Книга Одесса-мама. Каталы, кидалы, шулера - Анатолий Барбакару

Иметь дело с Маэстро было непросто. Ухо, кто бы ты ни был, стоило держать востро. Даже если ты ближайший партнер. Это у него было на уровне рефлекса — дурить.

Обыграли они на пару с Тимуром в Аркадии бармена. Деньги тот все отдал: это понятно. Должен остался, тоже само собой. Ну и, конечно, перстень-печатку отдал.

Маэстро сразу же вырядился в украшение. И, оставив пока беседующих Тимура и бармена, пошел купаться. Возвращается, отфыркиваясь, обтирается полотенцем...

— Маэстро! Печатка где?! — восклицает Тимур.

Долго Маэстро изумлялся. Отодвинув от себя руку, направив злосчастный палец в небо. Всем палец показывал, как нечто, не имеющее к нему отношения.

— Ну надо же, зараза, — осуждающий взгляд на перст. — Как чувствовал, не хотел надевать. Свободно болтался, соскочил. Пойду поныряю, может, найду.

И понырял бы, но удержали. Хотя все присутствующие и понимали: перстень где-нибудь под приметным камушком на дне.

Конечно, при разделе имущества драгоценность не учитывали. С пониманием отнеслись к неприятности. Как и положено у хороших приятелей.

Будучи на «химии» (тоже надо умудриться: имея за спиной судимость, вторично попасть на «химию». Это они у скупки золота «кинули» одного из консультантов фильма «Место встречи изменить нельзя». Кстати, консультанта по вопросам жульничества. За это Маэстро и взяли. Потерпевший на суде утверждал, что Маэстро ни при чем), так вот, будучи на «химии», Маэстро организовал прием малолеток в касту воров. С приемными экзаменами, с тестами. С выдачей удостоверений. Гордые свежеиспеченные воры, разумеется, вносили крупные взносы в общак. Общак контролировал Маэстро.

Но сказать, что истинный аферист — человек без совести...

Была еще ситуация, когда мы с Маэстро оказались в достаточно тесном закрытом помещении. В компании с другими нескучными людьми. С непростыми, жесткими людьми.

И был среди этих людей один странный, тихий, с тяжелым спокойным взглядом.

Молодняк шустрый в блатных вдохновенно играет. Всех достает. Этого, хоть он и тихий, не трогают...

У этого невероятно спокойного мужчины, назовем его — Вадим, были скрючены кисти рук. Именно скрючены, как будто их уродовали. Как это случилось — не интересовались. Не потому, что публика деликатная, а потому, что мужичок явно не из тех, у кого спросишь. Даже если ты — крутой.

Но однажды ученик открылся Маэстро.

Получил Вадим пятнадцать лет. Из них пять лет «крытой». Хуже не бывает, да и столько мало кто выдерживает. Жил достойно, в уважении. Но в какой-то момент дрогнул. Хапнул чью-то пайку. Втихаря. Соседи по нарам поймали момент, когда он сидел за столом. Одновременно двумя ножами прибили кисти к столу. И трахнули всей камерой.

По воровским законам, если в компании «опущенный», тот, кто знает, обязан предупредить. Смолчит — у самого будут крупные неприятности.

Маэстро смолчал.

...Когда говорится о Маэстро как об учителе, это не значит, что он поучал или даже что-то показывал. В этом мире учатся сами. Учителя те, кто позволяет учиться. А ты, если хочешь набраться ума, прислушивайся, наблюдай, не пропускай мимо ушей и глаз. До многого доходи сам.

Большие ли суммы выигрывал Маэстро?.. Огромные. И полтора миллиона выигрывалось в семьдесят восьмом году, да только получить не удалось.

Насколько я знаю, наибольший выигрыш, который он к тому же и получил, — восемьсот тысяч. Это было в восьмидесятом году, когда «Волга» новая стоила 5600 рублей, а квартира двухкомнатная 12-15 тысяч. Правда, из этих восьмисот доля Маэстро была тысяч пятьсот. Но двоим напарникам его, бандитам, пришлось поработать. Дело было на Северном Кавказе, и они, когда с полученными деньгами возвращались через горы, попали в засаду.

— Теперь вы, — сказал Маэстро хлопцам, увидя поставленную поперек дороги машину и людей с ружьями. Сказал, думаю, не так спокойно, как рассказывал потом мне.

Двух сбросили в пропасть, один ушел.

— Часть золотом получили. Светка моя, когда вернулся, на свадьбу друзей вырядилась в бриллианты. Кто ж теперь поверит, что я пустой.

Поверить в это действительно сложно. В те самые годы, когда машины и квартиры стоили смехотворные суммы, у Маэстро в кармане меньше сорока тысяч не водилось. Просто так, на всякий случай, на игру.

Что еще можно добавить?..

Как-то Маэстро поспорил, что выбросит монетой (чужой) «орла». Двадцать раз из двадцати.

Проспорил. На восемнадцатый раз выпала «решка». Пари заключалось при мне, и хотя Маэстро проспорил, я не посчитал этот неудачный результат признаком отсутствия мастерства...

Папа

Начну с обнародования известного до сих пор лишь в узких кругах факта: вот уже год, как одесские кидалы осиротели. Их Папа отошел от дел. И как отошел... С судом, с банкротством, с лишением права трудиться по последней специальности.

Вряд ли этот факт взволнует добропорядочных горожан. Разве что наполнит злорадством тех, кого хоть раз в жизни кидали. Те, кого бог миловал, вероятно, просто пожмут плечами. А может, и обрадуются: стало меньше шансов попасться.

Не стало. Стало больше шансов, попавшись, не только остаться без кровных, но и разжиться инвалидностью.

Еще год назад сферы влияния предводителей одесских кидал были поделены. Основные два региона, городской и толчковый, поддерживали между собой уважительные дипломатические отношения. При существенной разнице внутриведомственных порядков.

Ударными точками городского ведомства были вокзал и прилегающие к нему территории, а также Привоз.

Толчковское ведомство курировало знаменитый одесский толчок. Самодостаточный торговый град со сказочным названием — Поле Чудес.

С описания нравов и некоторых уставных взаимоотношений толчковских кидал и начну.

Описывать буду не сам. Лучше, чем специалист из ведомства, не сумею. Специалист в свободное от службы время ставил литературные опыты, заготавливал наброски к будущим мемуарам. Результаты этих опытов были изъяты киевским ОМОНом во время обыска. Но опубликовать их разрешил сам мемуарист. Запретил лишь раньше времени засвечивать его имя, а также наложил вето на правку.

Запрет выполняю. Имя не указываю вообще, от правки воздержусь и прошу редактора издательства воздержаться тоже.

Итак...

«...Не помню, чтобы валютные кидалы процветали на толчке весной 199... года, по крайней мере мало кто с ними сталкивался тогда и мало что о них слышал. Кидалы как класс на толчке еще не процветали, и немногие „залетные“ криминальной картины толчка изменить не могли. Но летом того же года эта хилая доселе поросль расцвела буйным цветом, причем кидалы четко разделились на две разновидности — кукольников, как они с гордостью называли сами себя, и собственно кидал. И методы работы этих „собственно кидал“ особым изяществом не блистали.