Книга У пилота в плену - Алексей Николаевич Лучников

к озерам,

Обними заскучавшие склоны…

В выходной садись в Боинг зеленый.

Прилетай вопреки.

Подпись: Горный.

Горно-Алтайск

Туман по привычке расчесывал гриву,

Цепляясь за пальцы колючих антенн.

И, русло проспекта вальяжно покинув,

Забрал горизонт ненадолго в свой плен.

Я – с колкой щетиной, в рубахе помятой,

С рассветом в обнимку под всплеск тополей, –

Иду освежающим память парадом

По улицам юности светлой моей.

Все так же квадратные тени пластами

Лежат, ожидая людской суеты.

Пробудная свежесть гуляет дворами,

Ночного дождя выдавая следы.

И солнечных зайцев искрятся узоры,

Со стекол ссыпаются на тротуар.

Деревья-солдаты зеленым дозором

Построились в ряд караулить бульвар.

Бежит по земле родниковая песня –

Аленушки плач под комус Ырысту.

Народные сказки на мраморе тесно

Стоят как союз двух культур на посту.

Ладонь Комсомолки пускает по небу

Записки в конвертах резных облаков,

Сестре Тугае обещая хвалебно

Сберечь сладкий запах забытых садов.

Веселый, крылатый, готовый к поступкам –

Вступлю на Маймушке приветливой в брод.

И вместе со мной в отражении хрупком

Купается верный приятель-восход.

Свежо. К водопою склоняются ивы.

О чем-то судачат в ветвях воробьи.

Их жизнь по-мальчишечьи нетороплива,

Спонтанна, как эти мгновенья мои.

Присяду на голые спины бордюров.

Пусть солнца лучи серебрят седину,

В их теплых руках с золотым маникюром

Мой город родной не спеша утонул.

Село Яйлю

Теплое место

Теплого сердца.

Теплые руки

Теплых людей.

Теплое солнце

Теплого детства.

Теплые листья

Теплых ветвей.

Теплые стены

Теплого дома

В теплых забавах

Теплой весны.

Теплые губы –

К теплым иконам,

В теплых молитвах

Теплые сны.

Теплые горы.

Теплое Яйлю.

Теплые тайны

Теплых причин.

Теплая сказка

Теплою явью

В теплом дыханье

Теплой свечи.

Теплые волны

Теплого ветра –

Теплому лесу

Теплый бемоль.

Теплая вера

Теплого кедра.

Теплая встреча,

Мой Алтын-Кель.

Каракольские озера

А где еще оставить сердце?!

Все, как Высоцкий завещал –

В горах под пылью звездных специй,

Разбив палаточный привал.

Холодных слез семь капель кряду

Луной пролитых под подол

Одним сапфировым нарядом

В колье украсил Каракол.

И я сражен, как старый воин,

Без боя. Жизнь моя вольна.

Оставь же ум меня в покое,

Пусть чувства все возьмут сполна.

Привал

В зарницах тучные рельефы,

Играет вечер-дирижер.

На берегу витого бьефа

Мы разожжем шатун-костер.

Проводит ночь закат румяный

В мир засыпающих принцесс.

А звезды бережно растянут

Над ширью матовый навес.

Луна, застыв на троне синем,

Ночует с нами на яру.

Здесь все пути, как в старом Риме,

Ведут к душевному костру.

Гроза

Серые полосы скованы битумом,

Сдавлены тремором дисковых форм.

Дождь в них врезается, словно копытами.

В небе искрит неисправный плафон.

Быстро июль добегает до августа,

Там и унылость завалится в дом.

Только ветра с листопадом аляпистым

Станут для нас справедливым судом.

За Тугаей перспектива не новая:

Молния, молния, молния, гром.

Медь в поцелуях, а дождь станет оловом.

Ночь нам запомнится бронзовым сном.

Весенний

Луна в апрельских перекатах

Едва решилась на заплыв.

Дремучих пазлов рецидив –

Осколки льда бегут куда-то.

Худеют нехотя снега,

Оставив утром берега,

Должны вернуться виновато.

Домашний рассвет

Облака улетают на митинг

За Сибирь, за Уральский хребет.

Я останусь, меня не зовите.

Хочу встретить домашний рассвет.

Горизонт с золотым переливом –

Драгоценностей полный сундук.

Наряжаются горные нивы

В ярко-рыжий осенний сюртук.

Светло-синие маркеры неба

Подчеркнули рельефы берез.

Ветерок, их макушки колебля,

Запах осени всюду разнес.

Опрокинулись желтые чаши,

Солнце вылилось на Улалу,

Растекаясь по улицам кашей.

Город вынужден сдаться теплу.

Уроню на листву свое тело.

Этот день пусть шагает по мне

В сапогах. Топчет память умело,

Оставляя следы в тишине.

Облака прилетят до заката,

Развернут над горами рулон

Темно-красных своих транспарантов,

Призывая взойти ночь на трон.

Русалка

Ровная матовость серого озера

Устлана млечностью вечера позднего.

Сольная партия лунного света

Аурой сказки наполнило лето.

Ласковым голосом песнь

Колыбельная –

Ангел с хвостом меня манит, неверного.

Таракай

Глоток из аржана дарует свободу.

Я, вдоволь напившись, продолжу путь свой.

Кедровые шпили на дне небосвода

Рисуют маршруты судьбы кочевой.

Мне хочется новых дорог и открытий.

Давно не веду счет восходам своим.

Туманы стирают следы в ту обитель,

Откуда начало берет пилигрим.

Белуха ветрам раздает обереги.

Катунь-чародейка колдует вдали.

Я в поисках музы, еды и ночлега

Доверился духам алтайской земли.

Великое царство! А я здесь безликий…

Семья великанов седых держит трон:

То солнце поставит над северным пиком,

То в снег завернет зеленеющий склон.

Хранимые тайнами тюркские земли,

Наскальное творчество – прошлого след.

Владычица гор в ледяной колыбели

Принцессой Укока воскресла на свет.

Как сложно уйти от коварных Алмысов,

Сбежав из холодных объятий пещер!

Ищу верный путь – тот, что барсам предписан, –

Слагаю легенды на новый манер.

Дождем пропитавшись в Курайской равнине,

Спою свои рифмы лихим облакам.

Они разнесут по скалистым вершинам

Мое поклонение белым богам.

На память о тропах – мозоли скитальца

Расскажут о призрачной доле границ.

Ни степи, ни горы не сломят алтайца –

Потомка волчицы, наследника птиц.

Ты грешник? Я – грешник! А есть ли безгрешный?

Я прячу в молчанье дорожную боль

Кочевника. Но на привале прибрежном

Меня утешает мудрец Алтын-Кель.

Я вовсе не ставлю великие цели.

Мой шаг – через шаг – уже прошлого пыль.

Пока дух бродяги живет в моем теле,

Я выучу все, что расскажет Сибирь.

Юная столица Магас

Юная столица дивными огнями

В окна раскидала праздничный показ.

Горные гирлянды с вечными снегами

В сказку наряжают солнечный Магас.

Выше минаретов тянутся салюты,

Огибая стены башенных рядов.