Книга Конфидентка - Роман Евгеньевич Суржиков

и облитый мочой Праотца Вильгельма!

- Колин, мне неловко, когда ты так говоришь. Нельзя называть священницу каргой.

- Аз есмь студент третьего курса духовной семинарии! Лучше тебя, мирянки, знаю, кого звать каргой, а кого нет.

В душе Роуз соглашалась: аббатиса поступила дурно. Девушка добавила бы от себя еще несколько слов, куда более выразительных, чем грымза и карга. Но дерзость Колина смущала Роуз, поскольку они впервые виделись наедине, без Дэвида.

- Колин, прекрати, прошу тебя. Упреки в адрес аббатисы ничем не помогут. Лучше скажи: вы думали, как помочь? Сделали что-нибудь?

Колин разразился пылкой речью. Они – то бишь, дружное братство семинаристов – предприняло множество шагов к спасению Дэвида. Составили на трех листах ходатайство, пописанное всеми. Изложили истину о том, как было дело. Описали Дэвида – благочестивого, доброго, достойного человека, лучшего ученика семинарии. Он не мог взять Предмет ради злого умысла; обвинять его в краже – все равно, что назвать летописца шутом! Ходатайство разослали лабелинскому архиепископу, архиматери церкви Праматерей и приарху Праотцов. Хоть кто-то из них обязан еси вступиться за невинного!

Но этим студенты не ограничились. Пронюхали, что со дня на день в город приедет эмиссар капитула – великомудрый церковный судия. Договорились всем курсом встретить эмиссара, преградить дорогу и не давать проезда, пока он не выслушает правду о Дэвиде! А потом еще прийти свидетелями на церковный суд, да привести с собой отцов-наставников – пускай подтвердят, как честен и благонравен Дэвид Аттертон!

Колина переполняла решимость, но Роуз приуныла от его слов.

- Боюсь, не будет толку. Наставники не придут, эмиссар не станет слушать.

- Мирянка неразумная, ведомо ль тебе, сколь сильно семинарское братство!

- Я имею голову на плечах. Отец торгует с видными людьми, берет меня с собой. Мы даже при герцогском дворе были однажды.

- Какая же тайна жизни тебе там открылась?

- Чем выше человек, тем громче его слово. Наставники побоятся эмиссара и не придут на суд, ведь проступок ученика порочит их в глазах судьи. А вас он перестанет слушать, едва монашки с аббатисой скажут иное.

- Монашки все не так поняли! Узрели хомяка, сочинили быка. Вот как было дело...

Колин и Дэвид исполняли летнюю повинность. Семинаристам полагается за лето совершить по восемь дел на благо матери-церкви. Среди прочих заданий приятелям выпало красить ограды в храме Софиевской обители. Тем днем они задержались допоздна, уже стемнело, монашки ушли спать в дормиторий. Сестра Лизбет приглядывала за семинаристами, чтобы потом закрыть храм. Но как-то ей нездоровилось, попросилась тоже спать, а ключ оставила в замке. Сказала Колину с Дэвидом: «Сами заприте, когда окончите, а ключ суньте под камень». Показала, под какой, и ушла. Монашки давно знали семинаристов и не допускали даже мысли о воровстве.

Остались приятели одни. Тут-то Дэвида осенило: взять Предмет и глянуть на Звезду! Предмет хоть и малый, а чудотворный, все в городе знают его силу. Дэвид понимал опасность, но ради Роуз был готов на все. А товарищу велел: «Уйди отсюда, постучись в дормиторий, спроси кого-нибудь о чем-нибудь. Пускай увидят, что ты был не со мною». Колин возразил: «Нет уж, сделаем иначе. Я встану у дормитория и буду смотреть. Если кто появится из монашек, то мяукну, будто кот. А ты с Предметом иди к колодцу и гляди на Звезду. Коль услышишь «мяу!» - сразу кидай его в колодец. Потом, когда пройдет опасность, выловим его и вернем назад». Так и сделали. Дэвид пошел к алтарю за Предметом, а Колин встал на вахту у дормитория. Тихо было и темно, почти все окна уже погасли. Как вдруг слышит: топа-топа-топа-топа! Насторожился – тишь. Едва расслабился – опять: топа-топа-топа! Насилу разглядел в сумраке: это кот аббатисы охотится, будь он неладен! Из-за него-то Колин и прозевал опасность.

Две монашки – Майя и Лизбет – появились не из дормитория, а из кладовой, что за трапезной. И пошли прямо к колодцу – ведомые темным Идо, не иначе! Колин заметил их слишком поздно, заорал: «Мяу!», когда сестры были возле Дэвида. Даже тут еще можно было бросить Предмет, авось не разглядели бы во мраке. Но Дэвид дернулся от испуга, опрокинул ведро с водой. Монашки ринулись на шум – и застукали его с добычей.

- Очень скверно это выглядит, - понурилась Роуз. – В ночной тиши, тайком ото всех… Слава Софье, что тебя не обвинили вместе с Дэвидом.

- Зрячий да увидит! Сестры Майя и Лизбет видели, что Дэвид был в одном конце двора, а я – совсем в другом. Кроме того, я слышал котовое «топ-топ-топ». Значит, я точно был здесь, а не там: ведь мохнатый черт гулял у дормитория, а не у колодца.

- Ты сказал, Лизбет и Майя вышли из кладовой. Не знаешь ли, что они там делали ночью?..

Колин принял заговорщицкий вид:

- От мелких грехов не защищен и святой. Сестра Лизбет неравнодушна к плодам виноделия. Надо думать, зашла в кладовую испить сладкого перед сном. А сестра Майя заботлива еси. Присматривает за Лизбет, чтобы та не схлопотала от аббатисы. Вот и вывела ее под руку из кладовки, да к колодцу – смыть грешное вино кристальною водой…

- Сестра Лизбет была пьяна? – удивилась Роуз.

- К великому несчастию, нет. Чашу-другую употребила, вряд ли больше. А Майя – вовсе трезва, как стекло. Не выйдет сказать, будто им примерещилось.

- Тогда я не вижу для Дэвида спасенья…

Колин встряхнул ее за плечи:

- Роуз, дева божья, слышала ль ты мою речь? Мы разослали ходатайства. Мы выйдем встречать эмиссара. Мы дадим показанья на суде! Голоса двадцати честных студентов заглушат лепет пары монашек, из коих одна пьяница, а вторая – ханжа.

- Вряд ли это поможет. Как жаль, что аббатиса не пустила меня к Дэвиду…

- Максимианом клянусь: вы обязательно увидитесь! Не могут его казнить! В худшем случае, пошлют в паломничество для очищения души. Через годик вернется и падет в твои объятия!

- За год отец выдаст меня замуж.

Колин Бейкер насупил брови, изобразил серьезное раздумье. Понизив голос, предложил:

- Если тебя печалит неисполненное право Мириам, то я знаю способ. Предложи другого юношу вместо Дэвида, и аббатиса не станет возражать. Мне будет очень конфузно, но ради товарища я готов…

Роуз прыснула в кулачок.

- Ты умеешь поддержать в трудный час! Но прости, что невольно обманула тебя. Я пришла не за утешением, а за помощью.