Книга Майкл Каллен: Продолжение пути - Алан Силлитоу

он одним из тех негодяев, которые, купив форменную фуражку и билетный компостер в «Вулли», садились на поезд возле станции, получали лишнюю плату за проезд, а затем вовремя спрыгивали с поезда. Один из них делал это каждый день в течение шести месяцев, а остаток года провел на Барбадосе. Тамошние миллионеры задавались вопросом, откуда он взял свои деньги. Он сказал им, что он водопроводчик, но некоторые высокомерные британцы думали, что он всего лишь мойщик окон.

И все же он выглядел слишком искренним, чтобы быть самозванцем. Его светло-голубые глаза с ненавистью смотрели на меня, вращаясь, как пыточные колеса Екатерины. С усилием он встал.

—  Я посмотрю, что можно сделать с вашей доплатой.

Мы слышали, как он пританцовывая шел по коридору.

— Сошел с ума, — сказал сосед. - Я никогда не видел ничего подобного. Обычно госслужащие сохраняют степенность и традиции. По крайней мере, в Букингемском дворце все еще меняют караул.

— На данный момент, — сказал я, не желая быть нелюдимым. Он не отводил взгляда от окна, и в отражении я заметил, что в газете он держал карту, на которой делал карандашные пометки, когда мы проезжали мост, железнодорожный переезд и однажды расположение паба близко к линии.

—  Вы планируете еще одно Великое ограбление поезда?

Даже в стекле я видел, как он побелел. Фарфоровая белизна распространилась на затылок и костяшки пальцев обеих рук. Это было его дело, а не мое. Наверное, никто другой не обратил бы на это внимания. Он улыбнулся так, словно я сошел с ума, раз говорю такое, но он не зря читал эту карту, и это был факт. Возможно, он учился на заочном курсе в Политехническом институте по борьбе с ограблениями поездов, несколько из которых, должно быть, открылись за последние несколько лет.

Не знаю, почему мне было так неловко с билетером. У меня была в последнее время была правильная жизнь, и я мог объяснить это только тем, что я не спал с другой женщиной с тех пор, как женился на Бриджит.  Никакое другое объяснение не казалось возможным или желательным, за исключением того, что такое излишне агрессивное поведение помогло мне скоротать несколько минут в скучном путешествии. Или, может быть, именно эти маленькие проблески седых волос заставили меня вести себя так, как я поступил. Изменение поведения заставило меня вновь почувствовать себя молодым.

Он положил сложенный лист карты и достал другой из своего большого портфеля из блестящей кожи стоимостью в сто фунтов, который сильно выделялся по сравнению с жалким  черным пластиковым бюваром с жестяным замком, который я носил с собой.  Пот выступил у него на лбу. Он вытер щеки, вытирая поток, а не источник. Любой, способный к такому, как у меня, прилежному наблюдению, наверняка нашел бы работу, чья зарплата поменялась бы, чтобы купить такой портфель.

Солнце вспыхнуло над крышами заводских цехов, когда поезд приблизился к Лондону. Ухоженные дома пригорода напомнили мне, что Англия по-прежнему богата, несмотря на то, о чем причитали газеты и правительство. Явные свидетельства о наличии богатых людей заставляли меня чувствовать себя лучше, хотя  когда я уезжал из Лондона, этот факт меня угнетал.

Сидевший напротив гладко выбритый мужчина с короткой шеей и короткой головой убрал газету.

— Конечно, все зависит от вас, и я не хочу мешать, но какой смысл иметь билет, который не дает вам права на положенное место? Вы должны знать, что уклониться от уплаты невозможно.

Точно так же, как я коротал несколько минут, поддразнивая контролера, так и этот демонстрирующий свои ухоженные ногти, шикарный тип пытался скоротать последние полчаса нашего взаимного морального махания растопыренными пальцами, особенно теперь, когда он решил свою проблему с расчетами по карте. Угадав его игру, я мог бы быть вежливым в ответ.

— Вы можете так думать, старина, но я еще и не начинал играть эту игру.

Он засмеялся, как будто ему не терпелось увидеть, как бы я это сделал. Тот факт, что мне не удалось его укоротить, так раздражал меня, что хотелось разбить его морду вдребезги. Потом я понял, что под важной внешностью он является представителем неистребимого рабочего класса. Он не мог обмануть меня, который не стыдился но и не гордился тем, что я выходец из того же сословия, хотя мой отец, как я уже говорил, офицер из длинного рода обедневших землевладельцев-придурков.

По небу растянулась пелена темных облаков, светящаяся смесь синего вверху и белого внизу, что могло означать только то, что над Лондоном весь день будет идти дождь. Такая перспектива делала нынешний разговор неважным, но я подыграл его потребности в болтовне.

—  Я намерен платить дополнительно, хотя уверен, что к тому времени, когда контролер вернется, если он когда-нибудь вернется из поездки, в которую отправился, мы могли бы уже быть на Ливерпуль-стрит.

Я слишком сильно затушил сигару об окно, и мне пришлось смахивать пепел и искры со своего только что почищенного костюма. Я посмотрел время, вытащив  золотые часы  из жилетного кармана, словно беспокоясь о деловой встрече в городе. Ему было интересно посмотреть, как я выберусь из затруднительного положения, и, поскольку у меня было хорошее настроение, я решил удовлетворить его ожидания, чтобы узнать что-нибудь о нем. Больше всего это походило на то, как если бы я был кандидатом на работу, а он проверял мою пригодность.

—  Я собирался заплатить с самого начала, но мне не нужно, если я не хочу. Как только я увижу, что он несет сдачу с двадцати фунтов, я могу быстро вернуться во второй класс, и никто не узнает об этом. Стоит продержаться до последней минуты, потому что никогда не знаешь, что произойдет. Потому что это хорошее упражнение, напрягающее голову в поисках выхода, и, возможно, максимально приближенное к реальной жизни. В любом случае, предположим, что мой портфель над вашей головой был полон взрывчатки, и я подумал, что кто-нибудь может ее искать. Чтобы отвести подозрения, я бы поднял шум из-за чего-нибудь незначительного, как способ отработать теорию непрямого подхода.

Он побледнел в мрачном свете темнеющего неба.

—  Но для чего вы тренируетесь?

Капли дождя забрызгали окно.

—  Забавно, что вы так обеспокоены. Но никогда не знаешь, когда веселье станет неприятным, не так ли? Или серьезным, если уж на то пошло. И в этом заключается опасность для всех, кто окажется рядом. Мне просто не нравится такой подпрыгивающий придурок с вращающимися глазами, пытающийся меня трахнуть, вот и все.

— Похоже, мы подружимся. — Он достал серебряный портсигар настоящих гаванских сигар. Я курил ямайские сигареты, которые были ничуть не хуже. Он передал одну.

—