Книга Апология здравого смысла - Чингиз Абдуллаев

— А ваши уборщицы? У них есть ключи от ваших помещений?

— Нет. Это уборщицы административных зданий писательскогопоселка. Они появляются у нас, только когда мы уже на работе. Пока мы неоткроем двери, они не могут к нам войти, это исключено.

— Тексты набирают у вас?

— Нет. В типографии. Мы только смотрим рукописи и правим ихпо мере необходимости.

— У кого есть ключи?

— Почти у всех. У нас ненормированный рабочий день, ипоэтому ключи есть почти у каждого из сотрудников. Во всяком случае, у каждогоиз редакторов. Вы же понимаете, что мы не можем заставить людей выходить наработу точно в девять. Это практически невозможно. Многие уносят рукописидомой, читают их по ночам.

— Может, и в этот раз кто-то унес рукописи домой? Вы всехопросили?

— Разумеется, всех. Собрали все издательство. Никто их незабирал. И никто их не видел. Мы все понимаем, что кто-то говорит неправду, нокак выяснить, кто именно? И самое жуткое, что кто-то из наших может быть связанс этим маньяком.

— Почему вы уверены, что он маньяк?

— Не знаю. Но такое количество деталей. Я забыл рассказатьвам еще об одном важном факте, который мы узнали потом. Марина позвонила своимзнакомым и узнала, что у убитой была большая родинка на спине. Так вот, убийцав деталях описывает именно эту родинку. И мы уверены, что этот человекописывает погибшую в Саратове девушку.

— Вы не сообщили в милицию эти подробности?

— Нет. Больше мы туда не обращались. Но Светляков позвонилсвоему другу-криминалисту. И тот обещал все проверить. Но пока он нам незвонил, а рукописи, которые он так ждал, просто пропали.

— А если Светляков взял эти рукописи и передал их своемудругу-криминалисту, не сказав вам ничего? Такой вариант вы исключаете?

— Абсолютно исключаем. Юрий Михайлович умный и ответственныйчеловек. Он не стал бы их передавать, не сказав никому об этом. И самое главное— зачем? Чтобы испугать сотрудников нашего издательства, которые и без тогонапуганы этой непонятной и неприятной историей? Нет, нет, он не мог этогосделать.

— Может, кто-то его опередил и передал эти рукописи вмилицию или в прокуратуру?

— Но тогда зачем скрывать? Какой в этом резон? Все знали,что мы передали копию рукописи в милицию и собирались переслать все документызнакомому криминалисту. Какой смысл забирать их тайком и передавать в милицию,не сказав никому из нас?

— Рукопись была напечатана на компьютере?

— Да, конечно. Сейчас очень мало людей пишут ручкой, многиепредпочитают работать на компьютере. К тому же мы не принимаем рукописей,которые пишутся от руки. Мы не можем разбирать почерк каждого из авторов, этопрактически невозможно. Любой текст можно набрать на компьютере и распечататьна принтере. Или прислать нам текст по электронной почте.

— Ваш автор так и делал?

— Нет, ни разу. Он присылал все время рукописи. В большихплотных конвертах. С указанием нашего адреса, по почте. Все пять раз. Такиеконверты обычно продаются на почте.

— Адрес был написан рукой?

— Нет. Тоже набран на компьютере, распечатан и приклеен кконверту.

— Вы хранили рукописи вместе с конвертами?

— Конечно. Это обычная практика. И они пропали все вместе.

Официант принес чайник и два чашки. Чай был китайский, слепестками роз. Дронго разлил чай в обе чашки, протянул одну из них своемусобеседнику. Тот, поблагодарив, подвинул к себе чашку.

— Что вы об этом думаете? — спросил Валерий Петрович.

— Сначала нужно проверить второе преступление и убедиться,что оно произошло на самом деле. В первом случае вполне возможно, что мы имеемдело с необычным совпадением. Желтая блузка и даже родинка еще ни о чем неговорят. Иногда бывают невероятные совпадения, хотя я обычно не верю в подобныеслучайности.

— И я не верю, — вздохнул Оленев.

— Значит, нужно убедиться, что второй случай убийствапроизошел на самом деле. И только тогда мы можем твердо знать, что убийца иавтор этих опусов — одно и то же лицо. Только в этом случае.

— Как вы будете проверять?

— Это моя проблема. Вы можете показать мне копию четвертогописьма, которая у вас осталась?

— Конечно. Теперь мы сделали сразу несколько копий. Боимся,чтобы и их не украли. Но держим в разных местах.

— Значит, у нас два вопроса. Пейте чай, Валерий Петрович, онздесь достаточно приятный. Первый — кто автор этих рукописей? И второй — кто ихукрал? А украсть их мог кто-то из ваших сотрудников. Отсюда можно сделать оченьнеприятный вывод. Возможно, кто-то из сотрудников вашего издательства имеетнегласные контакты с этим маньяком. Кто мог знать о том, что вы собираетесьпереслать рукописи в научно-исследовательский институт, к знакомомукриминалисту, другу Светлякова?

— Все. Мы обсуждали это на общем собрании издательства. Какраз вечером. А утром они пропали. Нина Константиновна не смогла их найти. Исразу начала звонить Феодосию Эдмундовичу. Он приехал и тоже ничего не нашел.Потом приехали Светляков и Передергин. Вызвали всех редакторов, всехсотрудников издательства, даже Сидорину позвонили. Но ничего не смоглиобнаружить. Сундукова чуть не плакала, она показывала, куда именно положиланочью все пять конвертов, которых теперь уже не было. А чай действительновкусный.

— Я же вам говорил. Значит, у вас работают тринадцатьчеловек. Двенадцать святых и один предатель. И вам нужно вычислить, кто изсотрудников может оказаться этим «Иудой».

— Да, — кивнул Оленев, — хотя я полагаю, что несколькочеловек мы можем исключить из этого списка…

— Например?

— Марина Сундукова. Это ведь она отправилась в Саратов иобнаружила ужасающие совпадения с рукописью.

— Наоборот. Я бы считал ее основной подозреваемой. Ведьубийце важно было дать о себе знать. И он мог сообщить о себе вот такимнеобычным способом. Почему убийство произошло именно там, куда поехалаСундукова? Может, совпадение, а может, и нет. Возможно, все было подстроенозаранее, и она должна была обратить ваше внимание на такие подробности.

— Но это невероятно, — взмахнул руками Валерий Петрович, — язнаю ее много лет. Откуда у нее могут быть подобные связи? Нет, это невозможно.

— Во всяком случае, ее нельзя убирать из спискаподозреваемых. Кого еще вы хотите убрать?

— Феодосия Эдмундовича. Ему почти восемьдесят. Он известныйученый, уважаемый человек. В его возрасте подобные «фокусы» просто не нужны.