Книга Мертвецы идут - Стив Лайонс

— Еще увидимся? — спросил Гюнтер.

Арекс улыбнулась.

— Конечно. Я вскоре свяжусь с тобой.

Она наклонилась к нему, оплела руками его затылок, и, прежде чем Гюнтер понял, что происходит, их губы встретились. Ему стало жарко от поцелуя. Он вдыхал цветочный аромат ее духов и чувствовал тепло ее тела в руках.

Все кончилось слишком быстро. Арекс отступила и начала карабкаться по лестнице, уходя прочь из жизни Гюнтера. В этот раз он уже не мог ее остановить, ведь все уже сказано. Кроме самого главного.

Он должен был отдать амецитовое кольцо.

Глава вторая

Иероним Тета. Мрачный мир у внешнего края Сегментума Темпестус. И достаточно юный, как отметил комиссар Костеллин. Численность населения еще не достигла девяти миллионов, а освоена лишь треть поверхности планеты.

Как многие новые миры, Иероним Тета еще богата полезными ископаемыми. Вся промышленность выстроена вокруг добычи и переработки минералов. И планета отдает львиную долю своих богатств Империуму адамантием и пласталью. Подземное хозяйство включает более двадцати тысяч станций. Тета слывет хорошо защищенным местом, поскольку Империум держит окрестности Сегментума Темпестус в ежовых рукавицах. Углубляясь в чтение инфопланшета, Костеллин отметил также, что ни сам этот мир, ни окружающие планеты не были задействованы ни в каком, даже самом малом, конфликте. «Само совершенство», — подумал он.

— Это всё, сэр?

Костеллин с удивлением посмотрел вверх. Он-то думал, что давно отослал гвардейца, доставившего сводку. На самом же деле он лишь жестом дал понять, что тот свободен, после чего погрузился в чтение. Ему следовало быть осмотрительнее. Комиссар провел почти тридцать лет — с тех пор как ему самому стукнуло тридцать — приписанным к Корпусу Смерти Крига. Если он что и выучил за это время, так это то, что солдаты Корпуса в целом намеков не понимали. Они не реагировали на жесты или эмоции, а нуждались в прямых приказах.

Гвардеец продолжал стоять навытяжку перед широким столом комиссара. Даже здесь, на контролируемом системами безопасности десантном корабле, он носил полную боевую экипировку. Угольно-серые шинель, ботинки и брюки — цвет Сто восемьдесят шестого пехотного полка Крига. Впрочем, поскольку лишь немногие полки Корпуса Смерти выбирали цвета, отличные от серого или черного, это не сильно выделяло их из толпы. Шлем, перчатки и рюкзак гвардейца тоже находились при нем, да и лазган висел там, где надо. Что выглядело совсем глупо — он по-прежнему носил противогаз. Толстый резиновый шланг соединял маску с фильтром в квадратном кожаном ранце на груди воина.

Костеллин не знал имени этого солдата. Впрочем, он не знал имени ни одного из них. Только немногие из криговцев имели имена, и все равно — редко когда они использовались внутри полка. Для комиссара они были лишь номерами на бумаге — как и для полковников и генералов, отправлявших их в бой.

Как личности они были даже меньше, чем номера.

Криг классифицировался как мир смерти, планета с ядовитой атмосферой. Как следствие, его обитатели привыкли к защитным костюмам, как ко второй коже. Несмотря на это, перед переводом в Корпус комиссар почему-то воображал, что в один прекрасный день маски будут сняты. Но он ошибся.

Маски отчуждали криговцев даже друг от друга. В отличие от других полков, в которых служил Костеллин, здесь он редко видел крепкие узы дружбы. Бойцы Корпуса Смерти учились, сражались, ели и спали плечом к плечу, но между ними не возникало ни дружбы, ни даже боевого товарищества. Полк состоял из незнакомцев, и с годами Костеллин начал подозревать, что именно в этом суть и смысл их существования.

— Да-да, это всё, — сказал он, вновь отсылая прочь безымянного и безликого солдата. В ответ гвардеец отдал честь, щелкнул каблуками и повернулся к двери. — Вот что я думаю, — произнес комиссар, остановив бойца, — вопрос: сколько людей из твоего взвода могут высадиться на планету? Я разослал по кораблю памятку. Ведь нас тут как-никак четыре полка. По-хорошему, надо бы предупредить власти Иероним Тета о том, что мы нагрянем с такими крупными силами.

Гвардеец безмолвно уставился на него, на мгновение дольше, чем комиссар мог спокойно вытерпеть. Круглые темные линзы маски скрывали глаза, придавая лицу солдата сходство с черепом с провалившимися глазницами.

— Мы останемся на борту «Мементо мори», сэр, — наконец произнес он. — На следующие шесть дней у нас запланирована серия боевых тренировок.

— Нас всех поджимает время, — возразил Костеллин. — Вообще-то, мы порядочно выпадаем из графика, так долго участвуя в кампании на Даске. Администратум немало попотел, чтобы компенсировать эту задержку.

— Да, сэр.

— Я уверен, что какие бы тренировки ни планировал ваш лейтенант, это дело добровольное.

— Да, сэр. Мы все добровольцы.

— Еще бы, — вздохнув, сказал Костеллин. Он не знал, почему он вообще о чем-то спрашивает. Его мозг напряженно работал, пытаясь найти причину, по которой он так долго задерживает этого человека. Возможно, в этот раз он поступил так из-за смущения. — Вот еще что, — вспомнил он. — Пока ты здесь. Передай майору Гамме мои поздравления в связи с его повышением. Скажи, что сразу по возвращении я с ним свяжусь и мы пройдемся по новым распределениям.

— Майору Гамме, сэр?

— Я имел в виду полковника Сто восемьдесят шестого, — поправился Костеллин. — И раз на то пошло, тебе также стоит поздравить майора Гамму — нового майора Гамму.

— Да, сэр.

Костеллин знал, что ему следует доставлять такие сообщения лично, но один раз, решил он, долг может и подождать, тем более что с шести утра у него официальный отпуск. Комиссар вернулся к своему инфопланшету, но мгновением позже оторвался от строчек, поняв, что гвардеец по-прежнему стоит в дверях.

— Спасибо, на этом все, — произнес Костеллин. — Свободен.

Солдат отсалютовал, и дверь за ним бесшумно закрылась. Комиссар поежился. В конце концов, ему бы следовало уже привыкнуть иметь дело с Корпусом Смерти. Тем не менее они все равно задевали его — отсутствием и видимых, и скрываемых эмоций, даже малейшего намека на них.

Костеллин отбросил эти мысли прочь. Пробежал глазами строчки планшета, подмечая множество деталей о Иероним Тета. Столица, Иероним-сити, сейчас наслаждалась ранней осенью. Осадков в этом году выпало меньше нормы.

Нельзя сказать, что погода много значила для Костеллина. Он собирался провести весь шестидневный отпуск в четырех стенах, в барах, ресторанах и прочих увеселительных заведениях, наслаждаясь так долго отсутствовавшим простым общением с людьми. Что лучше всего, он знал, что никого из полка, ни единого солдата Корпуса Смерти Крига не будет в радиусе тридцати тысяч километров.

Комиссар почувствовал, что палуба дрожит под ногами. Он отошел в сторону: криговцы шагали мимо него. Они маршировали в шеренгу по трое; тяжелые ботинки били об пол ритмично и четко, так что весь корабль, казалось, вздрагивал в резонансе. Взводный скомандовал «равнение налево» и приветствовал комиссара. Костеллин ответил тем же и терпеливо прождал, пока остатки взвода пройдут мимо.