Торгар. Его череп принесет тебе силу.

Бородатый солдат поднял отрубленную голову брата обеими руками и приложил ее ко лбу.

В ночи раздались выстрелы, и Олаф, с губами, покрытыми пеной, повернулся на звук. Хрот и его отряд без единого слова помчались к центру города.

Глава 4

- Так ты уступил этому толстому старикашке? Подкрепления ведь не присылали, верно? - спросил Альбрехт.

Седой сержант стоял под навесом, укрываясь от моросящего дождя, и курил трубку. Серо-голубой дымок вился в холодном вечернем воздухе.

Стефан тяжело прошагал к навесу и хмуро взглянул на сержанта:

- Тебя повесят, если будешь говорить о графе в таком тоне.

- Между прочим, здесь никто не станет свидетельствовать против меня, а, ребята? - Солдаты Остермарка, играющие в кости у него за спиной, что-то невнятно пробормотали.- Вот то-то же. Понимают, что в противном случае я изрядно усложню им жизнь. И потом, это они прикрывали собственными задницами этот несчастный перевал, без всякого подкрепления. Так же, как ты и я.

- Верно. Я даже не знаю, был ли вообще приказ послать это подкрепление. У старого графа уже с головой не в порядке. Может, кого-то и посылали, но он отозвал их обратно. Кто знает? Но с этим в любом случае ничего не поделаешь.

- Да у него уже давно помутился разум. Он слишком стар. Полагаю, дело еще и в болезни - мается ею с самого детства, это что-то наследственное. Вот ведь как бывает, когда много поколений подряд знатные люди сочетаются браками друг с другом. Слишком уж близкие родственные связи… Понимаешь?

- Мы потеряли чересчур много хороших людей, причем совершенно бездарно, и что, спрашивается, делать? Назвать его лжецом? Его, старого дурака-вырожденца с помутившимися мозгами. Да меня вздернут, не успею я это сказать! Ты же и сам знаешь, как этим чертовым придворным хочется увидеть меня на виселице.