Книга Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов - Джаспер Ффорде

Меня подмывало отпустить ехидное замечание насчет того, как полезно открывать рот во время разговора, но я не стала, поскольку отчаянно нуждалась в его согласии. Хоть я и не умела объясняться на подростковом бмбрхрмпфе, но уж понимала-то всяко.

— Как музыка? — спросила я, ибо подростков надо довести до определенной степени прояснения сознания, прежде чем выйти из комнаты и предоставить им вставать дальше самостоятельно. Не дотянешь всего два-три градуса до критического порога — и они задрыхнут еще часов на восемь, а то и дольше.

— Бмбр, — медленно произнес он, — я хрмпфбмбр собрал группу хрмпфа-шпчшщ.

— Группу? А название?

Сын глубоко вздохнул и потер лицо. Бедняга знал, что не избавится от меня, пока не ответит хотя бы на три вопроса. Он взглянул на меня своими ясными умными глазами, засопел и заявил мятежным тоном:

— Она называется «Дерьмовочка».

— Но так же нельзя!

Пятница пожал плечами.

— Ладно, — пробурчал он небрежно, — вернемся к исходному названию.

— Какому?

— «Задроты».

— Ты знаешь, а по-моему, «Дерьмовочка» — потрясное название для группы. Хлесткое и при этом декадентское. А теперь послушай: я понимаю, что тебе не по нутру даже идея карьеры во Временной промышленности, но ты обещал. Я рассчитываю, что к моменту моего возвращения ты будешь свеж, бодр, чист и пушист и подберешь все школьные хвосты.

Я уставилась на сидящее передо мной воплощение безалаберного отрочества. Меня бы устроило «проснувшееся и/или вменяемое»… но я всегда целилась высоко.

— Хршомам, — выдохнуло оно без пробелов.

Стоило мне закрыть дверь, как изнутри донесся хлопок упавшего обратно тела. Это не имело значения. Он проснулся, а остальное сделает его отец.

— Надо понимать, рвется в бой? — поинтересовался Лондэн, когда я спустилась. — Пришлось запереть его в комнате, дабы поумерить энтузиазм?

— Сгорает от нетерпения, — устало ответила я. — Объевшийся снотворного дохлый слизняк и тот реагировал бы живее.

— Я не был таким вялым в его возрасте, — задумчиво проговорил Лондэн, передавая мне чашку с чаем. — Не пойму, где он этого набрался?

— Современный образ жизни, но не переживай. Ему всего шестнадцать — перерастет.

— Надеюсь.

В этом-то и состояла проблема. То были не просто обычные тревоги озабоченных родителей ворчливых и невразумительных подростков — он уже должен был перерасти. В прошлом я несколько раз встречалась с будущим Пятницей, и тот достиг заоблачных высот в виде чрезвычайно ответственного поста генерального директора Хроностражи, наделенного абсолютной властью над Стандартной Исторической Линией. Он не менее семисот пятидесяти шести раз играл ключевую роль в спасении моей и своей собственной жизни и всей планеты от уничтожения. К сорока годам заработал прозвище Апокалипсис Нонетот. Но всего этого еще не произошло. А с учетом текущих жизненных приоритетов Пятницы, как то «Урановая коза», поспать, Че Гевара, Хендрикс и еще поспать, мы начинали сомневаться, произойдет ли вообще.

— Не пора ли тебе на работу, дорогая женушка? Добрые граждане Суиндона погрязнут в тоске и растерянности, если ты не снимешь с них бремя принятия ковроукладочных решений.

Лондэн говорил дело: я опаздывала уже на десять минут. Я несколько раз поцеловала его, просто на случай, если стрясется нечто непредвиденное, способное разлучить нас на более долгий срок, нежели я планировала. Под «непредвиденным» я понимала те два года, в течение которых он пробыл устраненным по милости корпорации «Голиаф». Обширный международный концерн вернулся на деловой олимп спустя годы финансовой и политической депрессии, хотя пока еще не решался выкидывать фокусы, отличавшие наши отношения в прошлом. Надеюсь, они усвоили урок, но отделаться от ощущения, что новое столкновение не за горами, не получалось, поэтому я каждый раз старалась рассказывать Лондэну все, ничего не оставляя на потом.

— Тебя ждет насыщенный день? — спросил он, провожая меня до калитки.

— Подгонка большого ковра в офисе новой фирмы в финансовом центре, а кроме этого, куча ответственных заказов плюс обычные. Думаю, нам с Колом придется укладывать лестничную дорожку в старом тюдоровском доме, а там ступеньки неровные — та еще работенка.

Лондэн остановился и прикусил нижнюю губу.

— Хорошо, значит, не… не… не ТИПА-задание и иже с ними?

— Любимый! — Я обняла его. — Это все в прошлом. Нынче я занимаюсь коврами — это гораздо спокойнее, поверь мне. С чего ты вдруг вспомнил?

— Да так… Просто в районе Солсбери видели диатрим, и люди поговаривают, что бывших ТИПА-оперативников могут снова призвать на службу.

— Даже существуй шестифутовые плотоядные птички из позднего палеоцена на самом деле — в чем я лично сомневаюсь, — это была бы забота ТИПА-13,— заметила я. — Я служила в ТИПА-27. Литтективы. Вот когда экземпляры «Тристрама Шенди» начнут пугать старушек в темных аллеях, моим мнением могут и поинтересоваться. К тому же в наши дни никто уже не читает, так что я в глубоком резерве.

— Что правда, то правда, — вздохнул Лондэн. — Вероятно, писательство, в конце концов, не такой уж великий подвиг.

— Тогда пиши свой магнум опус для меня, — нежно сказала я ему. — Я буду твоей аудиторией, женой, фан-клубом, сексуальной кошечкой и критиком в одном флаконе. Сегодня я забираю Вторник из школы?

— Ты.

— А ты подхватишь Дженни?

— Не забуду. Что делать, если Пиквик снова начнет дрожать в этой своей безысходно-жалобной манере?

— Сунь ее в сушилку. Я постараюсь закончить ей чехол на работе.

— Значит, день не настолько насыщенный?

Я поцеловала его еще раз и отчалила.

Глава 2 Мама, Полли и Майкрофт

Главной целью маминой жизни всегда было добраться от колыбели до могилы с минимумом суеты и беспокойства и максимумом чая и баттенбергских кексов. По пути она произвела на свет троих детей, посещала заседания Женской федерации и ухитрялась втиснуть между этими занятиями некоторое количество жестоко подгорелой еды. Я только лет в шесть обнаружила, что пирогу не полагается состоять на восемьдесят семь процентов из угля, а у курицы на самом деле имеется вкус. Несмотря на все это, а может, даже благодаря этому мы все очень ее любили.

Мама проживала меньше чем в миле от нас, да к тому же по пути на мою работу, и я часто заглядывала к ней — просто убедиться, что она в добром здравии и не вынашивает, по своему обыкновению, какую-нибудь безумную затею. Несколько лет назад она запасала консервированные груши, исходя из принципа «вот загоню рынок в угол и смогу диктовать условия» — вопиющее непонимание законов спроса и предложения, не причинившее вреда мировым производителям консервированных фруктов, но обрекшее ближайших родственников и друзей на грушевую диету в течение без малого трех лет.