Книга Игра. Змеиный остров - Карина Шаинян

Но зато он не глупее прочих. Даже, пожалуй, умнее. А еще — у него есть капля пофигизма, которой нет у остальных. Жаль, с Олей он не смог поделиться. Мотивация, конечно, вещь великая, но не тогда, когда она задрана до небес. Помни, сказал себе Дима, не корову проигрываешь. Есть и другая работа. Помни — и будешь чуть расслабленнее, чуть спокойнее прочих. Будешь внимательнее смотреть по сторонам и реже ошибаться. Главное — не ухнуть в эту игру с головой.

Сиануквилль они не увидели. Короткий перелет — и вот микроавтобус несется между двумя пластами темноты, лежащей над невидимыми рисовыми полями. Вспышка городских огней. Широкий пляж; издалека доносится приглушенная музыка, горят цветные фонарики над ночным баром. Силуэты высоких деревьев с длинной и тонкой, светлой хвоей, похожей на рыбацкие сети («казуарины» — всплыло название, вычитанное в какой-то детской приключенческой книжке). Длинный причал, тихий шепот Сиамского залива.

Переход к резиденции Пленского показался почти мгновенным — только что катер отвалил от материка, и вот уже на фоне ночного неба встает черный мохнатый конус Кох-де-Коля, Острова-Гвоздя, торчащего из воды нелепой высокой шляпкой. Кое-где природный хаос рассечен прямыми линиями двух зданий: Пленский строит на острове отель класса люкс. Еще полгода — и поездка на Гвоздь будет по карману очень немногим. Например, тем, кто получит обещанную работу…

Катер мягко причалил к ярко освещенному пирсу. От причала наверх, к скрытым в густой зелени зданиям, вела деревянная дорожка, то и дело перемежающаяся короткими крутыми лестницами.

Их ждали. На пирсе, сунув руки в карманы и слегка улыбаясь, стоял высокий мужчина лет сорока. Белая льняная рубашка без воротника свободно болталась на его костлявых плечах. Пшеничные волосы, кирпичный загар, как у всех блондинов, подолгу живущих в тропиках. В его твердых чертах было что-то неуловимо знакомое и в то же время странное. Современные люди так не выглядят. Это было лицо из старого, еще черно-белого советского фильма — лицо инженера с БАМа или отважного исследователя. Перебросившись парой фраз с матросами — видимо, кхмерский он знал в совершенстве, — мужчина негромко заговорил по-русски:

— Виктор Михайлович попросил меня встретить вас и рассказать, что к чему. Меня зовут Николай, я… ну, скажем, партнер Пленского.

По лицу встречающего пробежала легкая тень, будто это партнерство не очень-то его радовало. Дима услышал, как тихо присвистнул Антон — видимо, парень что-то знал об этом человеке. И, похоже, не только он: Вова тоже внезапно собрался и протиснулся вперед. Дима почувствовал острый укол досады — он столько рылся в сети, стараясь подготовиться к поездке в Камбоджу, но ему и в голову не пришло узнать что-нибудь о людях — например, тех, кто работает здесь бок о бок с Пленским. А вот им пришло.

Откуда-то сверху донеслись длинные, протяжные звуки — то ли свист, то ли пение, полное странной красоты. Постепенно звуки становились все короче; вот они перешли в пронзительное стаккато и стихли.

— Это Джок, гиббон, — улыбнулся Николай. — Он людей недолюбливает, а вот девочки, может быть, утром забегут познакомиться. Пойдемте… осторожней, здесь еще не сделали перила.

Дима закинул на плечи потертый рюкзак. Впереди уже образовался затор: Оля отчаянно пыталась втащить свой чемоданчик на лестницу, но ничего не выходило — видно, колесико застряло в неровном настиле.

— Давай, — шепнул Дима, протягивая руку. Оля бросила на него сердитый взгляд и изо всех сил дернула сумку. Отлетевшее колесико описало дугу и звонко цокнуло о камни у берега. Девушка подхватила освобожденный чемодан и затопала по деревянным ступеням — Диме оставалось только тихо вздохнуть.

