Книга Мангазейский подьячий - Константин Константинович Костин

где Аглашка?!

Глава 3

У всех проблем одно начало: сидела девушка, скучала… А скучающая Аглашка — это не просто проблема! Это проблема в квадрате, в кубе, в тессеракте, блин! У меня кусок рыбы колом в горле встал.

— Где Аглашка?

Ой, сколько глаз одновременно старательно на меня не смотрят… Мне стало еще страшнее. Я медленно обвел взглядом своих девочек. Клава… Настя… тетя Анфия… Дита…

— Я с тобой была! — тут же заявила та, по прежнему на меня не глядя.

— Но знаешь, что происходит, верно? — безошибочно определил я.

— Скажите, а меня одну пугает, когда он вот так с пустотой разговаривает? — меланхолично спросила Настя, судя по взгляду, пересчитывающая количество досок в потолке.

— Он не с пустотой, он с бесовкой разговаривает, — Клаву, похоже, крайне заинтересовало количество досок в полу.

— Думаешь, после этого уточнения мне стало спокойнее?

Так.

— Девочки мои разлюбезные, — я встал из-за стола и прошел мимо них, неосознанно выстроившихся в шеренгу, — Той, которая мне прямо сейчас всё расскажет — ничего не будет.

— А второй? — влезла Дита, которая, похоже, чувствовала себя в безопасности. Ну правильно — я ведь не могу до нее дотронуться.

— А вторую я самолично высеку прутьями, заботливо вымоченными в святой воде! — рыкнул я.

— Не подействует… — настороженно произнесла бесовка и притихла. Видимо, не желая экспериментировать.

— Ну?! — я сурово прищурился. По крайней мере — надеюсь, что сурово… Судя по испуганному взгляду Клавы — да. Судя по скептическому взгляду тети — нет. Или моя любимая тетенька думает, что у меня не хватит наглости высечь ее? Ха!

Не хватит, конечно…

— Значит, будем играть в молчанку? — я оперся кулаками о стол, остро сожалея, что у меня нет настольной лампы, чтобы светить в глаза.

— А как в нее играют? — тут же заинтересовалась бесовка. Вопрос был мною проигнорирован, как несвоевременный.

— Значит, мне обо все расскажет доброволец. Добровольцем будет назначена…

Договорить я не успел. Дверь в сенях хлопнула и в дом ввалилась Аглашка. В темно-вишневом кафтане на беличьем меху, меховой шапочке, румяная, хорошенькая… Влюбился бы. Если б уже не был влюблен. В нее и ее подружек.

И если бы эта сколопендра что-то не натворила! А она что-то натворила, копчиком чую!

— Значит, было так… — начала она рассказ, и тут заметила меня, — Ой…

Скоморошка сделала шаг назад, но я успел произнести Воздушное Слово и толчок воздуха плотно захлопнул дверь.

— Тааак… — зловеще протянул я. Нет, судя по всему — зловеще тоже не получилось. Нужно тренироваться.

— А я… это… на рынке…

— Что — прямо на рынке?

Аглашка пихнула меня в бок:

— Дурак! Что я, совсем уже из ума выжила, прямо на рынке всякими непотребствами заниматься? Вот, помню, был случай, мы с ватагой в Вержавске были, так там, одна женщина, жена сапожника одного, так вот, она…

Я с интересом слушал скоморошку, пока не понял, что она уже рассказывает про случай, который произошел в Кимрах, и который не имеет никакого отношения ни к жене сапожника, ни к рынкам, ни к сегодняшней истории.

Я кашлянул:

— Все это очень интересно, конечно…

— Ага! — кивнула Аглашка, только коса взлетела, — Я еще одну историю вспомнила, про…

— Про то, куда ты ходила сегодня и что там, в этой самой «куде» натворила?

— Нет! Ой…

— Выкладывай!

— Ага. А… а ты бить меня будешь?

— Буду.

— А ругаться?

— Тоже буду. Вот, прямо сейчас начну, если не услышу: Что. Ты. Натворила.

Аглашка тяжело вздохнула, опустила голову, ковырнула носком сапожка пол… Если бы не хитрый взгляд, брошенный на меня из-под челки, я бы даже повелся… да что я? Конечно, не повелся бы!

* * *

Если опустить длинные паузы, попытки перевести разговор на всякие интересные истории, и порывы сбежать, то произошедшее сводилось к следующему.

Мои девочки гораздо раньше меня — что несколько напрягает — сообразили, что основной затык в проникновении в Дом, это не само проникновение, в конце концов, из нас шестерых, ровно половина — специалисты по всяким проникновениям, и пусть Аглашка не прикидывается, что не знает, как пролезать в маленькие окошки! Затык в том, что расположение внутренних помещений абсолютно неизвестно и… ну, в общем, мои рассуждения на эту тему вы уже слышали. Просто девчонки пошли дальше.

Раз неизвестно, что внутри Дома, значит, что? Значит, нужно это разузнать! А для этого — проникнуть в Дом!

Чувствуете логику? Чтобы проникнуть в Дом — нужно проникнуть в Дом. И при всей абсурдности — всё правильно. Мне нужно в Дом — тайно, чтобы добраться до Источника, то есть, пробраться туда, куда посторонних не пускают и так, чтобы меня никто не увидел. А для разведки внутренних помещений — в Дом можно пройти абсолютно легально, хоть с фанфарами и в сопровождении всех обитателей Дома.

Что Аглашка и сделала.

Только без фанфар.

Да, это оторва просто-напросто подошла к Дому по подъездной дороге, постучала в ворота и спросила, не нужна ли прислуга. И при этом — в этом не было безбашенной наглости и нахальства, присутствовал голый расчет. В Дом въехали новые обитатели. Значит, необходимое количество прислуги должно увеличиться. Да самое элементарное — больше грязной посуды, значит, здешние посудомойки не справляются, значит, нужны новые. А везти с собой посудомойку из самой Москвы… Никто не будет. Они же на месте есть!

Правда, я подозреваю, что в этом походе от Аглашки — только безбашенность и нахальство. А точный расчет был от Насти с Клавой. Княжна, хоть и страдает от комплекса неполноценности и теряется при близком общении со мной, но девчонка умная.

В общем — Аглашка пришла к Дому, постучалась в ворота, поругалась со стражниками, на шум вышел местный дворецкий — кроме шуток, он на Руси именно таки называется — посмотрел на взъерошенную девчонку… нет, это не стражники ее ерошили, она вечно так выглядит, посмотрел, короче говоря, что-то прикинул… И теперь в Доме будет новая посудомойка. А у меня — свой человек, глаза и уши.

* * *

— …я, значит, теперь могу тихонько по дому пошастать, у дверей послушать, и…

— И бесследно исчезнуть, когда тебя поймают, — закончил я.

— Меня? Поймают?!

— Тебя. Ты думаешь,