Книга Номер одиннадцать - Сергей Сергеевич Ашманов

мной не здороваются.

— Правда? Почему?

— Думаю, об этом стоит спросить их.

— Скажите, вчера вы не разговаривали со мной. С чем это связано?

— В чем толк в словах, не имеющих сути?

— Как это понимать?

— Я хочу, чтобы вы помогли мне в одном деле. — Пациент сидел смирно, продолжая смотреть прямо перед собой. Лицо его также не было обременено эмоциями.

— В каком же?

— Все вокруг сон: эти поленья в камине; картина, что висит над ним; свет, источаемый огнем… Если разбить чашу, она уже не будет прежней. Когда солнце заходит за горизонт, наступает тьма. Разве это не сон? А если все сон, то как проснуться нам? Что определяет нас как существ, наполненных живой энергией?

— Простите, но вы говорите сложные вещи, значение которых мне непонятно.

— Скажите, господин Леман, вы чувствуете, как течет время?

— Да, иногда я чувствую, как оно течет. Особенно, когда много работаю, день проносится незаметно.

— Нет. Вы чувствуете время? — снова спросил он, а я уже и не знаю, что ему ответить. Нужно было что-то предпринять и я не нашел ничего более верного, чем закрыть глаза и представить, как течет время.

— Вы должны не представить, а почувствовать, — сказал пациент, словно читая мои мысли.

И правда, когда я сосредоточился, то почувствовал какое-то непонятное явление, ранее мной не замечаемое. Мне казалось, что все вокруг наполнено каким-то веществом.

— Да, — сказал больной. — Теперь вы чувствуете. — Я открыл глаза и не обнаружил пациента перед собой. Он стоял у окна.

Я подошел и встал рядом с ним. Вдруг я увидел, как возле фонтана во дворе бегает чертов пудель с розовым бантом.

От неожиданности я застыл и таращился на животное, усевшееся перед моими глазами. «Это же тот самый пудель. Пудель, которого ищет Елена».

— Доктор, отгадайте загадку, — неожиданно произнес пациент. — Что есть порядок? Антоним мой! Я есть материя, пространство — вот облик мой иной. Я — беспорядок в голове и в доме, я в разном виде, кроме… А, впрочем, нет иной среды, лишь та приятна для меня, где есть смешенье… суета, сумбур, сумятица, бедлам — вот истинный мой идол, храм.

— И что это?

— Подумайте, а завтра дадите свой ответ. Кстати говоря, вы знали, что у кальмаров три сердца?

— Неужели? — переспросил я, совершенно прослушав указанный факт. Отвлеченный словами пациента, я проморгал пуделя, но готов был поклясться, что видел его.

— Вы знаете, это странно…, — начал я, но замолчал, когда посмотрел на пациента. Его лицо было другим, поскольку выражало боль и страдание. — Что с вами?

— Кто вы? — спросил меня он другим голосом. Тут я понял, что передо мной другая личность.

— Как вас зовут?

— Елена.

— А меня зовут господин Леман, я твой новый врач.

— Вы не видели моего пуделя? — спросила девочка.

— Видел! Конечно видел, — сразу ответил я.

— Где же вы его видели, господин Леман?

— Да вот же, здесь, прямо под окнами.

— Почему же вы его не поймали?

— Он так быстро бегает, что я не успел, — выкрутился я.

— Вы найдете его, господин Леман? — забеспокоилась Елена.

— Д…да. Найду, конечно, — ответил я и выбежал из комнаты, чтобы найти собаку.

Пока я бежал, то думал: если пудель действительно существует (ведь я его видел), значит, у девочки нет шизофрении. Но как пудель попал на территорию лечебницы, и почему кроме меня его никто не видел?

Я добежал до ворот и обратно, прочесал задний двор и сад. Пудель словно испарился. «Скорее всего, он забрался в какую-нибудь нору и сидит там, ждет, пока погоня стихнет», — говорил я себе.

Вернувшись обратно, я застал пациента N11 за приемом пищи и, чтобы не мешать, пошел к себе в кабинет, забрав с собой диктофон и записи.

Прослушав запись несколько раз, я нашел интересное совпадение. Пациент N11 говорил про кальмаров, и я вспомнил, что перед поездкой в лечебницу, моя жена приготовила на ужин кальмаров. Мы никогда их не пробовали и в честь моего отъезда решили попробовать. «Конечно, это совпадение, чем же еще это может быть?».

А еще эта загадка очень интересная, и, кажется, я отгадал ее.

В этот день я больше не посещал пациента N11, и весь день проработал с записями и конспектом. К вечеру я совсем изнемогал от усталости и лег пораньше. Посреди ночи в коридоре поднялся шум. Пришлось встать и проверить, что там творилось. Пациент N6 с шизофренией покинул этот мир. Когда я вошел к нему в палату, где уже присутствовали профессор и другие врачи и медсестры, то обнаружил тело больного на полу.

— Это N6, — обратился ко мне профессор. — Он умер от инфаркта. Медсестра нашла его таким. — У больного на лице застыла гримаса ужаса.

— Что его могло так напугать? — поинтересовался я.

— Посмотрите туда и все поймете, — сказал профессор, указывая на пол. В углу маленькой комнаты лежал красный шар.

— Как он здесь оказался?

— Не знаю. Но я не думаю, что это дело рук врачей или персонала. Ключи от двери только у меня и его лечащего врача.

— А кто его лечащий врач?

— Он в отпуске. Далеко отсюда. Я временно вместо него.

— Пациент перед смертью говорил вам что-нибудь? Что последнее вы помните?

— Да, он в последние дни вел себя странно. Сегодня, когда мы виделись, он сказал мне, что видит призраков. Но все это чушь, разумеется. Это очередной плод его разыгравшегося воображения, что вызвало лишь тревогу. Доктор Леман, мы имеем дело с убийством. Осталось выяснить, как шар попал в комнату, и кто его подложил. Полиция будет завтра утром, погода неладная. Прошу вас, ложитесь спать. И все вы, — обратился он к остальным, — здесь больше не на что смотреть. Расходитесь.

После такого заснуть оказалось непростым делом. Утром приехали люди в форме и долго вели беседу с профессором. Они также опрашивали других врачей и медсестер, но так ничего и не выяснили.

По обычаю, я снова посетил пациента N11.

— Здравствуйте, — поприветствовал я больного. По обыкновению своему, он сидел в своем кресле и разглядывал огонь.

— Здравствуйте, доктор Леман. Вы отгадали мою загадку?

— Мне кажется, это хаос?

— Браво, доктор, вы правы.

— Могу я задать вам несколько вопросов? — спросил я в надежде, что пациент согласится на стандартные тесты.

— Если они не будут слишком скучными, — ответил он.

Я достал свой блокнот и задал простые типовые вопросы из теста для определения диагноза. По правилам, так положено делать со всеми пациентами, страдающими шизофренией. Спустя полчаса пациент встал с кресла и впервые за все время посмотрел мне в глаза. Он сказал:

— Меня