Книга Апология здравого смысла - Чингиз Абдуллаев

— Сюжет для фантастического фильма, — заявил Короедов, глядяна брата. Он явно пытался его успокоить.

— Не совсем, — ответил Дронго. — Ваш план был безупречен.Все сработало как нужно. Даже чудесное спасение женщин сыграло на ваш план.Ведь они не видели, кто именно вошел в их квартиру. Этот человек был в маске.Понятно, что вас они подозревать не могли, а вашего брата никогда не видели.Поэтому подозрение снова падало на Эдгара Вейдеманиса, которого вы так здоровоподставили. К тому же он успел побывать в квартире Василевской. Все былорассчитано до мелочей. Но одно досадное обстоятельство погубило весь ваш план,уважаемый Григорий Павлович. И в результате господина Вейдеманиса уже отпустилидомой, принеся ему свои извинения.

— Как это отпустили домой? — неприятно усмехнулся Короедов.— О чем вы говорите? Он убийца, отпечатки пальцев которого найдены на вещах егожертвы в Киеве.

— Не совсем так, — торжествующе улыбнулся Дронго. — Дело втом, что вчера в буфете, еще до того, как сесть в самолет, улетающий в Киев,господин Вейдеманис порезал себе указательный палец. И даже прошел в аптеку,чтобы купить пластырь. Аптекарша подтвердила, что у него был серьезный порез.Случайный порез, который спас ему жизнь. Оказывается, шрам от пореза до сих порчетко виден на его правой руке, а на отпечатках пальцев, оставленных на вещахпогибшей, этого шрама не было. Тогда выходит, что он порезал палец вчера утром,потом прилетел в Киев с уже здоровым пальцем, убил женщину и снова прилетел вМоскву с порезанным. Вот такая нестыковка. Следователи долго смеялись над этимиотпечатками. Теперь всем понятно, что они фальшивые.

Эмиль ошеломленно посмотрел на своего брата.

— Он блефует, — не очень уверенно произнес профессор.

Но было уже поздно. Эту неуверенность в голосе услышал и егобрат. Он заревел и, вскочив, бросился на гостя. В руке у него был нож. Дронгосразу поднялся. Он был на целую голову выше нападавшего. У Эмиля Короедова небыло ни единого шанса выстоять в поединке с таким бойцом. Дронго нанес сильныйудар в челюсть. Он сделал то, что давно хотел сделать, едва увидев первыефотографии с места происшествий. Эмиль рухнул как подкошенный.

— Не нужно было нападать, — хладнокровно заметил Дронго,поднимая со стола свой мобильный телефон, — между прочим, вся наша беседа былазаписана. Я был уверен, что вы прикажете своему брату меня обыскать, и он самвытащит мои мобильные телефоны, которые оставалось только включить. Вы жесовременный человек, профессор Короедов, и должны знать, что почти в любомсовременном мобильном телефоне есть диктофон. Пистолета там пока нет, нодиктофоны уже имеются. Как и фотоаппараты.

— Ты… вы… ты… — задыхаясь от ненависти, произнес профессор,— я тебя уничтожу…

— Нет, — возразил Дронго, — уже поздно. Я понимаю вашимотивы. Кроме того, что он ваш брат, вы еще чувствовали себя виноватым. Ведь ондал вам возможность учиться, решив пойти на работу сразу после восьмого класса.Но повреждения его мозга были необратимыми. Я оценил вашу выдумку с каплямиспермы. Очевидно, вы где-то намеренно доставали третью группу, чтобы сбитьвозможных следователей со следа вашего брата. Хотя вы не знали, что у того жеЧикатило были разные группы спермы и крови. Иногда такое случается.

Ваши расчеты были безупречными. Вы сделали все, чтобы убратьсвидетелей и подставить Эдгара. Но рано или поздно всему приходит конец. Вашбрат психопат. Он нуждается в серьезном лечении. А после лечения он получитпожизненный срок, это я вам гарантирую. Вас тоже просто так не отпустят.Во-первых, вы ему все время помогали, прятали от правосудия, помогалискрываться от сотрудников ФСБ и милиции. А во-вторых, прокуратура уже выдаласанкцию на эксгумацию тела вашей бывшей супруги. Даже если там будут найденыкрохотные останки костей, то и тогда можно будет провести полный генетическийанализ ее ДНК. И вы об этом прекрасно знаете. Если выяснится, что вы причастныи к этому убийству, то вы получите очень большой срок.

— Будь ты проклят, — прошипел Короедов, — я с самого первогомомента понял, что тебя пригласили в качестве моего палача.

— И друга Эдгара Вейдеманиса, — напомнил Дронго. — Язакончил. Сейчас сюда поднимутся сотрудники полковника ФСБ Смирнова, которыеслышат каждое наше слово. Игра закончена, профессор. Вы проиграли.

— Что будет с моим братом? — спросил Короедов.

Дронго взглянул на лежавшее тело.

— Я ему не завидую, — честно сказал он, — в колониях такихнасильников не очень жалуют. Для вас единственная возможность избавить его отмучений — это объявить слабоумным. Может, тогда оставшиеся годы он проведет вбольнице.

— У него ничего не получалось, — выдохнул профессор, — онтак страдал. Не хотел никого убивать. Но без вида крови он уже не могвозбудиться. Я не мог об этом никому рассказать.

— И поэтому вы предложили ему написать о собственныхощущениях?

— Это не я предложил. Это психолог предложил, чтобы такимобразом снимать стресс. Первые две рукописи мне не понравились, хотя я их ипослал в редакцию. Следующие я редактировал лично.

— Я так и думал, — кивнул Дронго. — Прощайте.

В дверь уже стучали. Он повернулся и вышел.

Вечером этого дня ему позвонили. Дронго поднял трубкугородского телефона. Это был критик Бондаренков.

— Я узнал о том, что случилось в нашем издательстве, —сообщил он, — мне Труханов все рассказал. У него свои связи в ФСБ. И я хочу вамсказать, что статью о Передергине написал не совсем искренне. Вы должны меняпонять. Он работает сразу в двух издательствах, занимается хозяйственнымивопросами, всегда может отремонтировать дачу, издать книгу. Ну вы меняпонимаете… Это обычный здравый смысл.

— Конечно, понимаю, — ответил Дронго, — я давно уже апологетздравого смысла. Я прекрасно вас понимаю, господин Бондаренков.