Книга Черный лед - Энн Стюарт

Но почему вдруг это взбредет им в голову? Она почувствовала себя глупо. И когда лимузин наконец причалил к широким ступеням парадного входа, она сумела взять себя в руки и, не давая воли ни любопытству, ни воображению, выбралась с заднего сиденья, изобразив слабое подобие текучей грации, присущей Сильвии.

Мужчина, ожидавший ее, был высок, немолод и одет лучше среднестатистического француза — что означало, что он одет по-настоящему хорошо. Его восточное происхождение легко угадывалось, и Хлоя подарила ему самую очаровательную улыбку.

— Месье Хаким?

Он кивнул и пожал ее руку.

— А вы — мисс Андервуд, замена мисс Уикхэм. Я узнал об этом, когда вы уже выехали. Если бы знал раньше, сберег бы вам время, потраченное на поездку.

— Сберегли время? Я не нужна? — Еще одна двухчасовая поездка, теперь обратно в город, вовсе не была вершиной ее мечты, и уж совсем не хотелось отказываться от обещанных Сильвией денег.

— Наша группа собралась в меньшем числе, чем мы ожидали, и я считаю, что мы сумеем понять друг друга без посторонней помощи, — вежливым, хорошо поставленным голосом ответил мужчина.

Они говорили по-английски, и Хлоя быстро переключилась на французский.

— Как вам угодно, месье, но я уверена, что могу быть полезна. У меня нет никаких планов на следующие несколько дней, и я останусь с большим удовольствием.

— Если у вас нет никаких планов, вы можете вернуться в Париж и устроить себе прекрасный отпуск, — предложил он на том же языке.

— Боюсь, что моя квартира — не лучшее место для проведения отпуска, месье Хаким. — Она сама не понимала, почему так старается уговорить его разрешить ей остаться. Поначалу она совсем не хотела ехать сюда — только настойчивые просьбы Сильвии подвигли ее на это. Да еще мысль о семистах евро в день.

Но теперь, когда она уже была тут, ей вовсе не хотелось возвращаться. Даже если это самое толковое, что она могла сделать.

Хаким колебался, по-видимому удивленный тем, что женщина может с ним спорить. Затем он кивнул:

— Полагаю, вы все же окажетесь нам полезной. Было бы нечестно заставить вас совершить столь долгую поездку без всякого результата.

— Это была долгая поездка, — согласилась Хлоя. — Я думаю, шофер немного заблудился — мимо некоторых мест мы проезжали не единожды. В следующий раз ему стоит взять карту.

Хаким неопределенно улыбнулся:

— Я прослежу за этим, мадемуазель Андервуд. Пока же оставьте ваш багаж — у нас есть слуги, которые о нем позаботятся, — и ступайте знакомиться с гостями, для которых вы будете переводить. Особых трудностей эта задача не представляет, а когда у нас будет перерыв в совещаниях, вы получите прекрасное помещение, в котором сможете отдохнуть. И разумеется, присутствие столь очаровательной юной дамы отнюдь не станет помехой нашей работе.

В привычной французской благовоспитанности Хакима отчего-то чувствовался некий изъян. Хлоя обнаружила, что ей очень хочется помыть руки. Она одарила его материнской улыбкой, которая в ее репертуаре предназначалась для самого развратного из братьев Лоран, и пробормотала: «Вы так добры», после чего последовала за ним вверх по мраморным ступеням.

Великое множество старинных замков было переоборудовано в роскошные отели и конференц-центры, а более захудалые — в пансионы системы «ночлег-и-завтрак». Этот замок был роскошнее, чем все, что она раньше видела или даже о чем слышала, и к тому времени, как Хаким ввел ее в огромный зал, чувствовала себя все более и более скованно.

По крайней мере, она была здесь не единственной женщиной. В помещении сидели восемь человек, попивая кофе, и ее взгляд быстро скользнул по ним. Две женщины, не имеющие между собой ничего общего, кроме великосветски элегантного внешнего вида, — мадам Ламбер, высокая, пожилая, была одета в нечто, в чем Хлоя, спасибо Сильвии, опознала творение Лагерфельда. Вторая женщина была несколько моложе, слегка за тридцать, чуть красивее и вела себя немного оживленней. Представление шло своим чередом: мистер Отоми, пожилой горделивый японец, который, к счастью, отлично говорил по-английски; его помощник со стальными глазами Танака-сан; синьор Рикетти, самодовольный господин средних лет, чей смазливый помощник был, без сомнения, по совместительству его любовником; и барон фон Руттер — как она и ожидала, ничего непредвиденного, никого, кто представлял бы особенный интерес, кроме…

Кроме него. Она быстро опустила взгляд, поразившись собственной внезапной реакции. Ей не нравились мужчины в костюмах, даже если это были костюмы от Армани. Ей не нравились бизнесмены — они большей частью были начисто лишены чувства юмора и заботились только об одном: как получить побольше денег. Франция привлекала Хлою многим и многим, но только не зацикленностью на деньгах. Как скверно, что он из этой же породы, — мелькнула у нее мысль. Так нечестно: ее неудержимо влечет к человеку, который заведомо вне ее интересов.

Мадам Ламбер, синьор Рикетти, барон и баронесса фон Руттер, Отоми и Туссен.

Бастьен Туссен. Ему, кажется, в высшей степени наплевать на нее, как он и подтвердил при знакомстве, кивнув и тут же выбросив ее из головы. И особой причины у нее не было так на него реагировать — он не был красавчиком, видела она и получше. Немного выше среднего роста, худощавый, с твердым узким лицом и хорошо очерченным носом. Глаза у него были темные, почти непроницаемые, и она усомнилась в том, что ее присутствие вообще было замечено. Его длинные, темные, густые волосы были ухожены с неожиданным, даже чрезмерным тщеславием. Ну как, нужен ей самовлюбленный самец?..

Да, сказала Хлоя себе, если это Бастьен Туссен. Она с трудом оторвала взгляд, а слух ее тем временем настроился на стремительный поток итальянских слов, исходящий от синьора Рикетти.

— Что она здесь делает?! — яростно кричал он. — Должна была приехать та английская дурочка! Откуда нам знать, можно ли доверять этой? Может, она не такая слепая, как те, другие? Избавься от нее, Хаким.

— Синьор Рикетти, неучтиво разговаривать по-итальянски в присутствии того, кто не понимает этого языка, — неодобрительно заметил Хаким по-английски. Он бросил взгляд на Хлою: — Вы ведь не понимаете итальянского, верно, мадемуазель Андервуд?

Хлоя не знала, что заставило ее солгать. Хаким действовал ей на нервы, а откровенная враждебность Рикетти не обнадеживала.

— Только французский и английский, — улыбнулась она.

Рикетти не собирался сдаваться.

— Я по-прежнему считаю, что она опасна, и уверен, что остальные со мной согласятся. Мадам Ламбер, месье Туссен, как по-вашему — стоит нам отослать прочь эту юную особу? — Он продолжал говорить по-итальянски, поэтому Хлоя сохраняла отсутствующее выражение лица.

— Не будьте идиотом, Рикетти. — В итальянском языке мадам Ламбер, к удивлению Хлои, обнаружился явственный британский акцент. Подобно Сильвии, она каким-то образом умудрилась усвоить неуловимый шик, присущий француженкам, — то, чего так и не сумела Хлоя.