Книга Дарина - Элла Волобуева

столе свои новые блестящие побрякушки.

Юля и Рита с любопытством наблюдали за развернувшейся сценой.

Клавдия повернулась к Михаилу и вернулась к теме, которую они как раз обсудили:

— Как ты узнал?

— О Дарине? — спросил Михаил, — твой сосед с шестого этажа — мой одноклассник. Он сказал.

— С чего ты взял, что Дарина — твоя?

Михаил от души расхохотался, наклоняя голову к Дарине:

— Ну ты серьезно? У тебя было еще пять любовников?

— Дарине известно, — многозначительно сказала Клавдия, поняв, что Михаил не сомневается в отцовстве, — известно, что ее папа — космонавт.

— Ты был в космосе, папа? — подняла Дарина личико.

— Нет, детка, я не был в космосе. Я был в тюрьме.

— Прекрати, — предостерегла Клавдия, подняв руку, — Дарине незачем знать эти подробности.

— Клавдия, у меня заболевание. Я временами отключаюсь на несколько секунд, в глазах темнеет, иногда это происходит и за рулем. Я не виноват, что так случилось. Это был несчастный случай, пойми ты.

— Зачем же ты садился за руль, если у тебя заболевание?

— Ты болеешь, папа? — встряла Дарина.

— Нет, Дарина, папочка не болеет. Просто иногда отключается.

— Уходи, — твердо велела Клавдия, поднимая Михаила за локоть.

Ей надоело, что Михаил разбивает иллюзии Дарины, нельзя омрачать детство ребенка. Травмировать. Тот послушно встал, обнял Дарину на прощание и пообещал, что скоро снова ее навестит.

На следующий день Михаил пришел с розами, пакетом спелых апельсинов и тортом.

Клавдия впустила с условием обходить острые углы. Попили чай на кухне, поболтали на общие темы. Дарина от отца не отлипала, то взбираясь ему на колени, то демонстрируя свои рисунки и куколок или тыча под нос запястье с браслетом.

Михаил навещал Дарину почти каждый день, осыпая Клавдию комплиментами, принося с собой сладости, кружевные платья, цветы и небольшие презенты.

Не такая уж у них была и любовь, но Клавдия решила, что с Михаилом будет проще воспитать и вырастить Дарину, которая отца обожала, словно знала его с рождения.

Впрочем, Михаил в Дарине тоже души не чаял. Он почти переехал к ним, забирал Дарину из садика, играл с ней по вечерам, водил в кино, зоопарк и на карусели. Когда Дарина пошла в первый класс, Михаил подарил ей айфон. Планшет и ноутбук она получила в третьем классе. В пятом заручилась обещанием подарить ей машину к восемнадцатилетию.

— Зачем ты ее балуешь? — спрашивала Клавдия, — Дарина очень умная девочка, она сама всего в жизни добьется.

— Ну, в этом я не сомневаюсь, — с готовностью соглашался Михаил, но продолжал делать Дарине дорогие подарки.

В седьмом классе Дарина делала уроки и слышала, как Клавдия на кухне рассказывает Михаилу:

— Нет, правда. Мы такую вершину взяли, это чудо какое-то. Рита заболела после этого, Юля собралась увольняться. Почти убились, у меня даже руки дрожат, посмотри. А ему хоть бы хны. Знаешь, что он мне сказал? «Ну, в этом месяце работа отдела рекламаций наконец вышла на более не менее приличный уровень». «Дождались», — говорит. Упырь.

— Так уволься, — отвечал Михаил миролюбиво.

— Ну уж нет. Я столько вложила в эту компанию, в этот отдел, а теперь просто взять и уйти? Не дождется! Я еще ему покажу, на что мы способны.

Эти разговоры велись каждый вечер, а каждую вторую субботу, когда в гости приходили Юля с Ритой, весь день напролет. Борис Алексеевич то, Борис Алексеевич сё…

Иногда разговоры о работе в отделе рекламаций разбавлялись историями о новеньких сотрудниках, Ритиных женихах (она каждого своего нового знакомого называла женихом) или выходках Юлиного мужа, но Клавдия неизменно возвращала разговор к тупому упрямству Бориса Алексеевича, который упорно не желал слушать о статистике обращений, отмахивался от Клавдии, как от назойливой мухи и винил отдел рекламаций в растущем количестве претензий.

Дарина росла, не испытывая потрясений и сложностей. Учеба давалась ей легко. Деньги на карманные расходы давались еще легче благодаря отцу. Маму она тоже очень любила, но и немного жалела, уяснив, что маму годами тиранят на работе, издеваются, измываются, истязают и ни капельки не ценят, несмотря на сверхусилия. Толстокожий вурдалак Борис Алексеевич без устали тянет из матери все соки, не давая нормально работать и полностью реализовываться, и бедная мама бьется и идет на жертвы, чтобы вопреки равнодушию руководства сохранить репутацию компании.

Откуда у Михаила появлялись деньги, Клавдия не знала, а Дарина не интересовалась. Сам Михаил объяснял это время от времени подворачивающейся халтурой.

В пятнадцать лет Дарина по секрету призналась отцу, что впервые переспала с мальчиком.

— Уже? — рассмеялся Михаил, — это с тем, который приходил? Веснушчатый такой? И как тебе?

— Очень понравилось. Я в полном восторге. Только маме не говори.

— Не скажу я маме, мама такое устроит, к тому же, у нее на работе проблем хватает. Не будем ее волновать. Но ты давай поаккуратней, я тебе куплю книжек и брошюр по этому вопросу, изучай.

Подружки уже давно просветили Дарину получше книг и брошюрок.

Когда Дарине исполнилось семнадцать, отца снова посадили, теперь уже за грабеж.

На кухне тетя Юля с тетей Ритой успокаивали и отпаивали вином навзрыд рыдавшую Клавдию.

— Пять лет, — причитала та, — о чем он думал? У Дарины как раз переходный возраст, о дочери кто, кроме меня, позаботится? А меня Дарина уже не слушается, для нее папа — свет в окошке. И привыкла она уже к другому образу жизни, который я не смогу ей обеспечить. Миша ее избаловал. Я не могу, не могу. Еще работа эта. Я готова пристрелить Бориса Алексеевича за такое скотское отношение, вечные претензии и придирки, ну сколько можно? Он понятия не имеет, какие объемы мы вытягиваем, какой ценой. Вы помните, что он вчера сказал?

— Всё наладится, всё наладится, — говорили ей, — думай о себе, береги себя, со временем всё наладится.

Клавдия стала пахнуть корвалолом и валерьянкой. Магнолии очень нравилось, она кидалась Клавдии под ноги и пристраивалась к лицу по ночам.

— Ничего не меняется, никогда ничего не меняется, — сетовала Клавдия, — какие вершины не бери, Борису Алексеевичу всё одно: работайте лучше. Бесконечные стрессы, и Дарина уже живет своей жизнью и где-то пропадает целыми днями. Спасибо, хоть ночевать домой приходит. Машину ей Миша пообещал, расстроилась, что не получит. Я кредит не вытяну, на меня пусть не рассчитывает, придется ей привыкать жить по средствам. Может работу найти, а не гулять. И копить потихонечку на свою машину.

А Дарина увлеклась мужчинами.

Ее не сильно взволновали ни арест отца, ни тем более переживания матери. За годы материнских терзаний она уже привыкла к вечному мученичеству