Ночная прохлада оказалась обманчивой — пока добрались до здания, успели взмокнуть. От красных стен шло тепло, но внутри гулял блаженный сквозняк — отель все еще оставался бетонной коробкой, лишенной дверей и стекол, и бриз спокойно проникал в широкие оконные проемы. Неровные стены покрывал влажноватый цемент, из дыр у такого же цементного пола торчали пучки проводов. Откуда-то сверху доносился запах карри. Шипело кипящее масло, тихо позвякивала посуда: двое матросов с катера переквалифицировались в поваров и теперь готовили ужин. Дима почувствовал, как сводит голодный желудок.

Коридор был заставлен какими-то свертками и пакетами высотой по пояс. Прямо перед Димой стоял то ли низкий стол, то ли высокая скамья. Темное, почти черное дерево, очень старое на вид, небрежно прикрывал кусок полиэтилена. Сквозь упаковку виднелась замысловатая резьба, поблескивала перламутром инкрустация. Рядом стоял бочонкообразный предмет, небрежно обмотанный в грубую желтую бумагу. Сверху бумага разошлась, и Дима, не удержавшись, отвел в сторону торчащий обрывок. Из упаковки показалось высеченное из камня лицо, полустертое от старости, — прикрытые глаза с тяжелыми веками, легкая улыбка на пухлых губах… Кто-то шумно задышал за спиной, и Дима смущенно оглянулся. Вова, опустив сумку на пол, завороженно смотрел на серое лицо Будды.

— Антиквариат, похоже, не новодел, — негромко сказал Вова. — У меня отец этим занимается, я ему помогал, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Димы. Провел ладонью по столику, прижимая к поверхности мутноватый полиэтилен. — И это вроде бы тоже. Круто они здесь…

Он огляделся.

— Интересно, что в остальных, — сказал Дима.

Вова поморщился.

— Поверь, если это, — он кивнул на статую, — то, о чем я думаю, то лучше и не знать. Пойду я отсюда. И тебе советую.

Дима еще немного полюбовался на Будду и тоже двинулся на голоса, гулко отдающиеся в голых стенах.

Номер был огромный. Роскошный номер — со светлыми, какими-то шелковистыми стенами, темным дощатым полом, панорамным окном и широкой верандой, за которой угадывалось безбрежное море и полное звезд небо. Мебели в номере не было, зато на полу лежали восемь туристических ковриков. На каждом — аккуратно разложенный спальник. Дима даже рассмеялся от неожиданности.

— Рабочий душ там, — махнул Николай куда-то в коридор, — через полчаса жду вас на крыше, поужинаем и поговорим.

Он вышел, оставив ошарашенных студентов одних.

— Издеваются, что ли? — протянула Ира и ткнула носком ближайший спальник. — Они бы нас еще в конюшне разместили… Здесь краской воняет!

— Не так уж и воняет, — возразил Кирилл. — А ты думала, тебя в пяти звездах поселят?

— Могли хотя бы кровати дать.

— Тем более что у него, — Вова мотнул головой на дверь, — свой отель есть, вполне достроенный.

— Кто это такой вообще? — спросила Ира, заламывая бровь.

Антон отвернулся. Вова заколебался — видно, не мог решить, стоит ли делиться информацией. Ира отвернулась, поправляя прядь.

— Не знаешь, да? — она посмотрела на Вову через плечо, и бретелька майки слегка соскользнула.

— Вообще-то я погуглил, — сдался Вова. — Он… странный, но крутой. Со змеями возится уже больше двадцати лет, герпетолог по профессии. Почти пятнадцать лет здесь живет. — Ира продолжала смотреть, и Вова зачастил, торопливо выкладывая все, вычитанное в Интернете: — Приехал сюда змей изучать… Все джунгли облазил, занимался всяким… экология, зоопарк, местным помогает, они к нему бегут, если змея укусит, он бесплатно лечит.