Книга Дарина - Элла Волобуева

прошла в спальню и выдвинула верхний ящик комода, в который складывала подаренные баночки с чудо-кремами и сертификаты на косметологические процедуры.

Спустя две недели Клавдия горделиво вплыла в офис.

— Ой, какая ты стала хорошенькая, — встретила ее секретарша.

— Директор на месте? — не отреагировала на комплимент Клавдия, осадив тем самым фамильярную секретаршу.

Оказалось, что да, у себя и свободен.

Если раньше Борис Алексеевич ценил Клавдию за исполнительность, работоспособность и готовность к переработкам, то теперь, после десятиминутного разговора, отметил еще и хваткость. Кто бы мог подумать, что эта невзрачная дурында, которая раньше пусть поспорит, пусть поноет, но сделает, вдруг начнет вести деловой диалог и выдвигать ультиматумы.

— Так не пойдет, Борис Алексеевич, — начала Клавдия после приветствия, — за год производство выросло в два с половиной раза, штат расширился, обороты увеличились, и только отдел рекламаций продолжает работать в прежнем составе — я и Юля, несмотря на возросшее количество обращений как минимум в три раза.

Далее Клавдия развернула графики и диаграммы, напомнила о влиянии контроля качества на выручку и устойчивый имидж компании, провела презентацию усовершенствованного отдела, упомянула про важность сервиса и удовлетворенности потребителей, ввернула еще пару терминов, и в довершение выдвинула свою кандидатуру на должность руководителя отдела рекламаций.

— Так ты хочешь повышения? — направил Борис Алексеевич разговор в понятное для себя русло.

— Да, и я настаиваю. Я уже много сил вложила в эту компанию. Лучше меня никто не справится.

Откровенно говоря, Борис Алексеевич и сам знал, что давно уже недоплачивает отделу рекламаций, но никто же не возражал, а у него были другие, более важные задачи. Уж кто-кто, а Клавдия справится, — это Борис Алексеевич знал точно.

Начальник отдела кадров еще восемь месяцев назад обратила его внимание на то, что нормативная численность отдела рекламаций — четыре человека, а не два, и пора бы уже доукомплектовывать и расширять.

Но откуда Клавдия-то додумалась? Что, сделала модную прическу, чуть разгладила личико и сразу стала умная?

— Ну ладно, — ворчливо согласился Борис Алексеевич, — месяца через три-четыре, когда найдем еще одну девушку в отдел и ты ее обучишь, переведем тебя сначала исполняющим обя..

— Две недели, — перебила Клавдия.

Это уже было похоже на шантаж. Но Бориса Алексеевича ждали более важные дела, а Клавдия стала вести себя как-то уж очень решительно и непредсказуемо. Так сказала: «Две недели», словно отрезала, а раньше долго бы объясняла причины и приводила доводы, оправдывалась бы и извинялась за свою дерзость, теперь же будто не видит причин объясняться. Так что из кабинета директора Клавдия вышла победительницей.

Подруги и коллеги тоже заметили перемену. Клавдия вела себя вежливо, но сдержанно и отстраненно, пресекая любые попытки разговоров на личные темы. Но от намеков не удерживалась.

— Ты сходила в салон красоты, Клавдия? — расспрашивала Юля, — так похорошела…

— Да, выкроила время. Попросила своего парня отвезти.

— Что-о-о-о? У тебя появился парень?

— А что тут странного? — холодно отвечала Клавдия, — я, как и все, живу личной жизнью. Довольно неприятно натыкаться на удивление по этому поводу.

И добавляла:

— Ты на работе или где?

Или, встретившись в ресторане с подружками, давала наставления:

— Ничего просто так не происходит. Если не начнете шевелиться, так и останетесь старыми девами на унылых, низкооплачиваемых должностях. Ну ладно, мне пора. За мной должны заехать. Не грустите!

Но через четыре месяца всё изменилось. Клавдия обзвонила трех своих подруг, умоляя приехать. Все трое приехали, и все трое начали с комплиментов. Клавдия и правда очень помолодела и похорошела. Кожа словно сияла, на щеках играл румянец.

— Сначала меня сбила машина, — рассказывала Клавдия, — водитель скрылся, но на следующий день навестил меня в больнице. Я легко отделалась — сотрясение и вывих, так что пообещала не обращаться в полицию. А позавчера случайно узнала, что он неоднократно сбивал пешеходов, и если предыдущие два раза отделывался штрафами, то сейчас ему грозит десять лет тюремного заключения. Он соврал, что впервые сбил пешехода. Ничего не впервые, потому-то и боялся, наверное, что я обращусь в полицию.

— Ну и что? Получит по заслугам.

— Я еще не всё рассказала. Миша навещал меня, пока я была на больничном, и еще пару раз после. Я беременна.

— От него?

— Ну от кого еще? — огрызнулась Клавдия, — зачем бы я тогда о нем рассказывала?

Повисло молчание.

— Простите меня, — проговорила Клавдия, — наверное, гормоны.

— Ничего. Ну и что будешь делать?

— Рожать. Родителям звонила — помогут. Ну а что делать? Я со своей работой рискую так и не завести семью. Даже в декрет боюсь уходить, бог знает, что без меня наворотят. Но шанса стать матерью может уже не выпасть. Я чувствую, что будет девочка. Назову Дариной. Вытяну, справлюсь, я крепкая.

Клавдия не ошиблась, родилась девочка. И первое, что Дарина узнала, как только начала понимать речь, так это то, что папа ее — космонавт, а мама — руководитель отдела рекламаций, где на маме всё и держится.

Глава 2

Клавдии не удалось блеснуть на руководящей должности. Мучил токсикоз, нападала сонливость. Несмотря ни на что, Клавдия ретиво взялась за дело, внедряя новые бизнес-процессы, трепыхаясь, нервничая, выдыхаясь, выстраивая коммуникации, обучая подчиненных, подгоняя и их, и себя, но по результатам трех месяцев работы оказалось, что возлагаемые на Клавдию надежды не оправдались. Все усилия прошли даром. Борис Алексеевич не стеснялся в выражениях, давая оценку как работе Клавдии, так и отдела, которым Клавдия руководила.

Всё потому, — считала Клавдия, — что возлагаемые Борисом Алексеевичем надежды были слишком оптимистичны, к подобным показателям Клавдия могла лишь надеяться прийти где-то через полгода, да и то при условии доведения себя до изнеможения. Планка оказалась слишком высока, и дело было вовсе не в Клавдии, слишком много накопилось нерешенных вопросов. Она высказала директору эту позицию. «Ну, раз назвалась груздем…», — развел руками Борис Алексеевич.

Сузив глаза и раздувая ноздри, непримиримая, упрямая Клавдия решила во что бы то ни стало доказать свою весомость, взять барьер, который мало кому было под силу преодолеть, сорвать аплодисменты, премию, благодарность, признание, но через еще полтора месяца напряженной работы внезапно сдулась и только и делала, что вяло отвечала на звонки и письма.

Кто-то говорил, что Клавдия загналась, как лошадь (что неудивительно); кто-то напоминал о ее беременности; кто-то утверждал, что сразу было понятно, что Клавдия недотягивает до этой должности, и вот теперь наконец подтвердилось предположение «яжеговоривших»: Клавдия — просто выскочка с амбициями.

Но дело было вовсе не в выгорании и не в дотягивании.

Клавдии пришлось расслабиться и сбавить темп, показывая результаты всплесками, по мере