Книга Шесть убийственных причин - Джо Спейн

в колодец.

Актер поднял руки, чтобы с него сняли полицейскую сбрую. Как же он нелеп в этой роли! На экране Дариус смотрелся прекрасно, но в жизни-то он ростом метр с кепкой и весом не больше шестидесяти килограммов. Редактору придется попотеть, монтируя героические сцены.

— Слушай, чувак, очень жрать хочется, — произнес Дариус. — Надо бы перехватить что-нибудь в автобусе. Ты хотел поболтать или вроде того?

Джеймс бросил взгляд на автобус-столовую, потом на часы и нервно потер затылок.

— Хотел, — отозвался он. Пора заходить с козыря. — Но, знаешь, давай в другой раз. У меня в два встреча с ребятами из «Нетфликса», сам знаешь, к ним опаздывать себе дороже. Тем более они специально прилетели на встречу.

Дариус был хорошим актером, но не настолько. Джеймс почти увидел, как у него в голове провернулось несколько шестеренок.

— О черт, ну да, конечно, — спохватился тот. — Джеймс Латтимер. Слушай, может, возьмем по салату и поговорим?

Джеймс чуть помедлил, а потом вскинул руки в знак согласия.

— Ладно, если уж они решили, что стоит прилететь из Лос-Анджелеса, то пять минут подождут, — сказал Джеймс. — Пойдем.

Большая игра, и ничего больше. Но важная, чертовски важная игра. Ему нужно появиться дома успешным человеком. В уик-энд все должно пройти гладко. Иначе нельзя.

Кэйт

Кэйт раздумывала, что взять с собой. В Дублине достаточно тепло, но Спэниш-Коув, находящийся на самом юге, с барьером холмов со всех сторон, в том числе в графстве Уотерфорд на другой стороне залива, отличается собственным микроклиматом. В это время года там обычно стоит ужасная жара, но холодный бриз с Атлантики превращает бухту в аэродинамическую трубу, и температура мгновенно падает.

Кэйт положила поверх маек и льняных брюк два аккуратно сложенных свитера. Она старалась выбирать одежду стратегически: чтобы хорошо выглядеть, недостаточно лишь регулярно посещать спортзал.

Фигура ее матери напоминала грушу: если верить женским журналам, не слишком выигрышная для тех, кто стремится произвести впечатление. К тому же мать всегда была чуть полновата, но это совершенно ее не портило. Все считали ее красавицей, потому что видели только лицо и улыбку. Ощущали ее сердечность. Хоть кого спроси, всякий скажет, что никогда не встречал никого привлекательнее Кэтлин.

Кэйт никогда не отличалась особой красотой, во всяком случае, так считала она сама. И к тому же унаследовала фигуру матери, а полнота совсем ей не шла. В школьные годы у Кэйт было много лишнего веса. Ужасающе много.

— Так на сколько, говоришь, ты едешь?

Чен искал в гардеробе туфли для гольфа, в который раз повторяя, как ненавидит гольф, но ничего не поделаешь, приходится себя заставлять. Кэйт подозревала, что посещениями клуба, набитого стопроцентно ирландскими, исключительно белыми, ожиревшими и незаслуженно высокооплачиваемыми мужчинами, Чен тешит своего внутреннего анархиста. Чен богаче их всех, но никогда не станет там своим, хотя другие члены клуба охотно посещают его отель. Заведение действительно процветает: свободных номеров, как правило, нет, ресторан вот-вот получит первую мишленовскую звезду, а подвальный коктейль-клуб с живым джазом каждую неделю ломится от посетителей.

И во главе всего этого, как любил говорить Чен, бедный китаец из Пекина. Здесь он сильно преувеличивал. Мать Чена по китайским стандартам, возможно, и находилась на низшей ступени социальной лестницы, но отец-ирландец — вовсе нет. Свекор Кэйт — сын известного промышленника — поехал в Пекин по одной из первых программ обмена студентами в конце семидесятых.

Отправился изучать культуру страны, только начавшей открываться для остального мира, а вернулся домой три года спустя с женой и сыном.

Чен смотрел на уже изрядно раздутую сумку.

— Только на выходные, — ответила Кэйт. — Но все может быть.

Она отвернулась, ее щеки горели.

— Эй, — окликнул ее Чен. — Ты уверена, что мне не стоит поехать с тобой? — и тихо добавил: — Я знаю, как тебе тяжело.

Кэйт замерла.

— С чего это вдруг?

Ты же ни разу не ночевала в. родительском доме с тех пор, как мы познакомились. Мы встретились с твоим отцом и Джеймсом один-единственный раз, а остальных я и вовсе никогда не видел. И понимаю почему.

— Понимаешь? — ее сердце забилось чуть быстрее.

— Да ладно, — он тихо рассмеялся. — Это же не ядерная физика.

Он обнял ее сзади и заговорил с акцентом:

— Твоя молодой белый девуська. Моя бальсой страсьный китайса. Восток присел на запад и украл зенсина.

Смеясь, Кэйт оттолкнула его.

— Надень свою футболку Black Lives Matter и посмотри, что будет, — предложил он. — Замерь уровень расизма.

— Ты не черный и живешь здесь всю жизнь, — возразила она.

— Не смей лишать меня идентичности. Я на шкале оттенков, бледнолицая. В любом случае в тот единственный раз, когда я видел твоего брата, он спросил меня, не знаю ли я актеров-азиатов на роль плохих парней для его коллеги. А что сказал Фрейзер, и повторять не стану. В общем, понятно, почему тебя практически отлучили от семьи. Остальные, поди, садятся за стол в остроконечных белых колпаках.

Кэйт остановилась и посмотрела в сумку. Какого черта ей это надо? Зачем вообще туда ехать?

В последние годы она чаще бывала в Пекине, чем в Спэниш-Коуве. Как минимум раз в год они ездили в Китай и обычно жили в районе Инь, где выросла свекровь. Когда-то здесь были только швейные фабрики и дешевые забегаловки, но в девяностые годы растущий город поглотил предместья и все изменилось.

Кэйт там нравилось. Она любила ходить на цветочный рынок Лай-Тай, ужинать в «Кай-И-Цзян» в отеле Four Seasons, где Кэйт и Чен мечтали, как откроют конкурирующий пятизвездочный отель, гулять по Запретному городу. Возможно, когда все закончится и этот адский уик-эцд останется позади, им лучше переехать в Китай.

— Бедняжка. Совсем потерялась, а? — Чен обнял жену.

Кэйт взглянула в его темные серьезные глаза. Когда они познакомились, этот потрясающий мужчина, на пять лет старше нее, более опытный, превосходящий во всех отношениях, покорил ее мгновенно. Она его недостойна. Лишь бы он об этом никогда не узнал!

— Может быть, я все-таки тебя отвезу? Или подожди, пока тебе не вернут машину из мастерской. По крайней мере, у тебя не будет ощущения, что застряла там навсегда.

— Нет, не стоит. Я все равно планировала съездить с Джеймсом. И он тоже не собирается задерживаться.

— Ладно, но не важно, насколько болен твой отец, цинь, — сказал Чен. — Если все зайдет слишком далеко, просто позвони, и я сразу за тобой приеду. Где, кстати, мой телефон? Не видела? Ведь только что слышал, как он звонит… Куда же он завалился?

Кэйт вполуха слушала мужа,